Продолжение несло с собою боль. Подобно вспышке молнии перед глазами предстало яркое видение. Бассейн. Надувной матрац. Обнаженное тело. Кровь.
Забывшись во сне, она, видимо, сказала что-то вслух. Сторожившая ее пышнотелая дама заботливо переспросила:
— Да, милочка, что такое?
— Ничего. — Лаки потянулась в кресле, просыпаясь. — Можно мне бутылку кока-колы?
Воздух в Швейцарии такой чистый, что Лаки почувствовала: нужно пить его долгими глотками, чтобы поскорее очистить свои легкие от засевшего в них лос-анджелесского смога.
В аэропорту их ждал автомобиль, за полтора часа доставивший Лаки и ее строгую спутницу в пышущую зеленью сельскую местность. «Л'Эвьер», школа, где она будет учиться, располагалась у подножья невысоких холмов, неподалеку начинался густой лес. Красота вокруг стояла сказочная, совсем не похожая на причесанную и подстриженную зелень Бель Эйр и Беверли-Хиллз.
Ее надсмотрщица приказала шоферу ждать, провела Лаки внутрь школы, представила директрисе и после этого отбыла, ограничившись на прощание кратким «до свидания, дорогая, постарайся вести себя здесь прилично».
Эта женщина в течение вот уже трех лет отвечала за воспитание Дарио и Лаки. Любви и заботы они от нее получали столько же, сколько от сухой деревяшки. Расставание ничуть не огорчило Лаки.
— Мисс Сант, — обратилась к ней директриса, — добро пожаловать в «Л'Эвьер». Я уверена, что вам, как и всем остальным моим девочкам, понравится у нас. От вас здесь будут ожидать уважения и послушания. Запомните эти два слова, руководствуйтесь ими, и время, проведенное в этих стенах, окажется полезным и самым счастливым в вашей жизни.
Мисс Сант. Ну и имечко. Лаки Святая. За долгие годы она научилась находить смысл во всем, что делал ее отец. Телохранители, звонки, решетки на окнах первого этажа, собаки — все это говорило о том, что ее отцу приходилось быть человеком осторожным. Но менять фамилию ради того, чтобы учиться в какой-то дурацкой школе?
Какая разница, как ее будут звать: Святой ангел или просто Святая ? Кому до этого может быть дело?
Джино находился в своем особняке, выстроенном на крыше отеля «Мираж» в Лас-Вегасе, когда по телефону сообщили о том, что Лаки благополучно добралась до места назначения. Закурив длинную и тонкую гаванскую сигару, он выпустил к потолку струю дыма.
Последние десять лет оказались довольно тяжелыми. Но он сумел защитить детей, уберечь их от опасности, хотя и виделся с ними гораздо реже, чем того хотелось бы. Но так спокойнее.
Сколько еще последовало смертей после убийства Марии… Он лично позаботился о Розовом Банане… Своими руками… До сих пор в ушах стоит его крик, его трусливая мольба о жалости. А к Марии эта падаль испытала хоть каплю жалости?
Резким движением он поднялся из кресла, подошел к окну, глянул вниз. Почти вся прибрежная полоса была теперь застроена отелями, чьи пылающие неоном названия гнали прочь, в пустыню, ночную тьму. Насчет Вегаса Парнишка оказался прав.
Раздался негромкий стук в дверь. Ред ввел человека, пришедшего просить Джино об одолжении. Гость являлся совладельцем конкурирующего отеля, так сказать, не проходимцем каким-то. Держал себя в присутствии Джино несколько заискивающе. Просьбу свою изложил едва слышно — из осторожности. Джино обещал проследить, чтобы она была удовлетворена.
Заламывая от волнения или в знак благодарности руки, человек пятясь вышел из комнаты.
Джино знал, что за оказанную услугу ему воздается сторицей. Ему приятно выполнять подобные просьбы — это давало ощущение безграничной власти. И дело вовсе не в том, что ему недостает этого ощущения, у него была сама власть. Много власти. Ее хватало на то, чтобы держать в узде нужных политиков, судей, полицию. Многие из занимавших видное положение людей на самом деле оказывались марионетками, готовыми пуститься в пляс в нужное ему время. И в нужном месте.
Пыхнув раза три дымком, Джино затушил дорогую сигару в пепельнице. Сигары подобны женщинам: заплатишь — получишь новую. Не важно, сколько она стоит, всегда найдется другая, не хуже.
Хотя таких, как Мария, больше нет. Нет на свете больше таких, как его бывшая жена, его любовь… его жизнь.
— Лаки Сант, — с недоверием произнесла ее имя белокурая девушка. — Какого черта, что это еще за имя?
