Уоррис скорчился в кресле, закрыв лицо руками.
— О Господи! Я не могу в это поверить.
— Что она здесь делала? — требовательно спросил Джино.
— Ее здесь в не было, — пробормотал Уоррис. — Она просто моя хорошая знакомая, она всего лишь попросила машину, и все.
Ярость двух мужчин не имела пределов.
— Вы превратили дом в помойку! — ревел Димитрий. — Воя отсюда!
— И побыстрее, — вставил Джино, — все, разом! Все остальное вспоминалось как поток бессвязных раздраженных криков, истерики Олимпии, взаимных обвинений всех я вся. Уорриса заставили собрать свои вещи и вышвырнули из дома прямо под дождь, в ночь, с двумя его новенькими кожаными чемоданами от Гуччи. А потом полный молчания полет домой, полет, в течение которого с лица отца не сходило каменное выражение. Самолет в Лос-Анджелес. Самолет в Бель Эйр. И ни слова. Почему же он не пытался даже заговорить с ней? Почему они не могли ничего сказать друг другу?
Ее даже не стали наказывать. Но наказанием стало уже то, что Лаки осталась в одиночестве — на следующий же по возвращении день Джино снова куда-то уехал, и она оказалась в обществе мисс Дрю, всего лишь мисс. Дрю, атлетического телосложения дамы лет тридцати, которая даже и не пробовала хоть как-то с ней сблизиться.
«Интересно, как там Олимпия? Наверное, ее сослали в другой город, в другую школу. Ничего, когда-нибудь они сами за ней побегут». Лаки пыталась дозвониться до подруги по нескольким адресам, но обнаружила, что телефонные номера повсюду сменились.
— Твой отец против того, чтобы ты общалась с мисс Станислопулос, — прямо сообщила ей мисс Дрю.
Очевидно, так оно и было.
Проснувшись утром в день своего шестнадцатилетия, Лаки обнаружила, что отец вернулся. Спускаясь вниз к завтраку, она увидела его сидящим во внутреннем дворике у бассейна с чашкой кофе в руке и улыбающимся. Вот так.
Ей очень о многом хотелось расспросить его. Как он умудрился отыскать ее во Франции? Что он думал? Рад ли тому, что она опять дома?
— Привет, папа. — Она испытующе посмотрела на пего.
Улыбка отца стала еще шире.
— Я решил паши проблемы, малышка.
«Наши проблемы? Что это еще за наши проблемы? Другая школа?» Если так, то ей вновь придется удариться в бега.
— У тебя есть приличное платье? Вот так хорошо он ее знает. Платья она ненавидела и никогда их не носила.
— А что такое? — с подозрением в голосе спросила Лаки.
— А то, что я хочу отправиться с тобой в небольшое путешествие, познакомить тебя со своими друзьями.
— Путешествие куда?
— В Вегас. Миссис Петер Ричмонд устраивает в моем отеле грандиозный благотворительный вечер.
— Вегас?
Лицо Лаки прояснилось. Лас-Вегас был таким местом, которое ей всегда хотелось увидеть собственными глазами.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Вылетим где-то около часа. Пойди собери вещи.
Она не могла поверить такой удаче.
— Честное слово? Джино расхохотался.
— Честное слово. И упакуй, пожалуйста, в свою сумку что-нибудь действительно приличное. Мне надоели твои дырявые джинсы и старая майка, из которых ты не вылезаешь.
— Само собой.
Лаки бросилась в свою комнату и начала суетливо копаться в гардеробе. В Вегасе жил Марко. Необходимо найти какой-нибудь сногсшибательный туалет.
В дверях встала мисс Дрю, ее топкие губы раздвинулись в улыбке.
— Как я понимаю, ты пробудешь там несколько дней. Несколько дней! Ура! Настроение у Лаки продолжало подниматься.
— Да, — ответила она. — Джино э-э… Папа берет меня с собой.
— Замечательно.
— Еще бы!
— С днем рождения, малышка.
Джино чокнулся с ней бокалом шампанского, вручил дочери маленькую коробочку.
У Лаки было такое ощущение, что в жизни ее вдруг все удивительным образом наладилось. Ей шестнадцать. Вот она, сидит рядом со своим отцом в отеле «Мираж» в Лас-Вегасе. Напротив — Марко, загорелый и серьезный, ставший даже еще более привлекательным по сравнению с тем, каким она его помнила. Правда, ее собственный внешний вид шел вразрез с ее уже сложившимся вкусом. Но если Джино он нравился…
Сразу по прибытии в Лас-Вегас отец настоял на том, чтобы Лаки отправилась в салон красоты при отеле. Парикмахерша в салоне получила от Джино строжайшие инструкции относительно того, как должна выглядеть его дочь. Аккуратно уложен каждый локон. Просто ужас какой-то! Джино сказал, что выглядит она неотразимо.
И платье он ей выбрал сам. Розовое. С кружевами вокруг шеи и по подолу. Трудно представить себе нечто более отвратительное. Уф! Джино сказал, что в нем она очаровательна.
