— И Франция, — продолжал Джино. — Чья-то вилла и ты — опять в компании своей гулящей подружки. Сколько же у тебя было там мальчиков, а? Сколько? Или ты вместе с этой дурой делила того прыща, что жил там вместе с вами?
— Нет! — не выдержала Лаки. — Этого не было!
— Хватит с меня твоей лжи, слышишь? — Джино был вне себя от злости, черные глаза его опасно сверкали, пальцы тряслись от волнения. — Теперь я знаю, что мне с тобой делать, — знаю это очень хорошо, — и ты должна на коленях благодарить меня за мою доброту!
— И что же это? — с внутренним страхом прошептала она. Что бы ее ни ждало, она сумеет выкарабкаться.
— У тебя же трусы промокли. Тебе но терпится трахнуться с кем попало… Лаки побагровела.
— Но ты — моя дочь, дочь Джино Сантанджело. Я такого не потерплю.
— Я не… трахаюсь с кем попало. — Ей едва удалось стоя перед отцом выговорить это слово. — Нет! Честно, папа.
Джино не обратил на ее слова никакого внимания.
— Ты выходишь замуж, малышка. Я подыскал тебе мужа. Ты выходишь замуж. И трахаться теперь ты будешь только на супружеском ложе и нигде больше. — Он вдруг сорвался на крик. — Ты поняла меня, малышка?! Ты меня поняла?
— Но я не хочу замуж…
Тогда Джино ударил ее. В первый и единственный раз. Ладонью по щеке. С маху.
Пощечина оказалась такой сильной, что Лаки полетела через всю комнату.
Он бросился к дочери, поднял ее с пола, прижал к себе, заговорил, не успевая выговаривать слова:
— Прости меня, девочка, прости. Поверь мне. Я знаю, так будет лучше. Ты должна делать то, что я скажу. Тебе нужно научиться слушать меня.
В теплых его объятиях Лаки расплакалась. Как хорошо от него пахло, о, как хорошо! Пахло папой. Покоем. Любовью. Ну почему ей не пять лет? Почему нет в живых мамы?
— Хорошо, папа. Я буду послушной. Я сделаю это. Я люблю тебя, я так люблю тебя. Я сделаю все, что ты захочешь, только бы нам с тобой было хорошо.
Как не хотелось ей уходить из его сильных и теплых рук. Никогда. Никогда.
— Замечательно, малышка, — мягко отозвался Джино. — Это к лучшему, ты сама увидишь.
— Кто он? — прошептала Лаки, зная, чувствуя сердцем, что отец назовет имя Марко.
— Крейвен Ричмонд, — сказал Джино с гордостью. — Все уже обговорено.
СТИВЕН. 1970
После пяти лет супружеской жизни, становившейся год от года псе невыносимее, Стивен вынужден был признать, что мать его оказалась с самого начала права. Зизи и в самом деле была обыкновенной маленькой потаскушкой. Вечно озабоченной сучкой, которой не дано понять ни любви, ни порядочности, без которой просто нельзя прожить жизнь. Прошло немало времени, пока он понял это, зато понял очень хорошо.
В один из дней, вернувшись домой с работы раньше обычного, Стив обнаружил, что изнутри накинута цепочка. Зная, что жена дома, он давил на кнопку звонка до тех пор, пока едва одетая Зизи не открыла ему дверь. Позади нее топтался некий молодой человек. Не успел Стивен и слова сказать, как бойкий юноша проскользнул мимо него и бросился вниз по лестнице.
— Он просто принес продукты из магазина, — с ходу отмела обвинения Стивена Зизи. — А цепочку я накидываю всегда. Привычка.
Ему хотелось ей верить — и он поверил. Хотя и знал, что жена изменяет ему налево и направо.
Вскоре после этого они вместе с Джерри сидели и выпивали, судача о том, о сем, как вдруг Джерри признался:
— Знаешь, я спал с твоей женой.
— Что?
Поначалу Стивен решил, что Джерри просто по-дурацки шутит, что случалось довольно часто.
— Но я не виноват, — с отчаянием продолжал Джерри. — Это случилось неделю назад. Помнишь, когда я заносил тебе какие-то бумаги, а тебя не оказалось дома. Она прямо-таки набросилась на меня, черт побери. У меня не было выхода.
Стивен смотрел на друга, отказываясь верить услышанному.
— И для чего ты мне это рассказываешь?
— Видишь ли, я вовсе не горжусь тем, что было, но, дьявол, не могу я ходить с таким грузом на совести. Ты мне друг. Я должен был сказать тебе, Стивен выскочил из бара и зашагал домой. Войдя в квартиру, он застал Зизи и двух ее пуэрто-риканских подруг тренирующимися в танцах — они готовились выступить па каком-то состязании. В гневе он выставил гостей за дверь. Последовала безобразная сцена. Зизи не терпелось высказать ему все, облегчить душу. Да, она трахалась с Джерри. И с другими тоже — со многими. Ее мучила скука, она пресытилась псом, ей хотелось чего-то необычного — отправиться, к примеру, в Голливуд и стать там известной танцовщицей, сниматься в кино.
— Да я красивее, чем Рита Морено! — кричала Зизи. — И талантливее! Выйдя за тебя, я живу впустую!
— Тогда почему бы нам не развестись? — холодно спросил Стивен, глядя на жену и впервые за пять лет совместной жизни ощущая, что тело ее больше не притягивает его магнитом. Как же это раньше он не замечал, что она одевается, как шлюха? Говорит, как шлюха?
Даже ведет себя, как шлюха?
— Меня это устроит полностью, мистер, — издевательски бросила Зизи. — Ты — просто толстокожий зануда. С нудными друзьями и нудной работой.
Почему она не сказала ему этого до того, как ее перетрахало пол-Нью-Йорка?
Стивену хотелось, чтобы она как можно быстрее убралась из его жизни. Без шума, без скандалов. Поэтому он купил ей билет па самолет до Голливуда, отсчитал тысячу долларов, согласился выплачивать ей содержание и немедленно начал оформлять развод.
После отъезда Зизи прошло два месяца, прежде чем Стивен решился позвонить Кэрри. И в самом деле, смешно. Ему уже тридцать один, а он до сих пор робеет перед разговором с матерью. Ее разрыв с ним задел Стивена куда сильнее, чем он сам предполагал. Но теперь он знал, что мать была права, и, не простив еще ей ее непримиримости, он все же мог уже попять причины этого разрыва.
Джерри постоянно держал его в курсе всего, чем была занята Кэрри. У нее все шло нормально, она отдавала свое время почти целиком заботе о сирых и неимущих, поддерживая репутацию первой в Нью-Йорке дамы-благотворительницы.
— Твоя мать — удивительная женщина, — сказал Джерри. — Ее энергичности позавидовала бы женщина вдвое моложе.
Несмотря ни на что, Стивен и Джерри остались друзьями. Конечно, от признания Джерри Стивен не пришел в восторг, но случившееся вряд ли стоило того, чтобы ломать четырнадцатилетнюю дружбу.
После ухода Зизп Стивен с удивлением внезапно обнаружил, что его жизнь вступила в совершенно новое качество. Работал он так же напряженно, как и всегда, зато, возвращаясь домой, знал, что там не будет Зизи — вечно раздраженной, ноющей, издевающейся над ним. Теперь можно было в любое время повидаться с друзьями, можно было посмотреть фильм, который он хотел посмотреть, послушать музыку, которая ему правилась, — и без всяких жалоб или истерик. Господи, а раньше он, видимо, не понимал, что Зизи сразу после их бракосочетания просто зажала его в своем кулачке, лишив всякой мужественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84