..
- Аллах простит мои прегрешения, - вздел очи незнакомец, - а поминать
о прошлых грехах тоже есть грех.
- Вот даже как! - Мартын задумчиво потрогал бороду. - Ты случайно не
шейх какой, или имам?
- Я бы выпил воды, - негромко сказал незнакомец.
Мартын растерянно посмотрел на Виктора.
- Есть у нас вода? - спросил он.
Виктор позвал вестового и велел принести воды. Через пару минут
доставили флягу с теплой мутной водой. Вестовой усмехнулся, открыл рот,
но, встретив взгляд Виктора, поперхнулся и вышел. Семен Афанасьевич до сих
пор сидел молча и не отрывал глаз от пленного. Когда тот сделал несколько
глотков, старый полковник поднялся со своего места и подсел ближе.
- Где-то я тебя видел, - недобро прищурился он.
- Мир велик, - кивнул пленный, - возможно, и встречались.
Старик засопел, но ничего не сказал.
Пленный отложил флягу и обернулся к Сармату.
- Ты тоже постарел. Зачем тебе все эти хлопоты, для кого?
- Тебе не понять.
- А, высшие интересы... - слабо улыбнулся незнакомец.
- Да, представь себе, - вмешался Мартын. - Высшие интересы, и только
они.
"Он, - вспомнил Виктор. - Разговор на мосту в Саратове. Опять пустые
слова".
- История повторяется, - вздохнул пленный. - Снова Москва пошла
войной на Казань.
- Что ты несешь! - нахмурился Сармат. - Почему это снова?
- Его спроси, - кивнул пленный на Мартына. - Он историю хорошо знает.
Даю голову на отсечение, а голова эта немало стоит, что именно Мартын тебя
подвигнул на поход! Он еще в Саратове бредил державой.
- Что тебя смущает? - спросил Мартын. - Одним нравится идея Великого
Турана, а мне по душе российская державность.
Пленный засмеялся, хлопая себя по коленям.
- Ох, - сказал он, успокоившись, - вот уж кто самый патриот, так это
Мартин фон Таубе!
Воцарилось неловкое молчание. Виктор впервые услышал фамилию Мартына,
и бестактность пленного неприятно поразила его. Без спроса, без разрешения
назвать человека - надо быть очень близким или, наоборот, ненавидеть его.
- Что же, - между тем спокойно отвечал Мартын, - были времена, когда
среди лучших патриотов встречались и немцы. Суть не в этом.
- В чем же? - полюбопытствовал пленный.
- А в том, - немедленно сказал Мартын, и в голосе его громыхнул
металл, - что без высшей идеи человек есть скот, достойный ножа мясника.
- Все равны перед Аллахом, - миролюбиво ответил пленный, - что
носитель высшей идеи, а что и простой смертный.
- Идея Великого Турана тоже есть великая идея, - назидательно поднял
указательный палец Мартын, - и я скорее соглашусь на владычество Турана,
нежели обретаться среди безвластия и дикости.
- Тебе нужна не власть, тебе нужен Правитель, - вздохнув, пробормотал
пленный.
- Так, только так! - И с этими словами Мартын строго посмотрел на
Сармата.
- А Правителю нужны подданные, - еле слышно добавил пленный.
Мартын только склонил голову на эти слова.
- Может, ты и прав, - голос пленного окреп, - но я не приемлю твоей
правоты. Не во имя ли державы сейчас льется кровь? Не во имя ли державы
атаман Курбатов вырезал мирные селения под Термезом?
- Вспомнил! - вдруг вскричал Семен Афанасьевич. - Вспомнил я тебя! Ты
же советником был у Алибека, сучий ты потрох, сколько из-за тебя ребят
моих полегло!
- Каких ребят? - спросил Сармат, но пленный, не обращая внимания на
него, медленно поднялся из-за стола, вперив взгляд в старого полковника.
- Что уставился, родственника узнал? - презрительно спросил
полковник. - Смотри, смотри, пока глаза не вырвал и в задницу тебе не
сунул!
- Это ты. - Пленный вытянул палец в сторону полковника. - Это ты,
негодяй, убийца, имя твое проклято вовек! Кровь твоих жертв падет на тебя,
а живые...
- А живые... - грозно захрипел старый полковник, горделиво
подбоченясь, - а живые всегда будут вздрагивать, вспоминая атамана
Курбатова!
7
У Мартына отвисла челюсть. Все, кто были в шатре, и дружинники у
входа замерли. Грозное имя атамана Курбатова давно стало легендой, сказкой
о неустрашимом мстителе, лихом удальце, сильном и, конечно же, молодом
богатыре. Но никто даже не усомнился в словах старого полковника. Для
самозванства такого нужна была смелость, не уступающая истинному носителю
имени. Да и ненависть, исходящая от пленного, способна была расточить в
прах все вокруг, если бы в той ненависти была сила.