Это была первая встреча Лаки с Олимпией Станислопулос — невысокой, пышущей энергией, с маленькими глазками на круглом лице, обрамленном волосами бесподобного золотисто-медового цвета. Кожа у Олимпии выглядела прямо-таки неестественно белой, а высокие круглые груди, казалось, вот-вот прорвут спортивную блузку.
Лаки несколько раз моргнула.
— Я что-то не слышала, чтобы люди смеялись над именами Ринго Старра, Рипа Торна или Рока Хадсона, — обороняясь, сказала она.
— О! — издевательски воскликнула Олимпия. — Прос-с-стите великодушно! До меня как-то не дошло, что я разговариваю с известной кинозвездой, с которой придется делить комнату!
Несмотря на столь прохладно начавшееся знакомство, через неделю они уже стали лучшими подругами.
Олимпии было шестнадцать с половиной, она оказалась весьма непокорной дочерью греческого судовладельца и его американской жены, дамы из общества. После того как родители развелись, девочка некоторое время металась между отцом и матерью, причем каждый из родителей обвинял другого в том, что именно он портит дочь. Из двух американских школ Олимпию уже выгоняли, поэтому мать в отчаянии пристроила се в конце концов в «Л'Эвьер».
— Отцу наплевать на мое образование, — со смехом заметила Олимпия. — Он уже решил, что я выйду замуж за какого-нибудь богатенького жирного кота, которого он присмотрит для меня на своей родине. Мать считает, я должна делать собственную карьеру. Оба они ошибаются. Я собираюсь хорошенько проводить время, только и всего. Мальчики, выпивка, травка, ну и прочее! Составишь мне компанию в охоте за настоящей жизнью?
Идея понравилась Лаки.
— Непременно. — Впервые на поверхность выплеснулась долго томившаяся в тайниках ее души жажда приключений. — Только вот как нам удастся жить настоящей жизнью, будучи запертыми в этих стенах?
Олимпия подмигнула ей.
— Способы найдутся, — несколько загадочно ответила она. — Ты только смотри и учись!
Все оказалось вовсе не таким уж и трудным. Свет выключали в половине десятого вечера, а уже через пять минут Лаки и Олимпия выбирались на свободу.
Окно их спальни очень удобно располагалось напротив большого раскидистого дерева, так что только увечный не смог бы пробраться по ветвям к стволу и соскользнуть в густую траву. Затем — рывок к навесу, к стоянке велосипедов, из которых отбирались чьи-нибудь два полегче. После десяти минут вращения педалей девушки оказывались в ближайшей деревушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Забывшись во сне, она, видимо, сказала что-то вслух. Сторожившая ее пышнотелая дама заботливо переспросила:
— Да, милочка, что такое?
— Ничего. — Лаки потянулась в кресле, просыпаясь. — Можно мне бутылку кока-колы?
Воздух в Швейцарии такой чистый, что Лаки почувствовала: нужно пить его долгими глотками, чтобы поскорее очистить свои легкие от засевшего в них лос-анджелесского смога.
В аэропорту их ждал автомобиль, за полтора часа доставивший Лаки и ее строгую спутницу в пышущую зеленью сельскую местность. «Л'Эвьер», школа, где она будет учиться, располагалась у подножья невысоких холмов, неподалеку начинался густой лес. Красота вокруг стояла сказочная, совсем не похожая на причесанную и подстриженную зелень Бель Эйр и Беверли-Хиллз.
Ее надсмотрщица приказала шоферу ждать, провела Лаки внутрь школы, представила директрисе и после этого отбыла, ограничившись на прощание кратким «до свидания, дорогая, постарайся вести себя здесь прилично».
Эта женщина в течение вот уже трех лет отвечала за воспитание Дарио и Лаки. Любви и заботы они от нее получали столько же, сколько от сухой деревяшки. Расставание ничуть не огорчило Лаки.
— Мисс Сант, — обратилась к ней директриса, — добро пожаловать в «Л'Эвьер». Я уверена, что вам, как и всем остальным моим девочкам, понравится у нас. От вас здесь будут ожидать уважения и послушания. Запомните эти два слова, руководствуйтесь ими, и время, проведенное в этих стенах, окажется полезным и самым счастливым в вашей жизни.
Мисс Сант. Ну и имечко. Лаки Святая. За долгие годы она научилась находить смысл во всем, что делал ее отец. Телохранители, звонки, решетки на окнах первого этажа, собаки — все это говорило о том, что ее отцу приходилось быть человеком осторожным. Но менять фамилию ради того, чтобы учиться в какой-то дурацкой школе?
Какая разница, как ее будут звать: Святой ангел или просто Святая ? Кому до этого может быть дело?
Джино находился в своем особняке, выстроенном на крыше отеля «Мираж» в Лас-Вегасе, когда по телефону сообщили о том, что Лаки благополучно добралась до места назначения. Закурив длинную и тонкую гаванскую сигару, он выпустил к потолку струю дыма.
