.. Хорошо! Но разве магов остановишь! Может, они и впрямь смолы
боятся?
Обходя толстопятую бетонную опору, Виктор спросил, кто так
основательно подлатал здание. Ученый почесал нос и сказал, что никто не
знает. Насколько он помнит, когда они заняли домину, повсюду были следы
ремонта. "Полгода строительный мусор выносили, бетон к полу прикипел,
ломали, скалывали".
Потом он поднял палец и произнес фразу на непонятном языке, похожем
на немецкий. Месроп засмеялся и ответил в том смысле, что, мол, настала
очередь науки взойти на голую вершину. У всех своя голая вершина, уныло
согласился ученый, но радости от этого мало.
И тут они вышли к щитам и мешкам.
Никого не было. Одни щиты прислонены к стене, другие просто навалены
на мешки с песком. Виктор поднял голову - наверху, у пулеметов, тоже
никого.
- Прощайте! - сказал ученый. - Может, еще... - не договорив,
повернулся и ушел.
За баррикадой тоже ни души. Виктор и Месроп вскоре оказались на
берегу.
- Ну, и нам пора прощаться, - сказал Месроп.
- Надеюсь, не навсегда?
- Вот уж нет! Мы еще встретимся!
И он исчез в кустах. На миг Виктор пожалел, что они быстро
расстались, на многие вопросы он так и не получил ответа. Но посмотрел на
высокое светлое небо, на воду и густую зелень, и это было так хорошо после
затхлого воздуха Бастиона и его серых красок, что он облегченно вздохнул.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕЛИКИЙ ПОХОД
Длинные полосы копоти на потолке и стенах напоминали о том, что
раньше в коридорах горели факелы. Недавно умельцы-оружейники склепали из
обрезков старых, пришедших в негодность дождевых труб масляные плошки с
козырьками - копоти стало меньше, но света не прибавилось.
Были горожане, еще помнившие дом на Котельнической жилым. Ходили
вверх-вниз лифты, этажи поделены на квартиры, а по ночам в окнах горел
свет. Люди бросили дом сразу, как только мор начал свою пляску смерти.
Квартирьеры дружины, рыскавшие в поисках места для размещения, нашли
огромный дом в состоянии вполне приличном, хлама и мусора почти не было,
вещи, сложенные в узлы и чемоданы, словно ждали хозяев, вышедших на минуту
глянуть, пришел ли транспорт. Минута затянулась, узлы сгнили, чемоданы
покрылись белой плесенью, и пыль легла на все.
Маги почему-то с недоверием относились к старым вещам и повыбрасывали
все, до чего дотянулись. Борис невнятно толковал насчет памяти вещей,
якобы ждущих своих хозяев, но сбился и признал, что и сам не может толком
объяснить, какую угрозу таит в себе хлам. И даже не угрозу, а ненужное,
муторное, лишнее...
1
Коридор упирался в деревянный щит с узким лазом. Прислонившись к
щиту, на полу сидел стражник и клевал носом.
- На посту спим! - гаркнул из-за спины Виктора сотник Евсей.
Дружинник вздрогнул, вскочил и уронил пику.
Виктор ничего не сказал, покачал только головой и протиснулся в лаз.
"Раздубы, щепа трухлявая!" - ругнулся сотник. Он топал сзади и долго еще
бубнил, но Виктор его не слушал.
С Мартыном так и не удалось поговорить. Замучили дела, не было
времени даже поспать. Мартын, впрочем, не обидится - с Бастионом вышло
складно, руки развязаны, да и с магами расклад простой: берите приборчики
тепленькими, только не сразу, а чуть погодя, когда старое оружие вывезем и
в надежном месте схороним. "Зачем вам старое оружие, если есть новая
сила?" - спросит опять Борис. Пусть спрашивает.
Две сотни тихо снялись ночью и ушли в монастырь. Сотнику Дежневу был
дан секретный наказ, что делать после того, как отец-настоятель их
разместит. Наверно, сотник уже переправляет людей через реку и расставляет
посты. Будет хороший подарок Сармату.
В центральном корпусе Хором Виктор и сотник миновали еще несколько
щитов с лазами и спустились на третий этаж. У входа в зал их поджидал
невысокий седой мужчина в старой куртке с нашлепками на плечах. Увидев
Виктора, он вытянулся, щелкнул каблуками и приложил ладонь к древней
фуражке с потрескавшимся козырьком. Сотник Евсей завистливо вздохнул. Он
не раз пытался повторить эти движения, даже перед зеркалом пробовал, но
выходило коряво, не было четкой лихости, восхитившей сотника в первые же
минуты знакомства с полковником.