А затем пленный медленно вздел руки, поднял лицо вверх и зашептал
что-то. "Наверно, молится", - подумал Виктор. Не прошло и минуты
тягостного молчания, как пленный снова вперил свой взор в старого атамана
и, не опуская рук, торжественно произнес:
- Ты приговорен, палач, а потому сейчас умрешь!
И в следующий миг плюнул.
Лезвие бритвы стальной искрой блеснуло в воздухе и впилось в горло
старика. Курбатов издал булькающий звук и мягко осел, схватившись ладонью
за шею.
Маг из-за спины Сармата вскинулся: загудел, зазвенел воздух,
невидимая тугая струя отбросила Мартына и Егора к брезентовой стене,
ударила в пленного, перевернула его в воздухе и хряпнула о землю.
- Зови санитаров! - крикнул Виктор вбежавшему в шатер дружиннику. Тот
развернулся на пятке и шумно попер через кусты. Подойдя к пленному, Виктор
пошевелил голову носком сапога. Глаза раскрыты, но смотрят пусто. Наверно,
готов, - решил Виктор. К полковнику он не решался подойти. Хоть крови он
повидал немало, но сейчас боялся увидеть Семена Афанасьевича с
перерезанным горлом. За последние месяцы он привязался к старику. Эх, если
бы знать, что это был сам атаман Курбатов!
Вбежали санитары, захлопотали над полковником. Потом уложили на
носилки и унесли. Пленного куда-то оттащили.
Сармат молча смотрел перед собой немигающими глазами, пальцы,
лежавшие на рукояти меча, чуть подергивались. Тишину прервал Мартын.
- Сегодня мы услышали странные слова, - негромко начал он, - и
увидели странных людей. Но сейчас нам вверена судьба не только тысяч
дружинников и не только города, - взмах руки в сторону Казани, - но и
будущее земель на востоке и западе, где ждут нас и нашей силы. И
поэтому...
Снаружи громко заговорили, в шатер сунулся бритоголовый дружинник,
сказал, что со стороны реки что-то движется. Над леском птицы кричат и
треск громкий идет. Может, опять эти мохнатые демоны?
Мартын, прерванный на полуслове, недовольно поглядел на него, на
Виктора и сердито велел паники не устраивать, а на всякий случай выдвинуть
самострелы.
Бритоголовый исчез, а через минуту в шатер вошел Борис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
- Аллах простит мои прегрешения, - вздел очи незнакомец, - а поминать
о прошлых грехах тоже есть грех.
- Вот даже как! - Мартын задумчиво потрогал бороду. - Ты случайно не
шейх какой, или имам?
- Я бы выпил воды, - негромко сказал незнакомец.
Мартын растерянно посмотрел на Виктора.
- Есть у нас вода? - спросил он.
Виктор позвал вестового и велел принести воды. Через пару минут
доставили флягу с теплой мутной водой. Вестовой усмехнулся, открыл рот,
но, встретив взгляд Виктора, поперхнулся и вышел. Семен Афанасьевич до сих
пор сидел молча и не отрывал глаз от пленного. Когда тот сделал несколько
глотков, старый полковник поднялся со своего места и подсел ближе.
- Где-то я тебя видел, - недобро прищурился он.
- Мир велик, - кивнул пленный, - возможно, и встречались.
Старик засопел, но ничего не сказал.
Пленный отложил флягу и обернулся к Сармату.
- Ты тоже постарел. Зачем тебе все эти хлопоты, для кого?
- Тебе не понять.
- А, высшие интересы... - слабо улыбнулся незнакомец.
- Да, представь себе, - вмешался Мартын. - Высшие интересы, и только
они.
"Он, - вспомнил Виктор. - Разговор на мосту в Саратове. Опять пустые
слова".
- История повторяется, - вздохнул пленный. - Снова Москва пошла
войной на Казань.
- Что ты несешь! - нахмурился Сармат. - Почему это снова?
- Его спроси, - кивнул пленный на Мартына. - Он историю хорошо знает.
Даю голову на отсечение, а голова эта немало стоит, что именно Мартын тебя
подвигнул на поход! Он еще в Саратове бредил державой.
- Что тебя смущает? - спросил Мартын. - Одним нравится идея Великого
Турана, а мне по душе российская державность.
Пленный засмеялся, хлопая себя по коленям.
- Ох, - сказал он, успокоившись, - вот уж кто самый патриот, так это
Мартин фон Таубе!
Воцарилось неловкое молчание. Виктор впервые услышал фамилию Мартына,
и бестактность пленного неприятно поразила его. Без спроса, без разрешения
назвать человека - надо быть очень близким или, наоборот, ненавидеть его.
- Что же, - между тем спокойно отвечал Мартын, - были времена, когда
среди лучших патриотов встречались и немцы. Суть не в этом.
