Я вспомнил дом, о котором ты рассказал. Тогда я был маленьким... Или это
был не я?
Он задумчиво покачал головой.
- Ну и что, убьют тебя? - недоверчиво спросил Виктор.
- Вот я, вот ты, а утром сюда прибудет Ксения со свитой. Как думаешь,
было ли все это иначе?
- Не знаю. Но я рад, что тебя не убили, - серьезно проговорил Виктор,
хотя глаза его смеялись.
- Я тоже рад. Впрочем, подозреваю, что в этом страннейшем из миров
ничто не умирает, - он помолчал, а потом добавил, - но и не живет.
- Что-то они говорили о центре цунами... - задумчиво пробормотал
Виктор.
- А, ерунда! - махнул рукой Месроп. - Любой человек - центр цунами, а
особенно если этот человек - ребенок. Каждый из нас несет в себе зародыш
великих катастроф. Наступают новые времена, и кто знает, сколько еще
грязи, крови и смуты впереди. Ничего не поделаешь - новый мир всегда
строят негодяи, и только потом времена негодяев востребуют святых. Я
думаю, энергия святости направлена далеко в будущее, в "мир потом", а сию
минуту надо делать "мир сейчас". Негодяйство же всегда активно...
- Опять ты о великих делах, - с досадой сказал Виктор.
- Не я, а ты, - кротко возразил Месроп. - Но если говорить о них, то
будь готов к тому, что великие дела, задуманные святыми, вершатся
фанатиками. А плодами их, увы, пользуются негодяи.
- Заладил одно и то же: негодяи, негодяи, - передразнил Виктор. - Ты
уже сто раз говорил о новых временах.
- Да, говорил. И чуть ли не на этом месте.
Месроп поднял голову, осмотрелся.
- Да, именно на этом. Но тогда было только ожидание новых времен, а
теперь они наступили. История благоприятствует подонкам. Речь не о тебе.
Но и тебя будет разрывать между добром и злом, вернее, твоим пониманием
добра и зла.
- А тебя?
- Что - меня?
- Ты судишь о добре и зле? Ты, истребивший магов!
- А, эти! - Пренебрежительный взмах ладони, отгоняющий муху. - Не я
истребил их. Они восстановили силу, но потеряли учение, а сила без слова
обращается к истокам своим и разрушает себя.
- Красиво говоришь!
- Да! - Месроп поднялся с корточек и закряхтел. - Есть такой грех.
Ну, мне пора!
- Куда спешишь? - удивился Виктор. - Пойдем ко мне. Теперь никто тебя
не обидит. Погости, отдохни. Хочешь, назначу старшим советником?
- Хватит с тебя и Мартына, - хмыкнул Месроп. - Кланяйся ему. И не
обижай, он ведь старый уже. Как и я. А он тебе еще пригодится. Доподлинно
не знаю, но чувствую, как далеко отсюда, близ теплых морей зреет страшная
сила, непонятная, могущественная. Хлынет скоро неудержимым потоком.
Придется тогда и Москве, и Казани искать дружбы далеко окрест, может, и
туранцы придут с миром, да и не только они. Копи силы и друзей, скоро
волна пойдет...
- Остановим! - уверенно сказал Виктор.
- Надеюсь, - с сомнением ответил Месроп. - Но боюсь, что это забота
уже не твоя, а твоего ребенка.
- А хоть бы и так! - пожал плечами Виктор. - Он и остановит.
- Но кто же тогда остановит его? - еле слышно проворчал Месроп.
Виктор пожал плечами.
- Мы еще увидимся? - спросил он.
- Откуда я знаю? - всплеснул руками Месроп. - Если не умрем,
обязательно свидимся. С этими недожаренными ребятками надо держать ухо
востро. Кто знает, может, сработала окаянная машина и сейчас посланник
движется в прошлое. Дойдет до нужного места - времени, прирежет меня
беззащитным младенцем, и все! Был ты Правитель, а не успеешь сказать "ой"
- уже сидишь по уши в дерьме и рад, что только по уши. И ничего не было -
ни подвигов, ни доблести, ни славы. Другая память, другая жизнь... Ладно,
шучу. Это чтоб тебе власть медом не казалась.
- Хорошо, - сказал Виктор. - Я обдумаю твои слова. Но ответь, где мой
сын? Почему ты скрываешь его от меня? Я не верю в чушь с
предзнаменованиями и пророчествами.
- Не веришь и правильно делаешь! - Глаза Месропа блеснули. - Я
повторяю - вы встретитесь, когда наступит срок. Даже если после этого
больше ничего не будет. Ребенок в надежном месте. Хорошо учится. Мы
перебираем имена, и когда-нибудь...
Запнувшись, Месроп перевел взгляд на утреннее зарево над деревьями.
- Прощай!
- Нет, скажи мне...
Послышался топот, ржанье, голоса, на краю пустыря показались
всадники. Ирина и Андрей вскочили, но, разглядев приближавшуюся
кавалькаду, перевели дыхание. Впереди скакала Ксения, по левую руку
Мартын, держа руку на мече и посматривая по сторонам, а за ними два
десятка воинов из дворцовой гвардии. Виктор пошел им навстречу, потом,
спохватившись, оглянулся. Но Месропа и след простыл. Только шевелились
кусты за колонной, на которой стояли две фигуры, плотно обвитые зеленым
плющом.
Ксения спрыгнула прямо к нему в объятия и замерла. Он крепко обнял
ее, прижал голову к сердцу и почувствовал, как странное тепло разливается
в нем.
Он прижимал ее к себе, и ему было наплевать, чары ли это, наваждение
или приворот. Он любил Ксению, а она любила его. Предупреждение Месропа
его не испугало. Гонец в прошлое не пугал его. В конце концов, он сам был
гонцом, и будущее перед ним. Он не боялся Борова сейчас, и плевать на него
во все времена.
Мартын что-то негромко сказал Андрею, парень рассмеялся, но Ирина
цыкнула на него. Юноша опустил голову и ковырнул носком сапога ком земли,
выбитый лошадиными копытами. Земля осыпалась, в сторону покатился
небольшой кругляш. Андрей нагнулся, поднял и обтер листом лопуха. В
середине тяжелого граненого кругляша была дыра. Андрей выбил пальцем землю
и обнаружил, что внутри идет резьба. Потер о куртку - из-под грязи
блеснуло желтым. Протянул находку Мартыну, тот улыбнулся, взвесил в руке и
сказал, что это не золото, а латунь. Вернул гайку Андрею, и тот зашвырнул
ее в кусты.
Наступило утро. Виктор хотел рассказать Ксении о встрече с Месропом,
о сыне, но передумал. Искры в ее глазах завораживали, ему казалось, что
звезды кружатся над ним, и это было настолько важно, обещало разгадку
таких великих тайн, что недавний разговор на поляне сделался
незначительным. События происходят именно так, как должны происходить.
Мысль эта почему-то была существенней, чем все дела. Дела подождут, а
пока... ему было просто хорошо стоять вот так и молчать. Его взгляд
остановился на фигурках, венчающих колонну. Он вспомнил: когда-то можно
было разглядеть мальчика и птицу, позеленевшие тела, прижавшиеся друг к
другу.
Сын... Что ж, придет время, и они встретятся. А пока пусть его
мальчик и Месроп ведут счет именам. Но что это значит? Может, память
Месропа или вселившаяся в него душа Саркиса упрямо возвращается к
прошлому, и рано или поздно они набредут на слово распада, и тогда
исчезнет мир в сером пыльном хаосе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144