У него все схвачено — деньги, то, се. Джино доверяет ему, как себе. Нам нельзя раскачивать лодку.
— Подумаешь! Главным держателем акций являюсь я, и прав у меня больше, чем у кого бы то ни было. Перемены нужны мне, и я сама прослежу за тем, чтобы они произошли. Если Марко это придется не по вкусу, он может убираться.
К ее словам Коста отнесся со всей серьезностью. Неужели он породил к жизни чудовище? Что сказал бы Джино, узнай он, какие вещи тут творятся? Слава Богу, он этого не знает. Он полагает, что бизнес катится вперед, как по рельсам, что Дарио набирается опыта в управлении, что Коста всегда найдет способ справиться со случайно возникшими трудностями. Джино и не подозревает об активности, развитой Лаки. А у самого Косты нет никакого желания ставить его об этом в известность.
В течение последующих нескольких месяцев Лаки металась между Вегасом и Нью-Йорком с командой дизайнеров и декораторов, внося коррективы в планы предстоящих перемен и присматривая между делом за ходом строительства нового отеля.
— Что вообще происходит? — кричал Марко в телефонную трубку. — Коста, она повсюду сует свой нос!
Убери ее от меня!
— Не могу, — кратко отвечал на это Коста. — Большая часть акций принадлежит ей. У нее есть все права делать то, что она хочет.
Бесясь от ярости, Марко наконец заметил ее. Но к тому времени, когда он заметил ее настолько, чтобы возжелать, Лаки уже охладела, стала по-деловому безразличной, отдалилась. У нее пропало всякое желание делить Марко с его женой.
Постепенно перемены, к которым так стремилась Лаки, начинали наполняться конкретным содержанием. «Мираж» приобрел новый облик. Нашли новеньких исполнительниц для шоу — теперь это не усталые певички в открытых до пояса платьицах, а молодые и полные энергии рок-группы, принесшие с собой дыхание настоящей жизни.
Лаки наняла специалистов из наиболее престижной фирмы по связям с общественностью — чтобы те помогли создать новый имидж отеля.
— Нам нужно подумать, чем привлечь молодежь, — сказала она раздраженному Марко. — «Мираж» чем дальше, тем больше становится похожим на дом для престарелых!
— Чушь. Именно старики набиты деньгами для большой игры. Казино приносит нам максимальные сборы.
— Да. Зато отель на протяжении последних десяти лет приносит одни убытки. Увидишь — все переменится. Почему бы нам не получать выгоду от обоих заведений?
Она оказалась права. Не сразу, но бизнес пошел в гору. Вечерние шоу, собиравшие от силы половину зала, привлекали теперь все больше посетителей, рестораны вновь заполнились людьми, все новые и новые любители развлечений тянулись к неузнаваемо переоборудованному бару. И не только отель приносил теперь ощутимую прибыль — возросшие ставки в казино тоже кое о чем говорили.
Лаки с удовольствием врывалась и в другие сферы отцовского бизнеса. Было у нее какое-то магическое чутье: только начав знакомиться с постановкой дела на том или ином предприятии, она тут же находила пути и способы улучшить организацию, увеличить доходы. Так же, как и Джино, ей сразу удавалось определить правильное направление. Она всегда шла самым коротким путем — на самый верх — к председателю совета, управляющему директору, к тем, кого Джино назначил руководить и командовать. Поначалу они относились к ней с пренебрежением или пытались опекать. Но когда Лаки напоминала о том, что у нее есть законное право делать то, что хочет, включая и право выставить их за дверь, они начинали прислушиваться к се словам, вдумываться в них, и обычно получалось так, что в конце концов им оставалось только признать ее правоту.
В 1968 году в качестве дружеской услуги Джино приобрел небольшую компанию по производству косметики. Ежегодно компания приносила одни убытки и медленно, но неуклонно продвигалась к полному банкротству. Лаки решила, что тяжелобольная компания должна стать ее любимым детищем. Начала она с того, что сменила старое название, обновила управляющий персонал, назначила себя директором и в конце концов заявила Косте:
— Можешь наблюдать за тем, как я разверну эту посудину на сто восемьдесят градусов.
Коста наблюдал, хотя с самого начала был уверен, что это ей удастся.
Иногда Лаки наведывалась в Вегас — проведать «Маджириано». Прогресс был медленным. Очень медленным. Слишком медленным. Проблемы, море проблем. Но ничего такого, что было бы ей не по силам.
Марко все время находился рядом — сказать теплое слово, поделиться городскими новостями.
— До сих пор женат? — легкомысленно спрашивала она его, хотя у самой внутри все холодело от нетерпения увидеть его вновь холостым.
