— Раздача милостей, — кратко сказал он. — Энпо нравится выставлять себя Богом.
— Я тоже хочу его милости.
— Так пойди и попроси. — Сантипо сузил свои маленькие глазки. — Тебе он никогда не откажет. Но будет ждать, что когда-нибудь ты вернешь ему долг.
Лаки пошла к Энпо. Усевшись на угол стола, она попросила совета.
— Коста действовать не будет, — сказала Лаки, объяснив Энпо ситуацию. — А я хочу. Я готова предпринять все, что сделал бы сейчас отец.
Энпо улыбнулся.
— Джино никогда не позволял всяким засранцам гадить себе па голову — прости за язык. Хочешь быть, как он? Пожалуйста. Я дам тебе пару своих ребят. Разберись с первым в твоем списке, и тогда с другими уже не возникнет никаких проблем. Я ясно излагаю?
Лаки кивнула, с наслаждением ощущая, как возбуждается и как закипает в ней кровь.
Энцо бросил на нее проницательный взгляд.
— Само собой разумеется, если ты захочешь, чтобы это для тебя сделал я — буду только рад. Она отрицательно покачала головой.
— Мне нужна только помощь. Боннатти вновь улыбнулся.
— Ты и в самом деле дочь Джино. Он гордился бы сейчас тобой. Вот что я сделаю. Я дам тебе двух парией, которые подстрахуют в любой долбаной, прости за выражение, ситуации. Хотя и тебе нужно помнить: угрожая, ты и свою жизнь подвергаешь опасности. Это понятно?
— Понятно.
Где Лаки могла научиться уличным манерам? Или они были заложены в гены?
Она решила начать со стоявшего первым в списке крупнейшего инвестора, Рудольфе Кроуна, банкира, сколачивавшего свой капитал, безбожно обманывая богатеньких старушек, которым деньги жгли кошелек. Однажды судьба улыбнулась ему — он женился па одной из таких клиенток, а ровно через шесть недель после свадьбы она возьми да и отдай Богу душу.
— Она умерла от наслаждения, — любил повторять Рудольфе каждому готовому его слушать. — Подумать только — двадцать два года ее никто не трахал!
После смерти супруги ему достались три миллиона долларов, половину из которых он спустил на шлюх и иные удовольствия, а оставшиеся деньги решил вложить в дело.
Сидя за массивным столом у себя в офисе, Рудольфе наглыми глазами пялился на Лаки, в то время как она пыталась разбудить его совесть.
— Но вы же обещали, мистер Кроун, — холодно проговорила она. — Вы же входите в синдикат. Если другие последуют вашему примеру, строительство отеля остановится.
— Да. — Он принялся ковырять в зубах картонной спичкой. — Я дал Джино свое слово. И сдержу его, когда он вернется.
— Какая разница, где сейчас находится Джино, — вкрадчиво произнесла Лаки. — Вы дали слово. И вы должны понять — он хочет, чтобы это слово было сдержано — сейчас.
Рудольфе усмехнулся.
— Боюсь, что в настоящее время Джино находится не в том положении, чтобы чего-то хотеть. Поговаривают, что вернется он очень нескоро, если вообще вернется.
Лаки одарила его очаровательной улыбкой.
— Вы рискуете, мистер Кроун.
— Рискую чем?
— Вы рискуете проснуться однажды утром и обнаружить, что жуете собственные яйца, а член ваш поджаривается в гриле вместо сосиски.
Он побагровел.
— Пойди и вымой рот с мылом, ты, сучка. Мне еще никто не угрожал.
Лаки встала, расправила руками юбку изящно скроенного костюма, едва заметно улыбнулась.
— Я не угрожаю вам, мистер Кроун. Я вам это обещаю. А свои обещания я сдерживаю. Так же, как мой отец.
Он ей не поверил. И намерения вкладывать деньги в строительство — пока тут нет Джино, приводившего в движение все колеса, — у него не было. Пусть убирается к черту. Что из того, что она — дочь Джино? Обыкновенная дрянь, только разговорчивая.
Неделей позже он проснулся около полуночи от прикосновения к мошонке холодной стали. Открыл глаза и тут же, в ужасе, закрыл их вновь. У постели стояли двое мужчин, касаясь остриями своих ножей его пожухнувшего пениса. С отчаянными криками Рудольфе принялся умолять пришедших пощадить его.
У двери шевельнулась чья-то тень, и женский голос произнес:
— Это всего лишь генеральная репетиция, мистер Кроун. Если в ближайшее время ваши деньги не поступят на счет в банке, первое представление состоится на следующей неделе.
Положенную сумму Рудольфе Кроун перевел очень быстро. Не менее расторопными оказались и все остальные члены списка. Строительство «Маджириано» продолжалось.
Коста так и не узнал, как Лаки это удалось. Он подозревал, что без Энцо не обошлось, но уверен не был, а Лаки хранила молчание.
Она выглядела теперь гораздо спокойнее, почти безмятежной. Испытанное ею ощущение власти дарило такое возбуждение, подобного которому ей переживать еще не приходилось. Она, Лаки Сантанджело, теперь могла все. А почему нет? Доказательства тому налицо.
Вскоре после того как вопрос со своевольными инвесторами благополучно разрешился, Лаки вылетела в Лас-Вегас — ей было необходимо на месте убедиться в том, что работа идет полным ходом. Само собой, остановилась она в «Мираже», и, само собой, Марко лично вышел ее поприветствовать.
В конце концов Лаки все же выяснила, кто такая Пчелка. Коста рассказал ей все: как Пчелка приютила у себя истекающего кровью после удара ножом Джино, как вернула его к жизни и как терпеливо и преданно ждала его целых семь лет, которые он провел в тюремной камере.
— Похоже, она и вправду порядочная женщина. Почему же они не поженились?
— Они собирались, по, видимо, после рождения Марко она не могла уже иметь других детей.
Лаки пришла в ярость.
— Ты, значит, хочешь сказать, что Джино не женился на ней только потому, что она бесплодна? Какая же он свинья!
Узнав же о том, как Марко рос с Джино, заменившим ему отца. Лаки почувствовала вдруг необъяснимую ревность.
На его приветствие она ответила довольно прохладно. Впервые за последние годы они говорили друг с другом.
— Ты выглядишь потрясающе, Лаки, честное слово!
— А ты потихоньку сдаешь, Марко. Жжешь свечу с обоих концов? — Она быстро прикинула в уме, сколько ему должно быть сейчас, выходило — сорок один. И это заметно, хотя и не вся его привлекательность ушла безвозвратно. По-прежнему Марко казался ей очень красивым мужчиной, она сгорала от желания лечь с ним в постель. Впервые за долгое время она вновь подумала о сексе.
— А почему это мне не дали номера Джино? — как бы мимоходом спросила Лаки.
— Я сам в нем живу, пока твой отец в отъезде.
— О, вот как? — Ей хотелось, чтобы Марко услышал в се голосе и удивление, и насмешку. Он не обратил на них внимание.
— Как долго ты рассчитываешь пробыть здесь? — вежливо поинтересовался он.
Столько, сколько потребуется, чтобы уложить тебя в кровать.
Она сделала неопределенное движение рукой.
— Несколько дней, может, неделю.
— Вот и прекрасно. Я хочу познакомить тебя с моей женой. Поужинаем сегодня вместе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84