Нетерпеливым движением Лаки вскрыла коробочку и едва не вскрикнула от восторга. На бархатной подушечке лежали бриллиантовые сережки. Руками она обвила шею отца, крепко прижалась.
Джино со смехом оттолкнул дочь от себя.
Похоже, наступило время, когда все ее мечты начали осуществляться в действительности. Ощущение счастья переполняло ее.
— Это и в самом деле нечто! — сказал ей Марко. С горделиво-кокетливым видом Лаки поднесла сережки к ушам.
— Пойди и надень их, там, в дамской комнате, есть зеркало, — велел ей Джино, улыбаясь. Она сорвалась с места.
— Ты уже сказал ей? — спросил Марко, провожая взглядом стройную фигурку.
— Нет еще. Только подбираюсь к этому.
— Какова, по-твоему, будет ее реакция? Джино откинулся на спинку стула, черные его глаза внезапно затуманились.
— Собственно говоря, меня это не очень-то волнует. Я поступаю так для ее же пользы. Когда-нибудь она меня поблагодарит за это.
Марко неуверенно кивнул головой.
— Пожалуй.
— Наверняка.
Голос Джино был тверд.
Бетти Ричмонд уже была готова идти, полностью закончив свой туалет. Петер, ее муж, все еще крутился перед зеркалом.
— Поторопись, — бросила она. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу опаздывать. Тем более на свой собственный вечер.
— Джино Сантанджело, ты хотела сказать.
— Мой.
Завязывая галстук, Петер скорчил гримасу.
— Когда человек сам лезет в грязь, она неизбежно покроет его с головы до ног, как говорится в старой пословице. Именно это ждет и нас, дорогая.
— Но, Петер, ведь это ты всю свою жизнь копаешься в грязи, — ядовито заметила Бетти. — Будь это не так, мы бы не оказались сейчас в таком положении.
— О, ради Бога…
— Пошли. Я отказываюсь опаздывать.
Стоя перед зеркалом, Лаки внимательным взглядом изучала свой подарок. Серьги ослепляли. Взяв с полочки щетку, она принялась лохматить ею свои волосы, стараясь сделать так, чтобы они не выглядели такими прилизанными. К великой ее жалости придумать что-нибудь с платьем оказалось куда сложнее. Лаки скорчила рожицу своему отражению, вызывающе улыбнулась и высунула кончик языка. Ну и что? Ведь Марко наверняка сможет понять, что кроется под этим дурацким нарядом?
Она поспешила вернуться к столу, гостей вокруг которого все прибавлялось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— О Господи! Я не могу в это поверить.
— Что она здесь делала? — требовательно спросил Джино.
— Ее здесь в не было, — пробормотал Уоррис. — Она просто моя хорошая знакомая, она всего лишь попросила машину, и все.
Ярость двух мужчин не имела пределов.
— Вы превратили дом в помойку! — ревел Димитрий. — Воя отсюда!
— И побыстрее, — вставил Джино, — все, разом! Все остальное вспоминалось как поток бессвязных раздраженных криков, истерики Олимпии, взаимных обвинений всех я вся. Уорриса заставили собрать свои вещи и вышвырнули из дома прямо под дождь, в ночь, с двумя его новенькими кожаными чемоданами от Гуччи. А потом полный молчания полет домой, полет, в течение которого с лица отца не сходило каменное выражение. Самолет в Лос-Анджелес. Самолет в Бель Эйр. И ни слова. Почему же он не пытался даже заговорить с ней? Почему они не могли ничего сказать друг другу?
Ее даже не стали наказывать. Но наказанием стало уже то, что Лаки осталась в одиночестве — на следующий же по возвращении день Джино снова куда-то уехал, и она оказалась в обществе мисс Дрю, всего лишь мисс. Дрю, атлетического телосложения дамы лет тридцати, которая даже и не пробовала хоть как-то с ней сблизиться.
«Интересно, как там Олимпия? Наверное, ее сослали в другой город, в другую школу. Ничего, когда-нибудь они сами за ней побегут». Лаки пыталась дозвониться до подруги по нескольким адресам, но обнаружила, что телефонные номера повсюду сменились.
— Твой отец против того, чтобы ты общалась с мисс Станислопулос, — прямо сообщила ей мисс Дрю.
Очевидно, так оно и было.
Проснувшись утром в день своего шестнадцатилетия, Лаки обнаружила, что отец вернулся. Спускаясь вниз к завтраку, она увидела его сидящим во внутреннем дворике у бассейна с чашкой кофе в руке и улыбающимся. Вот так.
Ей очень о многом хотелось расспросить его. Как он умудрился отыскать ее во Франции? Что он думал? Рад ли тому, что она опять дома?
— Привет, папа. — Она испытующе посмотрела на пего.
Улыбка отца стала еще шире.
— Я решил паши проблемы, малышка.
«Наши проблемы? Что это еще за наши проблемы? Другая школа?» Если так, то ей вновь придется удариться в бега.
