ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но вот несколько
дружинников влезли на постамент, тросы провисли, упали на землю.
Было прохладно. Виктор поежился и запахнул плащ. Палатку уже скатали.
Богдан вручил сумку с картами, а Иван подвел коня.
"Следующую ночь должны встретить в Казани, - подумал Виктор. -
Возьмем с ходу и отоспимся".
Он еще не знал, что они застрянут на первой же линии обороны.

5
Шершавый занозистый брус больно царапал лоб. Виктор, не отрываясь от
смотровой щели, дожевывал кусок холодной зайчатины. Протянул руку,
пошевелил пальцами. Богдан свинтил крышку и отдал флягу маршалу.
Виктор безуспешно пытался сосчитать укрепленные насыпи, но сбился на
третьем десятке. Заградительные холмы, обложенные бетонными плитами,
высились в шахматном порядке и прикрывали все подходы к обитаемой части
города. Дома и деревья перед ними были снесены километра на два, незаметно
подобраться большими силами невозможно.
Самое позднее к вечеру надо проломиться сквозь эти насыпи, иначе дело
кончится большой кровью. Подойдут мобильные отряды. Сармат хоть и
оторвался от них, но скорее всего - ненадолго. А если еще и моторы ходят,
то времени совсем не остается. Ударят по московскому войску с двух сторон,
тут уж и нескольких сотен хватит, чтобы потрепать.
Надежды на то, что поднимутся сочувствующие в городе, не оправдались.
Перебежчик сообщил, что задолго до подхода войск Сармата к Казани Сафар и
верные ему люди ночью были схвачены. Сафар теперь томится в башне
Сююмбеги. Часть друзей Сафара успела затаиться, и если дружинники
прорвутся в город, поддержат. А горожане в свару не полезут, им все равно,
кому налоги платить, лишь бы поменьше. Прокламации Сармата, в которых он
обещал на три года освободить всех от налогов, в вере не притеснять, а в
торговле дать полную волю, сделали свое дело. В ополчение шли неохотно,
многие землепашцы к весне разошлись по своим хозяйствам, а торговые люди
предпочли откупиться. Разведка донесла, что войско казанское наполовину из
туранских наемников, бойцов матерых и беспощадных. Это был второй
неприятный сюрприз, а первый - насыпи с бревенчатыми стенами поверху, и в
ярком солнце видно, что смолой жирно обмазаны бревна, а против осмоленных
стен магический огонь бессилен.
Одну насыпь все же сковырнули, ахнули из больших зеркал по бетону, а
потом с час долбили по тому же месту, пока не выели землю и камни
настолько, что покатилась, рассыпаясь по бревнышку, укрепленная точка. Но
на этом силы магов иссякли, и они передыху запросили, да и Сармат велел
понапрасну сил не тратить, неровен час подойдут еще вражьи отряды -
стрелами да пиками не отобьешься.
Против московского войска каганат, может, всего две тысячи и
выставил, но старое оружие еще стреляло у них, пулеметные гнезда на холмах
близко никого не подпускали, а отряд пластунов, добравшийся до стен, почти
весь перебит, взорван. Уцелевшие принесли с собой два небольших цилиндра с
опереньем, с привязанным к ним желтым бруском, похожим на мыло.
"Авиабомбы", - определил Сармат, а тысяцкий Егор доложил, что в городе
разведчики заметили конструкции, похожие на рамы для запуска летунов. С
этих рам и мечут бомбы. "Баллисты, черт бы их побрал!" - пробормотал
Мартын.
Несколько молодых магов, выдвинувшись вперед, метали огненные шары,
пытаясь всадить их в узкие амбразуры пулеметных точек, но втуне. Сверху
засекали мага и жарили по нему длинными очередями, не давая высунуться,
поэтому и точности никакой, а вести шар размером с голову, когда твоя
голова вжата в песок и траву, - это даже старым магам не по плечу. Силы
все же берегли.
После того как отряды Сармата и Виктора соединились, а позже и Мартын
подошел со своими, хотели ворваться в город спозаранку, но напоролись на
ураганный огонь, потеряли сотни три бойцов и откатились. Тогда на Сборе
Виктор впервые осмелился резко возразить Сармату. Идея штурмовать с ходу
принадлежала Правителю, и так он ею загорелся, что чужого голоса не
слышал. На Сборе Сармат был зол, но бодр, ругань Виктора выслушал
посмеиваясь, но потом нахмурился и сказал, что назначает его
главнокомандующим и что он, старый дурак, должен был с самого начала
отдать маршалу все бразды, но погорячился. И с этими словами вручил свой
жезл Виктору, подмигнул и объявил Сбор свободным. Сармат ушел в свой
шатер, а Виктор так и остался с открытым ртом и жезлом в руке. Неожиданный
ход Сармата сбил его с толку. Действительно, удайся утренний наскок -
Сармату прибавилось бы славы, а тут ежели завязнут или, не дай бог,
отступить придется, чести Правителя урону нет, а Виктору позор. Кому
отвечать, если уйдут битыми? Ему. На миг захотелось сломать жезл о колено,
вскочить на коня, и...
Ему плевать было на место у трона, маршальское звание и все прочие
атрибуты и регалии. Но с недавних пор он вдруг увидел себя не песчинкой,
налипшей на колеса истории, а самим колесом, пусть малым, но колесом, и он
понимал, что к прежней вольной жизни возврата нет.
Ярость мгновенно ушла, Виктор проводил холодным взглядом Сармата,
спокойно воспринял даже то, что спустя минуту вестовой пригласил тысяцкого
Александра в шатер Правителя. Год назад Александр, тогда еще юный
дружинник, сбил стрелой дурохвоста, прыгнувшего на Сармата из кустов. Даже
маг-хранитель не успел вскинуть руку, как в глазу полутораметрового
хищника сидела стрела, и не попади он в глаз, долети зверь клыкастый до
шеи Сармата, пришлось бы искать нового правителя.
Отметив юношу сотником, Сармат стал приглашать его иногда на большие
застолья, а после того, как сотня отличилась во время люберецкого побоища,
сделал Александра тысяцким. Старые сотники поворчали было, но успокоились
- Сармату виднее. Впрочем, новый тысяцкий гонору не казал, стариков
ублажал всячески и без совета с ними и шагу попервой не делал. После,
конечно, пообвыкся, крылышки взъерепенил.
Виктор принялся втолковывать ему воинскую премудрость, тысяцкий
схватывал все на лету и учеником был послушным, но потом вдруг заметилось,
что учиться он хоть и горазд, но делает все по-своему, причем весьма
толково. И тогда маршал перестал его учить.

Отхлебнув из фляги, он прополоскал горло и выплюнул. На солнцепеке
крепкое изюмное вино, что твоя дубина, сразу по голове ахает.
Наблюдательный пункт он расположил в полуразрушенном кирпичном доме.
Когда-то это было трехэтажное строение. Сохранился только остов и
несколько балок от перекрытий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144