- В чем же? - полюбопытствовал пленный.
- А в том, - немедленно сказал Мартын, и в голосе его громыхнул
металл, - что без высшей идеи человек есть скот, достойный ножа мясника.
- Все равны перед Аллахом, - миролюбиво ответил пленный, - что
носитель высшей идеи, а что и простой смертный.
- Идея Великого Турана тоже есть великая идея, - назидательно поднял
указательный палец Мартын, - и я скорее соглашусь на владычество Турана,
нежели обретаться среди безвластия и дикости.
- Тебе нужна не власть, тебе нужен Правитель, - вздохнув, пробормотал
пленный.
- Так, только так! - И с этими словами Мартын строго посмотрел на
Сармата.
- А Правителю нужны подданные, - еле слышно добавил пленный.
Мартын только склонил голову на эти слова.
- Может, ты и прав, - голос пленного окреп, - но я не приемлю твоей
правоты. Не во имя ли державы сейчас льется кровь? Не во имя ли державы
атаман Курбатов вырезал мирные селения под Термезом?
- Вспомнил! - вдруг вскричал Семен Афанасьевич. - Вспомнил я тебя! Ты
же советником был у Алибека, сучий ты потрох, сколько из-за тебя ребят
моих полегло!
- Каких ребят? - спросил Сармат, но пленный, не обращая внимания на
него, медленно поднялся из-за стола, вперив взгляд в старого полковника.
- Что уставился, родственника узнал? - презрительно спросил
полковник. - Смотри, смотри, пока глаза не вырвал и в задницу тебе не
сунул!
- Это ты. - Пленный вытянул палец в сторону полковника. - Это ты,
негодяй, убийца, имя твое проклято вовек! Кровь твоих жертв падет на тебя,
а живые...
- А живые... - грозно захрипел старый полковник, горделиво
подбоченясь, - а живые всегда будут вздрагивать, вспоминая атамана
Курбатова!
7
У Мартына отвисла челюсть. Все, кто были в шатре, и дружинники у
входа замерли. Грозное имя атамана Курбатова давно стало легендой, сказкой
о неустрашимом мстителе, лихом удальце, сильном и, конечно же, молодом
богатыре. Но никто даже не усомнился в словах старого полковника. Для
самозванства такого нужна была смелость, не уступающая истинному носителю
имени. Да и ненависть, исходящая от пленного, способна была расточить в
прах все вокруг, если бы в той ненависти была сила.
А затем пленный медленно вздел руки, поднял лицо вверх и зашептал
что-то. "Наверно, молится", - подумал Виктор. Не прошло и минуты
тягостного молчания, как пленный снова вперил свой взор в старого атамана
и, не опуская рук, торжественно произнес:
- Ты приговорен, палач, а потому сейчас умрешь!
И в следующий миг плюнул.
Лезвие бритвы стальной искрой блеснуло в воздухе и впилось в горло
старика. Курбатов издал булькающий звук и мягко осел, схватившись ладонью
за шею.
Маг из-за спины Сармата вскинулся: загудел, зазвенел воздух,
невидимая тугая струя отбросила Мартына и Егора к брезентовой стене,
ударила в пленного, перевернула его в воздухе и хряпнула о землю.
- Зови санитаров! - крикнул Виктор вбежавшему в шатер дружиннику. Тот
развернулся на пятке и шумно попер через кусты. Подойдя к пленному, Виктор
пошевелил голову носком сапога. Глаза раскрыты, но смотрят пусто. Наверно,
готов, - решил Виктор. К полковнику он не решался подойти. Хоть крови он
повидал немало, но сейчас боялся увидеть Семена Афанасьевича с
перерезанным горлом. За последние месяцы он привязался к старику. Эх, если
бы знать, что это был сам атаман Курбатов!
Вбежали санитары, захлопотали над полковником. Потом уложили на
носилки и унесли. Пленного куда-то оттащили.
Сармат молча смотрел перед собой немигающими глазами, пальцы,
лежавшие на рукояти меча, чуть подергивались. Тишину прервал Мартын.
- Сегодня мы услышали странные слова, - негромко начал он, - и
увидели странных людей. Но сейчас нам вверена судьба не только тысяч
дружинников и не только города, - взмах руки в сторону Казани, - но и
будущее земель на востоке и западе, где ждут нас и нашей силы. И
поэтому...
Снаружи громко заговорили, в шатер сунулся бритоголовый дружинник,
сказал, что со стороны реки что-то движется. Над леском птицы кричат и
треск громкий идет. Может, опять эти мохнатые демоны?
Мартын, прерванный на полуслове, недовольно поглядел на него, на
Виктора и сердито велел паники не устраивать, а на всякий случай выдвинуть
самострелы.
Бритоголовый исчез, а через минуту в шатер вошел Борис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144