Последние десять лет оказались довольно тяжелыми. Но он сумел защитить детей, уберечь их от опасности, хотя и виделся с ними гораздо реже, чем того хотелось бы. Но так спокойнее.
Сколько еще последовало смертей после убийства Марии… Он лично позаботился о Розовом Банане… Своими руками… До сих пор в ушах стоит его крик, его трусливая мольба о жалости. А к Марии эта падаль испытала хоть каплю жалости?
Резким движением он поднялся из кресла, подошел к окну, глянул вниз. Почти вся прибрежная полоса была теперь застроена отелями, чьи пылающие неоном названия гнали прочь, в пустыню, ночную тьму. Насчет Вегаса Парнишка оказался прав.
Раздался негромкий стук в дверь. Ред ввел человека, пришедшего просить Джино об одолжении. Гость являлся совладельцем конкурирующего отеля, так сказать, не проходимцем каким-то. Держал себя в присутствии Джино несколько заискивающе. Просьбу свою изложил едва слышно — из осторожности. Джино обещал проследить, чтобы она была удовлетворена.
Заламывая от волнения или в знак благодарности руки, человек пятясь вышел из комнаты.
Джино знал, что за оказанную услугу ему воздается сторицей. Ему приятно выполнять подобные просьбы — это давало ощущение безграничной власти. И дело вовсе не в том, что ему недостает этого ощущения, у него была сама власть. Много власти. Ее хватало на то, чтобы держать в узде нужных политиков, судей, полицию. Многие из занимавших видное положение людей на самом деле оказывались марионетками, готовыми пуститься в пляс в нужное ему время. И в нужном месте.
Пыхнув раза три дымком, Джино затушил дорогую сигару в пепельнице. Сигары подобны женщинам: заплатишь — получишь новую. Не важно, сколько она стоит, всегда найдется другая, не хуже.
Хотя таких, как Мария, больше нет. Нет на свете больше таких, как его бывшая жена, его любовь… его жизнь.
— Лаки Сант, — с недоверием произнесла ее имя белокурая девушка. — Какого черта, что это еще за имя?
Это была первая встреча Лаки с Олимпией Станислопулос — невысокой, пышущей энергией, с маленькими глазками на круглом лице, обрамленном волосами бесподобного золотисто-медового цвета. Кожа у Олимпии выглядела прямо-таки неестественно белой, а высокие круглые груди, казалось, вот-вот прорвут спортивную блузку.
Лаки несколько раз моргнула.
— Я что-то не слышала, чтобы люди смеялись над именами Ринго Старра, Рипа Торна или Рока Хадсона, — обороняясь, сказала она.
— О! — издевательски воскликнула Олимпия. — Прос-с-стите великодушно! До меня как-то не дошло, что я разговариваю с известной кинозвездой, с которой придется делить комнату!
Несмотря на столь прохладно начавшееся знакомство, через неделю они уже стали лучшими подругами.
Олимпии было шестнадцать с половиной, она оказалась весьма непокорной дочерью греческого судовладельца и его американской жены, дамы из общества. После того как родители развелись, девочка некоторое время металась между отцом и матерью, причем каждый из родителей обвинял другого в том, что именно он портит дочь. Из двух американских школ Олимпию уже выгоняли, поэтому мать в отчаянии пристроила се в конце концов в «Л'Эвьер».
— Отцу наплевать на мое образование, — со смехом заметила Олимпия. — Он уже решил, что я выйду замуж за какого-нибудь богатенького жирного кота, которого он присмотрит для меня на своей родине. Мать считает, я должна делать собственную карьеру. Оба они ошибаются. Я собираюсь хорошенько проводить время, только и всего. Мальчики, выпивка, травка, ну и прочее! Составишь мне компанию в охоте за настоящей жизнью?
Идея понравилась Лаки.
— Непременно. — Впервые на поверхность выплеснулась долго томившаяся в тайниках ее души жажда приключений. — Только вот как нам удастся жить настоящей жизнью, будучи запертыми в этих стенах?
Олимпия подмигнула ей.
— Способы найдутся, — несколько загадочно ответила она. — Ты только смотри и учись!
Все оказалось вовсе не таким уж и трудным. Свет выключали в половине десятого вечера, а уже через пять минут Лаки и Олимпия выбирались на свободу.
Окно их спальни очень удобно располагалось напротив большого раскидистого дерева, так что только увечный не смог бы пробраться по ветвям к стволу и соскользнуть в густую траву. Затем — рывок к навесу, к стоянке велосипедов, из которых отбирались чьи-нибудь два полегче. После десяти минут вращения педалей девушки оказывались в ближайшей деревушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84