Лаки стала его лучшим другом. Без нее мир был ужасным.
Лаки обвела взглядом зал для встречающих, заметила поджидающего ее Марко и
подумала: «О Боже! Что он подумает, когда увидит меня такой?»
Из Лос-Анджелеса она уехала три месяца назад четырнадцатилетней девочкой. Возвращалась же домой пятнадцатилетней опытной молодой женщиной.
Марко смотрел сквозь нее. Он даже не узнавал ее!
Лаки похлопала его по рукаву.
— Не забыл меня? Он был изумлен.
— Лаки?
— Угадал!
— Господи!
Это вырвалось помимо его воли. Джино удар хватит, когда он встретится со своей маленькой дочкой. Она подстригла свои густые черные волосы так, что они стали короткими, очень короткими, и походили на причудливую шапочку, вплотную облегавшую голову. А косметика! Светлые, холодные цвета, что-то клоунское. Длиннейшие искусственные ресницы, не только на верхнем веке, но и на нижнем, лиловые тени, белесая губная помада. И наряд под стать: мини-платьице с черно-белым геометрическим рисунком едва прикрывало ягодицы, на ногах — белые туфли.
— Ну? — Упершись ладонями в бедра, Лаки с вызовом смотрела на Марко. — Как тебе мой новый облик?
— М-м… он и вправду новый.
— Я и вправду стала новой.
— О?
— Готова поспорить! Теперь ты можешь назвать меня женщиной с опытом. — Она подмигнула. — Ясно, что я имею в виду?
«Господи Всевышний! Джино сойдет с ума!» Он махнул рукой носильщику.
— Пойдем к машине.
Марко работал вместе с Джино Сантанджело уже шесть с половиной лет, и работа нравилась ему. До этого ему приходилось быть таксистом, телохранителем, дровосеком — в Канаде. Словом, профессий испытал немало. Беспокойство начало охватывать Марко после шести мучительных месяцев армейской службы в Корее. Когда рядом с тобой падают от пуль двое лучших твоих друзей, начинаешь смотреть на мир другими глазами.
— Сходи к Джино, — сказала в конце концов его мать. — Он всегда хорошо к тебе относился. Может, он предложит какую-нибудь работу.
Пчелка оказалась права. Джино очень тепло его встретил.
— Будешь при мне. Будешь смотреть и учиться. Мне нужны преданные люди, такие, на которых я могу положиться на все сто процентов.
Шесть с половиной лет пролетели незаметно. За это время ни разу Марко не испытал скуки и очень многому научился.
— Ну и вид у тебя! — воскликнул Дарио.
— Спасибо. — Лаки бросила на брата уничтожающий взгляд. — Хорошо же ты меня встречаешь.
— Хочешь послушать мой новый альбом «Биттлз»? — громким голосом, не обращая внимания на слова сестры, поинтересовался он.
— Нет, не хочу.
С надменным видом Лаки прошла мимо него в дом.
Дарио поплелся следом. Но ведь она и в самом деле выглядела страшной. И какой-то… новой, что ли.
Он решил немедленно поделиться с сестрой своими новостями, постараться поднять ей настроение.
Поднимаясь за ней по лестнице, он с упреком напомнил:
— А ты мне не писала.
Лаки зевнула и уселась на кровать.
— Времени не было.
Он прикрыл дверь спальни.
— Я знаю такую вещь — ты ахнешь.
— Какую? — без всякого интереса спросила Лаки. Ее больше волновало, почему Марко до сих пор так и не заявил ей, что влюблен в нее страстно и навсегда.
— Про отца.
— Ну-ну?
Внезапно ее охватило любопытство. За три месяца Джино всего раз позвонил ей — в ее день рождения. В качестве подарка в школу доставили дорогую стереосистему, тут же конфискованную бдительной директрисой.
— У него теперь новая подружка.
— Кто?
— Кинозвезда.
— Кто, крысенок ты чертов?
— Не обзывайся!
— Кто?
— Марабелла Блю.
— Врешь!
— Это чистая правда.
— Ну и дела! — Она достала из сумочки сигарету, закурила.
На Дарио это произвело впечатление.
— Когда это ты начала?
Лаки затянулась, картинно откинула голову назад, выпустила дым через ноздри.
— Я всегда курила.
— Трепло!
— Расскажи мне поподробнее об отце и о ней. Как ты узнал?
— Об этом все знают.
— А я — нет.
— Про это пишут в газетах.
— За какое число?
— За любое.
— Это еще ни о чем не говорит.
— Он привозил ее сюда. — Дарио сделал паузу, а затем выдал:
— Я видел, как они трахались!
Лаки вскочила с постели, забыв о приличествующей ее новому облику невозмутимости.
— Ничего ты не видел!
— А вот и видел. Я все видел!
В течение последующего часа ни о чем другом они говорить не могли. Дарио рассказал, как, направившись посреди ночи на кухню, чтобы выпить воды, он услышал в спальне отца какой-то шум, как, опустившись на колени перед замочной скважиной, он увидел все, всю процедуру!