Вечерами он угощал старого вояку и требовал, чтобы тот научил его
щелкать каблуками и правильно отставлять локоть. Полковник от чарки не
отказывался, но на приставания сотника отвечал уклончиво, намекая на
пустую голову, к которой ничего не прикладывают, о выправке, которой
сопляков надо годами учить, а однажды вдруг гаркнул на Евсея многоэтажно,
поразив его виртуозностью мата, и совершенно сразил незнакомым словом
"субординация".
Виктор улыбнулся полковнику и вошел в зал, а полковник ловко оттер
сотника и последовал за ним.
Усевшись на свое место, Виктор указал полковнику и сотнику на лавку у
стены, поближе к себе, чтоб в нужный момент были под рукой. Нашел взглядом
тысяцкого Егора и кивком подозвал его. Егор прервал разговор с Мартыном,
подошел и сел рядом. Мартын подмигнул Виктору.
В левом углу сидел Борис, а рядом - его неизменный советник, старый
замшелый маг с огромным носом и подслеповато прищуренными глазами. Имени
его никто не знал, звали Нюхачом. Иногда во время Сбора он начинал шумно
втягивать воздух. "Измену вынюхивает", - шепнул однажды Егор, недобро
поглядев на мага.
Тысяцкие сидели напротив Виктора, так, чтобы он мог их видеть, по
первому сигналу готовые встать и доложить, если будет в том нужда.
Александр крутил длинный ус и тоскливо поглядывал на маршала, он здесь был
впервой и чувствовал себя неуютно. Григорий и Чуев негромко
переговаривались, время от времени бросая внимательные взгляды по
сторонам.
Сармат, разумеется, опаздывал. Еще месяца два назад он приходил
первым, затевал шумные разговоры с входящими, но Николай постепенно
укрепил его в мысли, что неуместно ему, Правителю, ждать других, напротив,
надобно входить последним. Николая ко всеобщему удивлению поддержал
Мартын, в последнее время посматривающий на него ревниво. Быстрое
возвышение насторожило старых сподвижников Сармата, но Николай вкрадчивой
лестью и учтивым обхождением приглушил их недовольство.
И вот Мартын на вечерней трапезе потребовал, чтобы Сармат не просто
вваливался на Сбор, а выходил к ним торжественно, чинно. Воспламенясь
своей идеей, Мартын вскочил, опрокинул бокал и заявил, что за три дня
распишет подробный ритуал, где будет указано каждое уместное и неуместное
телодвижение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
боятся?
Обходя толстопятую бетонную опору, Виктор спросил, кто так
основательно подлатал здание. Ученый почесал нос и сказал, что никто не
знает. Насколько он помнит, когда они заняли домину, повсюду были следы
ремонта. "Полгода строительный мусор выносили, бетон к полу прикипел,
ломали, скалывали".
Потом он поднял палец и произнес фразу на непонятном языке, похожем
на немецкий. Месроп засмеялся и ответил в том смысле, что, мол, настала
очередь науки взойти на голую вершину. У всех своя голая вершина, уныло
согласился ученый, но радости от этого мало.
И тут они вышли к щитам и мешкам.
Никого не было. Одни щиты прислонены к стене, другие просто навалены
на мешки с песком. Виктор поднял голову - наверху, у пулеметов, тоже
никого.
- Прощайте! - сказал ученый. - Может, еще... - не договорив,
повернулся и ушел.
За баррикадой тоже ни души. Виктор и Месроп вскоре оказались на
берегу.
- Ну, и нам пора прощаться, - сказал Месроп.
- Надеюсь, не навсегда?
- Вот уж нет! Мы еще встретимся!
И он исчез в кустах. На миг Виктор пожалел, что они быстро
расстались, на многие вопросы он так и не получил ответа. Но посмотрел на
высокое светлое небо, на воду и густую зелень, и это было так хорошо после
затхлого воздуха Бастиона и его серых красок, что он облегченно вздохнул.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕЛИКИЙ ПОХОД
Длинные полосы копоти на потолке и стенах напоминали о том, что
раньше в коридорах горели факелы. Недавно умельцы-оружейники склепали из
обрезков старых, пришедших в негодность дождевых труб масляные плошки с
козырьками - копоти стало меньше, но света не прибавилось.
Были горожане, еще помнившие дом на Котельнической жилым. Ходили
вверх-вниз лифты, этажи поделены на квартиры, а по ночам в окнах горел
свет. Люди бросили дом сразу, как только мор начал свою пляску смерти.
Квартирьеры дружины, рыскавшие в поисках места для размещения, нашли
огромный дом в состоянии вполне приличном, хлама и мусора почти не было,
вещи, сложенные в узлы и чемоданы, словно ждали хозяев, вышедших на минуту
глянуть, пришел ли транспорт. Минута затянулась, узлы сгнили, чемоданы
покрылись белой плесенью, и пыль легла на все.
