Подняв голову, Виктор столкнулся со взглядом доктора, и такое
отчаяние вдруг прочитал в его глазах, что ему стало не по себе. Доктор
молча опустил веки и негромко сказал:
- В конце концов, я просто обязан спасти людей. Плевать на все эти
железки, плевать на тех, кто ищет власти, плевать на всю чертовщину и
чудеса вместе взятые! Я должен спасти эти мозги, чего бы мне это ни
стоило.
- Насколько я знаю, - заговорил Месроп, - магам нужны только приборы,
оборудование.
- Пока им нужны только приборы, - перебил доктор, - а потом им
потребуются люди. Они не против науки, не против знаний, наоборот. Просто
они хотят держать науку под своим контролем.
- Наука под контролем - не наука.
- Ты это им скажи! - пожал плечами доктор.
Из небольшой коробки на столе у доктора послышался негромкий треск.
Доктор ткнул в нее пальцем, сказал "занят" и развернулся с креслом к
Виктору.
- Может, я сейчас говорю глупость, но что, если пригласить к нам
ваших коллег и поговорить с ними. Понимаю, Сармат вряд ли сюда придет, но
советники...
- Советники? - покачал головой Виктор. - Не знаю...
Хитрит доктор. Какие еще советники ему понадобились. Он уже здесь.
Мартын, судя по всему, давно с ними общается. Николая позвать? Вот
смеху-то! Николай везде измену ищет, радости для него будет по самое
темечко. Странное предложение.
- Когда же теперь звать, - спросил он доктора, - да и кого? Николая,
разве что?
Доктор никак не отреагировал, но Месроп вдруг оживился.
- Постой, - сказал он, - это какой Николай? Боров, что ли? Ты же его
убивал долго. Неужели помирились?
- Да как тебе сказать, - замялся Виктор.
"В самом деле, - задумался он, - с Боровом не мирились, но и врагами
перестали быть как-то незаметно, плавно..."
8
Пять лет назад трагичное возвращение из Будапешта завершилось
скандальным финалом. Виктор вспомнил, как душил Борова, а его оттаскивали
в сторону, висли на руках, Боров постно закатывал глаза и бочком-бочком
продвигался к двери, а Мартын пытался что-то втолковать, но после того,
как Виктор случайно задел его по носу, обиделся и велел окатить буяна
холодной водой. Принесли ведро, Виктор, рассвирепев не на шутку, пнул
водоношу ногами в живот и тот полетел прямо на Мартына, окатив его штаны
ледяной водой. Тут уже Мартын озверел и велел связать Виктору руки. Боров
исчез.
Вскоре Виктор немного успокоился и сам поразился своей вспышке.
Вместо того, чтобы устраивать истерики, надо было просто подойти к Борову
и, дружески пожимая руку, свободной взять за кадык или, еще лучше,
аккуратно вставить ему лезвие в ливер.
Эти мысли неотвязно вертелись в голове. Он рассказывал о приключениях
в Будапеште, и никак не мог избавиться от навязчивого образа - Боров с
найфом в кадыке. К вечеру у него вдруг начался жар, и он слег.
Двое суток тогда провалялся без памяти. Потихоньку стал приходить в
себя, и поначалу даже не удивился, обнаружив у своего изголовья Борова,
заботливо поправляющего подушку.
Отложив расправу с врагом до выздоровления, он вынужден был
примириться с такой сиделкой. Боров же, хлопоча у больного, между делом
как-то заметил, что сам вызвался выходить его в залог собственной шкуры, и
если, не приведи господь, Виктор загнется, то с него личную шкуру снимут.
Сармат и снимет.
А когда Виктор немного окреп и еле ворочавшимся языком стал поносить
Борова, то Боров уселся прямо на дерюгу перед кроватью и повел долгий
разговор.
Виктор и сам не понял, когда стал прислушиваться к доводам, как
задумался над делами прошлых дней, ну, и слово за слово втянулся в беседу.
И сейчас перед глазами встало корявое лицо, неопрятные седые космы и
тусклые глаза, смотревшие вбок. Послушать его, так во всем был Виктор
неправ. И детей воры похищали с самыми благими намерениями. "Ведь у кого
брали-то, - жарко шептал Боров, - у голытьбы и рвани всякой, они себя
прокормить не могли, на подачках держались, а плодили такую же рвань и
нищету". Ну, а он, Боров, естественно, выходил истинным благодетелем,
потому что дитя пристраивалось в надежные хорошие руки, вот тебе крест,
только здоровым состоятельным родителям, посредники надежные, да и
ребеночка приобрести могла не всякая семья. Он лично знал двух пацанов,
которые выбились в большие люди благодаря приемным, так сказать,
родителям. А то подохли бы или ковырялись в навозе...
Откровенное бесстыдство Борова и его нахрапистый монолог привели
Виктора в легкое оцепенение. Он лежал в полудреме, а тот все гудел и гудел
под ухом. Вспомнил и о том, как защищал Виктора от обидчиков в банде, а
когда Виктор спросил, почему тогда велел привязать его на крыше, Боров аж
взвился и, выслушав небрежное пояснение, вскричал, что только сейчас
понял, куда исчезли Тит и Бурчага. А насчет того, что велел привязать, так
это чушь собачья! Ничего он про это не знал, ну пусть вот Виктор посмотрит
ему в глаза и плюнет в них, если он слышал от него приказ! Да и потом,
вскочил тогда с места Боров и забегал по каморке, когда Виктор и те двое
исчезли, его вообще в Москве не было, денька на три отлучился, кхе-кхе,
товар сбыть, дело деликатное... А с Виктором, наверно, счеты Бурчага
сводил, сволочь большая, не забыл, наверно, как Виктор ему большой палец
прокусил!
Целую неделю Виктору приходилось слушать пространные речения о том,
что да, приходилось ему обретаться среди негодяев, но попадались
порядочные люди, которых обстоятельства толкнули на дела неправедные, и
что он, Боров, общаясь с негодяями, сам замарался и на старости лет стал
сущим разбойником, хотя, случайно, помог ему избавиться от дубасовцев... И
вообще, грех Виктору жаловаться, не пройди он тогда в банде хорошую школу
выживания, вряд ли уцелел после стольких передряг. В том, что из мелкого
пацана вырос такой державный хлопец, есть заслуга и его, Борова.
Сработала ли грубая лесть, а может, просто убедительные интонации,
но, когда Виктор встал на ноги, мысли об истреблении Борова куда-то
отошли. Узнав, что его недруг учинил большой шорох, помог Сармату разорить
все притоны в Саратове и окрестностях, а главное, навел в дружине железный
порядок, Виктор стал звать его Николаем, а прошлое стерлось, смазалось.
- Не придет сюда Николай, - сказал, наконец, Виктор, - и хорошо, что
не придет.
Месроп вопросительно посмотрел на него, но Виктор молчал. Не говорить
же здесь о том, что Николай ведает внутренней безопасностью, и если
узнает, что мимо Сармата идет какая-то возня, то начнет ворошить все
осиные гнезда, до которых дотянется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144