Лаки хотела слышать детали. Она потребовала от брата повторять их много раз. К тому моменту, когда она, казалось, была удовлетворена, Дарио уже охрип.
— О'кей, — сказала наконец Лаки. — Я хочу принять душ. Встретимся позже.
Дарио неохотно вышел из ее спальни, па ходу сообщив сестре, что сегодня вечером Джино собирается поужинать вместе с ними.
— Сейчас он в Лас-Вегасе, но пообещал вернуться сюда к вечеру.
Лаки сбросила с себя одежду и встала под душ, сделав воду почти ледяной и открыв ее на полную мощность. Развитая недавними упражнениями грудь мгновенно среагировала: соски тут же набухли и стали твердыми. Олимпия оказалась совершенно права. Легкий массаж, когда его делает тебе парень, приносит удивительные результаты.
— Я не очень-то умею ладить с детьми. Нижняя губа Марабеллы чуть дрогнула. Джино вытянул перед собой руки, до хруста потянулся.
— Они уже не дети, скорее подростки.
— Все равно. — Другое дело.
Нервным взглядом Марабелла изучала отражение своего лица в огромном зеркале. Разговор происходил в ее уборной на студии, куда Джино явился прямо из аэропорта.
— Что мне надеть? — обратилась она к нему с вопросом.
— Не нужно никаких особых туалетов. Ведь они всего лишь дети.
За столом стояла тишина. Джино был мрачен. Он послал дочь в дорогую частную школу, школу для избранных, а девочка вернулась домой похожей на вульгарную циркачку.
Лаки с обиженным лицом сидела по его левую руку. Отец не видел ее целых три месяца, и вместо того чтобы заметить, как она повзрослела, вылил на единственную дочь ушат холодной воды, заявив, что выглядит она просто ужасно.
Сидевший напротив сестры Дарио не сводил глаз с Марабеллы Блю, точнее, с ее грудей.
Сама же Марабелла видела перед собой только Джино. Нижняя губа ее подрагивала, женщина не пыталась даже завязать или поддержать разговор. Она так и знала, что его дети возненавидят ее.
После ужина все четверо занялись каждый своими делами.
Дарио увязался было за Лаки, но та скрылась у себя в комнате, заперев дверь на ключ. Ей потребовалось не менее часа, чтобы наплакаться вдоволь. Наконец она подняла телефонную трубку и дала телефонистке помер уехавшей к себе в Грецию Олимпии.
— Спасай, — заявила она, когда их соединили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Лаки обвела взглядом зал для встречающих, заметила поджидающего ее Марко и
подумала: «О Боже! Что он подумает, когда увидит меня такой?»
Из Лос-Анджелеса она уехала три месяца назад четырнадцатилетней девочкой. Возвращалась же домой пятнадцатилетней опытной молодой женщиной.
Марко смотрел сквозь нее. Он даже не узнавал ее!
Лаки похлопала его по рукаву.
— Не забыл меня? Он был изумлен.
— Лаки?
— Угадал!
— Господи!
Это вырвалось помимо его воли. Джино удар хватит, когда он встретится со своей маленькой дочкой. Она подстригла свои густые черные волосы так, что они стали короткими, очень короткими, и походили на причудливую шапочку, вплотную облегавшую голову. А косметика! Светлые, холодные цвета, что-то клоунское. Длиннейшие искусственные ресницы, не только на верхнем веке, но и на нижнем, лиловые тени, белесая губная помада. И наряд под стать: мини-платьице с черно-белым геометрическим рисунком едва прикрывало ягодицы, на ногах — белые туфли.
— Ну? — Упершись ладонями в бедра, Лаки с вызовом смотрела на Марко. — Как тебе мой новый облик?
— М-м… он и вправду новый.
— Я и вправду стала новой.
— О?
— Готова поспорить! Теперь ты можешь назвать меня женщиной с опытом. — Она подмигнула. — Ясно, что я имею в виду?
«Господи Всевышний! Джино сойдет с ума!» Он махнул рукой носильщику.
— Пойдем к машине.
Марко работал вместе с Джино Сантанджело уже шесть с половиной лет, и работа нравилась ему. До этого ему приходилось быть таксистом, телохранителем, дровосеком — в Канаде. Словом, профессий испытал немало. Беспокойство начало охватывать Марко после шести мучительных месяцев армейской службы в Корее. Когда рядом с тобой падают от пуль двое лучших твоих друзей, начинаешь смотреть на мир другими глазами.
— Сходи к Джино, — сказала в конце концов его мать. — Он всегда хорошо к тебе относился. Может, он предложит какую-нибудь работу.
Пчелка оказалась права. Джино очень тепло его встретил.
— Будешь при мне. Будешь смотреть и учиться. Мне нужны преданные люди, такие, на которых я могу положиться на все сто процентов.
Шесть с половиной лет пролетели незаметно. За это время ни разу Марко не испытал скуки и очень многому научился.