— Конечно. А как ты? По-прежнему трахаешься с кем попало?
— Предложи мне что-нибудь лучшее взамен, и я попробую, — насмешливо протянула она, зная, как бесят его се случайные связи.
Притяжение плоти между ними постоянно нарастало. Она это чувствовала. И знала, что он ощущает то же самое.
Однажды вечером Марко не выдержал. Хелены в городе не было — укатила куда-то к друзьям в гости. Они долго ужинали вдвоем, вспоминая старые времена, Джино, дом в Бель Эйр, Дарио. Когда же Лаки остановилась у двери своего номера, он крепко стиснул ее руку.
— Я зайду к тебе. Лаки покачала головой.
— Нет.
— Почему? — Марко удивился.
— У меня сложилась привычка избегать женатых мужчин.
— Мне казалось, что ты не интересуешься даже их именами, не говоря уж о том, есть ли у них жены или нет.
Он стоял так близко, что Лаки ощущала его дыхание на своей щеке. Она хотела, она жаждала Марко больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.
— Засунь эти остроумные замечания себе в задницу, — ласково обратилась к нему Лаки, — и прибереги до того момента, когда над ними будет кому посмеяться. Спокойной ночи, Марко. Бай-бай.
Пройдя в комнату, Лаки решительно закрыла за собою дверь, не дав себе времени расслабиться, сдаться.
О Боже! Неужели это и есть любовь — гложущая, сосущая боль во всем теле, в душе, причем абсолютно наплевать, что у тебя па лице — безраздельное отчаяние или шутовское веселье? Отличная возможность заполучить его — и она сама отвергла се. Почему?
Потому что, когда она его получит, то захочет остаться с ним навсегда. Так должно быть. Другого пути нет.
И так будет. Так она сделает.
Поскольку Дарио так и не послал за Эриком, через полгода Эрик появился сам — субботним утром, с двумя чемоданами и кучей упреков.
— Я занят, — скучным голосом отозвался Дарио. — Здесь тебе оставаться нельзя.
«Здесь» было роскошной квартирой Джино, с кухаркой, жившей там же, и приходящей прислугой.
— Почему? — Эрик, казалось, исполнился решимости вновь запять место в жизни Дарио.
— Потому что нельзя. Об этом узнают: Коста, сестра…
— Но ведь в Сан-Франциско мы жили вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Подумаешь! Главным держателем акций являюсь я, и прав у меня больше, чем у кого бы то ни было. Перемены нужны мне, и я сама прослежу за тем, чтобы они произошли. Если Марко это придется не по вкусу, он может убираться.
К ее словам Коста отнесся со всей серьезностью. Неужели он породил к жизни чудовище? Что сказал бы Джино, узнай он, какие вещи тут творятся? Слава Богу, он этого не знает. Он полагает, что бизнес катится вперед, как по рельсам, что Дарио набирается опыта в управлении, что Коста всегда найдет способ справиться со случайно возникшими трудностями. Джино и не подозревает об активности, развитой Лаки. А у самого Косты нет никакого желания ставить его об этом в известность.
В течение последующих нескольких месяцев Лаки металась между Вегасом и Нью-Йорком с командой дизайнеров и декораторов, внося коррективы в планы предстоящих перемен и присматривая между делом за ходом строительства нового отеля.
— Что вообще происходит? — кричал Марко в телефонную трубку. — Коста, она повсюду сует свой нос!
Убери ее от меня!
— Не могу, — кратко отвечал на это Коста. — Большая часть акций принадлежит ей. У нее есть все права делать то, что она хочет.
Бесясь от ярости, Марко наконец заметил ее. Но к тому времени, когда он заметил ее настолько, чтобы возжелать, Лаки уже охладела, стала по-деловому безразличной, отдалилась. У нее пропало всякое желание делить Марко с его женой.
Постепенно перемены, к которым так стремилась Лаки, начинали наполняться конкретным содержанием. «Мираж» приобрел новый облик. Нашли новеньких исполнительниц для шоу — теперь это не усталые певички в открытых до пояса платьицах, а молодые и полные энергии рок-группы, принесшие с собой дыхание настоящей жизни.
Лаки наняла специалистов из наиболее престижной фирмы по связям с общественностью — чтобы те помогли создать новый имидж отеля.
— Нам нужно подумать, чем привлечь молодежь, — сказала она раздраженному Марко. — «Мираж» чем дальше, тем больше становится похожим на дом для престарелых!
— Чушь. Именно старики набиты деньгами для большой игры. Казино приносит нам максимальные сборы.