Маги почему-то с недоверием относились к старым вещам и повыбрасывали
все, до чего дотянулись. Борис невнятно толковал насчет памяти вещей,
якобы ждущих своих хозяев, но сбился и признал, что и сам не может толком
объяснить, какую угрозу таит в себе хлам. И даже не угрозу, а ненужное,
муторное, лишнее...
1
Коридор упирался в деревянный щит с узким лазом. Прислонившись к
щиту, на полу сидел стражник и клевал носом.
- На посту спим! - гаркнул из-за спины Виктора сотник Евсей.
Дружинник вздрогнул, вскочил и уронил пику.
Виктор ничего не сказал, покачал только головой и протиснулся в лаз.
"Раздубы, щепа трухлявая!" - ругнулся сотник. Он топал сзади и долго еще
бубнил, но Виктор его не слушал.
С Мартыном так и не удалось поговорить. Замучили дела, не было
времени даже поспать. Мартын, впрочем, не обидится - с Бастионом вышло
складно, руки развязаны, да и с магами расклад простой: берите приборчики
тепленькими, только не сразу, а чуть погодя, когда старое оружие вывезем и
в надежном месте схороним. "Зачем вам старое оружие, если есть новая
сила?" - спросит опять Борис. Пусть спрашивает.
Две сотни тихо снялись ночью и ушли в монастырь. Сотнику Дежневу был
дан секретный наказ, что делать после того, как отец-настоятель их
разместит. Наверно, сотник уже переправляет людей через реку и расставляет
посты. Будет хороший подарок Сармату.
В центральном корпусе Хором Виктор и сотник миновали еще несколько
щитов с лазами и спустились на третий этаж. У входа в зал их поджидал
невысокий седой мужчина в старой куртке с нашлепками на плечах. Увидев
Виктора, он вытянулся, щелкнул каблуками и приложил ладонь к древней
фуражке с потрескавшимся козырьком. Сотник Евсей завистливо вздохнул. Он
не раз пытался повторить эти движения, даже перед зеркалом пробовал, но
выходило коряво, не было четкой лихости, восхитившей сотника в первые же
минуты знакомства с полковником.
Вечерами он угощал старого вояку и требовал, чтобы тот научил его
щелкать каблуками и правильно отставлять локоть. Полковник от чарки не
отказывался, но на приставания сотника отвечал уклончиво, намекая на
пустую голову, к которой ничего не прикладывают, о выправке, которой
сопляков надо годами учить, а однажды вдруг гаркнул на Евсея многоэтажно,
поразив его виртуозностью мата, и совершенно сразил незнакомым словом
"субординация".
Виктор улыбнулся полковнику и вошел в зал, а полковник ловко оттер
сотника и последовал за ним.
Усевшись на свое место, Виктор указал полковнику и сотнику на лавку у
стены, поближе к себе, чтоб в нужный момент были под рукой. Нашел взглядом
тысяцкого Егора и кивком подозвал его. Егор прервал разговор с Мартыном,
подошел и сел рядом. Мартын подмигнул Виктору.
В левом углу сидел Борис, а рядом - его неизменный советник, старый
замшелый маг с огромным носом и подслеповато прищуренными глазами. Имени
его никто не знал, звали Нюхачом. Иногда во время Сбора он начинал шумно
втягивать воздух. "Измену вынюхивает", - шепнул однажды Егор, недобро
поглядев на мага.
Тысяцкие сидели напротив Виктора, так, чтобы он мог их видеть, по
первому сигналу готовые встать и доложить, если будет в том нужда.
Александр крутил длинный ус и тоскливо поглядывал на маршала, он здесь был
впервой и чувствовал себя неуютно. Григорий и Чуев негромко
переговаривались, время от времени бросая внимательные взгляды по
сторонам.
Сармат, разумеется, опаздывал. Еще месяца два назад он приходил
первым, затевал шумные разговоры с входящими, но Николай постепенно
укрепил его в мысли, что неуместно ему, Правителю, ждать других, напротив,
надобно входить последним. Николая ко всеобщему удивлению поддержал
Мартын, в последнее время посматривающий на него ревниво. Быстрое
возвышение насторожило старых сподвижников Сармата, но Николай вкрадчивой
лестью и учтивым обхождением приглушил их недовольство.
И вот Мартын на вечерней трапезе потребовал, чтобы Сармат не просто
вваливался на Сбор, а выходил к ним торжественно, чинно. Воспламенясь
своей идеей, Мартын вскочил, опрокинул бокал и заявил, что за три дня
распишет подробный ритуал, где будет указано каждое уместное и неуместное
телодвижение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144