— У тебя есть приличное платье? Вот так хорошо он ее знает. Платья она ненавидела и никогда их не носила.
— А что такое? — с подозрением в голосе спросила Лаки.
— А то, что я хочу отправиться с тобой в небольшое путешествие, познакомить тебя со своими друзьями.
— Путешествие куда?
— В Вегас. Миссис Петер Ричмонд устраивает в моем отеле грандиозный благотворительный вечер.
— Вегас?
Лицо Лаки прояснилось. Лас-Вегас был таким местом, которое ей всегда хотелось увидеть собственными глазами.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Вылетим где-то около часа. Пойди собери вещи.
Она не могла поверить такой удаче.
— Честное слово? Джино расхохотался.
— Честное слово. И упакуй, пожалуйста, в свою сумку что-нибудь действительно приличное. Мне надоели твои дырявые джинсы и старая майка, из которых ты не вылезаешь.
— Само собой.
Лаки бросилась в свою комнату и начала суетливо копаться в гардеробе. В Вегасе жил Марко. Необходимо найти какой-нибудь сногсшибательный туалет.
В дверях встала мисс Дрю, ее топкие губы раздвинулись в улыбке.
— Как я понимаю, ты пробудешь там несколько дней. Несколько дней! Ура! Настроение у Лаки продолжало подниматься.
— Да, — ответила она. — Джино э-э… Папа берет меня с собой.
— Замечательно.
— Еще бы!
— С днем рождения, малышка.
Джино чокнулся с ней бокалом шампанского, вручил дочери маленькую коробочку.
У Лаки было такое ощущение, что в жизни ее вдруг все удивительным образом наладилось. Ей шестнадцать. Вот она, сидит рядом со своим отцом в отеле «Мираж» в Лас-Вегасе. Напротив — Марко, загорелый и серьезный, ставший даже еще более привлекательным по сравнению с тем, каким она его помнила. Правда, ее собственный внешний вид шел вразрез с ее уже сложившимся вкусом. Но если Джино он нравился…
Сразу по прибытии в Лас-Вегас отец настоял на том, чтобы Лаки отправилась в салон красоты при отеле. Парикмахерша в салоне получила от Джино строжайшие инструкции относительно того, как должна выглядеть его дочь. Аккуратно уложен каждый локон. Просто ужас какой-то! Джино сказал, что выглядит она неотразимо.
И платье он ей выбрал сам. Розовое. С кружевами вокруг шеи и по подолу. Трудно представить себе нечто более отвратительное. Уф! Джино сказал, что в нем она очаровательна.
Нетерпеливым движением Лаки вскрыла коробочку и едва не вскрикнула от восторга. На бархатной подушечке лежали бриллиантовые сережки. Руками она обвила шею отца, крепко прижалась.
Джино со смехом оттолкнул дочь от себя.
Похоже, наступило время, когда все ее мечты начали осуществляться в действительности. Ощущение счастья переполняло ее.
— Это и в самом деле нечто! — сказал ей Марко. С горделиво-кокетливым видом Лаки поднесла сережки к ушам.
— Пойди и надень их, там, в дамской комнате, есть зеркало, — велел ей Джино, улыбаясь. Она сорвалась с места.
— Ты уже сказал ей? — спросил Марко, провожая взглядом стройную фигурку.
— Нет еще. Только подбираюсь к этому.
— Какова, по-твоему, будет ее реакция? Джино откинулся на спинку стула, черные его глаза внезапно затуманились.
— Собственно говоря, меня это не очень-то волнует. Я поступаю так для ее же пользы. Когда-нибудь она меня поблагодарит за это.
Марко неуверенно кивнул головой.
— Пожалуй.
— Наверняка.
Голос Джино был тверд.
Бетти Ричмонд уже была готова идти, полностью закончив свой туалет. Петер, ее муж, все еще крутился перед зеркалом.
— Поторопись, — бросила она. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу опаздывать. Тем более на свой собственный вечер.
— Джино Сантанджело, ты хотела сказать.
— Мой.
Завязывая галстук, Петер скорчил гримасу.
— Когда человек сам лезет в грязь, она неизбежно покроет его с головы до ног, как говорится в старой пословице. Именно это ждет и нас, дорогая.
— Но, Петер, ведь это ты всю свою жизнь копаешься в грязи, — ядовито заметила Бетти. — Будь это не так, мы бы не оказались сейчас в таком положении.
— О, ради Бога…
— Пошли. Я отказываюсь опаздывать.
Стоя перед зеркалом, Лаки внимательным взглядом изучала свой подарок. Серьги ослепляли. Взяв с полочки щетку, она принялась лохматить ею свои волосы, стараясь сделать так, чтобы они не выглядели такими прилизанными. К великой ее жалости придумать что-нибудь с платьем оказалось куда сложнее. Лаки скорчила рожицу своему отражению, вызывающе улыбнулась и высунула кончик языка. Ну и что? Ведь Марко наверняка сможет понять, что кроется под этим дурацким нарядом?
Она поспешила вернуться к столу, гостей вокруг которого все прибавлялось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84