— Да. Зато отель на протяжении последних десяти лет приносит одни убытки. Увидишь — все переменится. Почему бы нам не получать выгоду от обоих заведений?
Она оказалась права. Не сразу, но бизнес пошел в гору. Вечерние шоу, собиравшие от силы половину зала, привлекали теперь все больше посетителей, рестораны вновь заполнились людьми, все новые и новые любители развлечений тянулись к неузнаваемо переоборудованному бару. И не только отель приносил теперь ощутимую прибыль — возросшие ставки в казино тоже кое о чем говорили.
Лаки с удовольствием врывалась и в другие сферы отцовского бизнеса. Было у нее какое-то магическое чутье: только начав знакомиться с постановкой дела на том или ином предприятии, она тут же находила пути и способы улучшить организацию, увеличить доходы. Так же, как и Джино, ей сразу удавалось определить правильное направление. Она всегда шла самым коротким путем — на самый верх — к председателю совета, управляющему директору, к тем, кого Джино назначил руководить и командовать. Поначалу они относились к ней с пренебрежением или пытались опекать. Но когда Лаки напоминала о том, что у нее есть законное право делать то, что хочет, включая и право выставить их за дверь, они начинали прислушиваться к се словам, вдумываться в них, и обычно получалось так, что в конце концов им оставалось только признать ее правоту.
В 1968 году в качестве дружеской услуги Джино приобрел небольшую компанию по производству косметики. Ежегодно компания приносила одни убытки и медленно, но неуклонно продвигалась к полному банкротству. Лаки решила, что тяжелобольная компания должна стать ее любимым детищем. Начала она с того, что сменила старое название, обновила управляющий персонал, назначила себя директором и в конце концов заявила Косте:
— Можешь наблюдать за тем, как я разверну эту посудину на сто восемьдесят градусов.
Коста наблюдал, хотя с самого начала был уверен, что это ей удастся.
Иногда Лаки наведывалась в Вегас — проведать «Маджириано». Прогресс был медленным. Очень медленным. Слишком медленным. Проблемы, море проблем. Но ничего такого, что было бы ей не по силам.
Марко все время находился рядом — сказать теплое слово, поделиться городскими новостями.
— До сих пор женат? — легкомысленно спрашивала она его, хотя у самой внутри все холодело от нетерпения увидеть его вновь холостым.
— Конечно. А как ты? По-прежнему трахаешься с кем попало?
— Предложи мне что-нибудь лучшее взамен, и я попробую, — насмешливо протянула она, зная, как бесят его се случайные связи.
Притяжение плоти между ними постоянно нарастало. Она это чувствовала. И знала, что он ощущает то же самое.
Однажды вечером Марко не выдержал. Хелены в городе не было — укатила куда-то к друзьям в гости. Они долго ужинали вдвоем, вспоминая старые времена, Джино, дом в Бель Эйр, Дарио. Когда же Лаки остановилась у двери своего номера, он крепко стиснул ее руку.
— Я зайду к тебе. Лаки покачала головой.
— Нет.
— Почему? — Марко удивился.
— У меня сложилась привычка избегать женатых мужчин.
— Мне казалось, что ты не интересуешься даже их именами, не говоря уж о том, есть ли у них жены или нет.
Он стоял так близко, что Лаки ощущала его дыхание на своей щеке. Она хотела, она жаждала Марко больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.
— Засунь эти остроумные замечания себе в задницу, — ласково обратилась к нему Лаки, — и прибереги до того момента, когда над ними будет кому посмеяться. Спокойной ночи, Марко. Бай-бай.
Пройдя в комнату, Лаки решительно закрыла за собою дверь, не дав себе времени расслабиться, сдаться.
О Боже! Неужели это и есть любовь — гложущая, сосущая боль во всем теле, в душе, причем абсолютно наплевать, что у тебя па лице — безраздельное отчаяние или шутовское веселье? Отличная возможность заполучить его — и она сама отвергла се. Почему?
Потому что, когда она его получит, то захочет остаться с ним навсегда. Так должно быть. Другого пути нет.
И так будет. Так она сделает.
Поскольку Дарио так и не послал за Эриком, через полгода Эрик появился сам — субботним утром, с двумя чемоданами и кучей упреков.
— Я занят, — скучным голосом отозвался Дарио. — Здесь тебе оставаться нельзя.
«Здесь» было роскошной квартирой Джино, с кухаркой, жившей там же, и приходящей прислугой.
— Почему? — Эрик, казалось, исполнился решимости вновь запять место в жизни Дарио.
— Потому что нельзя. Об этом узнают: Коста, сестра…
— Но ведь в Сан-Франциско мы жили вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84