— Ну и вид у тебя! — воскликнул Дарио.
— Спасибо. — Лаки бросила на брата уничтожающий взгляд. — Хорошо же ты меня встречаешь.
— Хочешь послушать мой новый альбом «Биттлз»? — громким голосом, не обращая внимания на слова сестры, поинтересовался он.
— Нет, не хочу.
С надменным видом Лаки прошла мимо него в дом.
Дарио поплелся следом. Но ведь она и в самом деле выглядела страшной. И какой-то… новой, что ли.
Он решил немедленно поделиться с сестрой своими новостями, постараться поднять ей настроение.
Поднимаясь за ней по лестнице, он с упреком напомнил:
— А ты мне не писала.
Лаки зевнула и уселась на кровать.
— Времени не было.
Он прикрыл дверь спальни.
— Я знаю такую вещь — ты ахнешь.
— Какую? — без всякого интереса спросила Лаки. Ее больше волновало, почему Марко до сих пор так и не заявил ей, что влюблен в нее страстно и навсегда.
— Про отца.
— Ну-ну?
Внезапно ее охватило любопытство. За три месяца Джино всего раз позвонил ей — в ее день рождения. В качестве подарка в школу доставили дорогую стереосистему, тут же конфискованную бдительной директрисой.
— У него теперь новая подружка.
— Кто?
— Кинозвезда.
— Кто, крысенок ты чертов?
— Не обзывайся!
— Кто?
— Марабелла Блю.
— Врешь!
— Это чистая правда.
— Ну и дела! — Она достала из сумочки сигарету, закурила.
На Дарио это произвело впечатление.
— Когда это ты начала?
Лаки затянулась, картинно откинула голову назад, выпустила дым через ноздри.
— Я всегда курила.
— Трепло!
— Расскажи мне поподробнее об отце и о ней. Как ты узнал?
— Об этом все знают.
— А я — нет.
— Про это пишут в газетах.
— За какое число?
— За любое.
— Это еще ни о чем не говорит.
— Он привозил ее сюда. — Дарио сделал паузу, а затем выдал:
— Я видел, как они трахались!
Лаки вскочила с постели, забыв о приличествующей ее новому облику невозмутимости.
— Ничего ты не видел!
— А вот и видел. Я все видел!
В течение последующего часа ни о чем другом они говорить не могли. Дарио рассказал, как, направившись посреди ночи на кухню, чтобы выпить воды, он услышал в спальне отца какой-то шум, как, опустившись на колени перед замочной скважиной, он увидел все, всю процедуру!
Лаки хотела слышать детали. Она потребовала от брата повторять их много раз. К тому моменту, когда она, казалось, была удовлетворена, Дарио уже охрип.
— О'кей, — сказала наконец Лаки. — Я хочу принять душ. Встретимся позже.
Дарио неохотно вышел из ее спальни, па ходу сообщив сестре, что сегодня вечером Джино собирается поужинать вместе с ними.
— Сейчас он в Лас-Вегасе, но пообещал вернуться сюда к вечеру.
Лаки сбросила с себя одежду и встала под душ, сделав воду почти ледяной и открыв ее на полную мощность. Развитая недавними упражнениями грудь мгновенно среагировала: соски тут же набухли и стали твердыми. Олимпия оказалась совершенно права. Легкий массаж, когда его делает тебе парень, приносит удивительные результаты.
— Я не очень-то умею ладить с детьми. Нижняя губа Марабеллы чуть дрогнула. Джино вытянул перед собой руки, до хруста потянулся.
— Они уже не дети, скорее подростки.
— Все равно. — Другое дело.
Нервным взглядом Марабелла изучала отражение своего лица в огромном зеркале. Разговор происходил в ее уборной на студии, куда Джино явился прямо из аэропорта.
— Что мне надеть? — обратилась она к нему с вопросом.
— Не нужно никаких особых туалетов. Ведь они всего лишь дети.
За столом стояла тишина. Джино был мрачен. Он послал дочь в дорогую частную школу, школу для избранных, а девочка вернулась домой похожей на вульгарную циркачку.
Лаки с обиженным лицом сидела по его левую руку. Отец не видел ее целых три месяца, и вместо того чтобы заметить, как она повзрослела, вылил на единственную дочь ушат холодной воды, заявив, что выглядит она просто ужасно.
Сидевший напротив сестры Дарио не сводил глаз с Марабеллы Блю, точнее, с ее грудей.
Сама же Марабелла видела перед собой только Джино. Нижняя губа ее подрагивала, женщина не пыталась даже завязать или поддержать разговор. Она так и знала, что его дети возненавидят ее.
После ужина все четверо занялись каждый своими делами.
Дарио увязался было за Лаки, но та скрылась у себя в комнате, заперев дверь на ключ. Ей потребовалось не менее часа, чтобы наплакаться вдоволь. Наконец она подняла телефонную трубку и дала телефонистке помер уехавшей к себе в Грецию Олимпии.
— Спасай, — заявила она, когда их соединили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84