Таким методом ему удалось определить два заклинания, известных ему с детства, а еще одно, последнее, оказалось ему знакомым, хотя он даже не помнил о нем.
Значок на этой табличке напоминал изображение младенца. Григорий улыбнулся – его предупреждали о таком значке, ведь таблички и значки на них были разными в разных доспехах.
«Эта табличка означает инициацию».
Григорий еще не забыл болезненные ощущения при своей инициации и вовсе не желал снова пережить этот процесс.
Заставив доспех принять исходную позу, он приказал выпустить себя. Так и произошло: доспех раскрылся таким же путем, как и закрывался. Григорий освободил руки и ноги, сам, спотыкаясь, выбрался наружу из доспеха. Он был настолько измучен, что не замечал, что на нем нет одежды, пока не упал на пол и не ощутил кожей леденящий холод камня. Только позже он сообразил, что его одежда превратилась в плетеный шнурок, на котором висел ключ от его доспеха.
Григорий открыл дверь отсека своего Тарана и улыбнулся бронзовому чудовищу, стоящему перед ним на коленях. Хорошо отполированный, без единой царапинки на металле, двадцать седьмой ждал, молчаливый, угрюмый и холодный. При взгляде на него Григорий не мог отделаться от ощущения, что в нем присутствует мощный интеллект, но отверстия для глаз оставались пустыми, и он подавил желание надеть доспех и прогуляться в нем.
После того, как Григорий успешно прошел инициацию в ряды Вандари, его слава возросла во сто крат. Обычно роты Вандари действовали самостоятельно, но за свои заслуги Григорий был назначен командиром роты Таранов, которую присоединили к 137-му полку медвежьих гусар. В 1685 году Тараны переместились на юг с гусарами, во Взорин, с целью помогать Григорию в осуществлении его миссии – контролировать князя Арзлова и его действия на южной границе империи.
Григорий протянул руку и погладил широкое бедро доспеха. Он надеялся, что скоро придет конец его изгнанию. Своим приказом послать патрули в глубь территории Гелансаджара Арзлов раскрыл свои планы больше, чем собирался. Григорий вспомнил, что на мирной конференции после окончания войны с Лескаром Арзлов не очень-то ладил с илбирийцами. Членом илбирийской делегации был принц Тревелин, а Григорий достаточно хорошо знал князя и понимал, что тот не простил Тревелину ни одной из вынужденных уступок. Недоверие Арзлова к Илбирии, которое он тщательно скрывал на конференции в Ферраке, уже достаточно выдержано, и наступила пора его раскупорить.
С назначением Тревелина генерал-губернатором в Аран для Арзлова очень возрос соблазн захватить эту колонию Илбирии. Политическая нестабильность Гелансаджара просто взывала к захвату Гелора, но когда в Аране сидит Тревелин, князя это мероприятие просто осчастливит. Григорий не сомневался, что князь найдет путь захвата колонии, хотя сомневался в том, что гусары и два местных полка Взорина сами способны на это без посторонней помощи. У Арзлова тоже есть план, как это сделать.
Для Григория единственная дилемма заключалась в многообразии вариантов. Если план Арзлова жизнеспособен, он, Григорий, его осуществит и расширит территорию империи, чем заслужит благодарность тасира. В противном случае Григорий прекратит кампанию, утвердится на уже захваченных территориях и закончит свою карьеру как амбициозный и дерзкий дворянин, а уж потом позволит себе покуситься на законное место тасира во главе империи.
С улыбкой Григорий прервал раздумья о своих перспективах. Подобные пустые мечтания подталкивают к спешке, а Григорий не хотел попасть в эту ловушку. У него хватает времени, пусть все идет своим чередом. В конце концов между супругом Наталии и троном всего восемь братьев и сестер.
Жизнь предстоит долгая. Он может позволить себе подождать. Не вечно, но ведь и Арзлов не станет ждать вечность и преступит рамки закона, а уж тогда Григорию представится возможность обеспечить свое будущее.
Глава 13
Королевская военная семинария, Сандвик, Беттеншир, Илбирня, 7 белла 1687
На вершине холма, отделяющего семинарию от долины, куда причаливали летательные аппараты, Урия Смит остановился и перевел дух. С трудом дыша, он осторожно опустил на землю задние колеса тачки.
– Слава Господу, до чего он прекрасен, верно, Роб?
– Просто дух захватывает. – Робин с улыбкой сделал широкий жест правой рукой, охватывая долину. – Это мой новый дом, «Сант-Майкл».
– Большой какой.
– Да уж, – засмеялся Робин. – Намного больше, чем «Ворон».
Воздушный корабль «Сант-Майкл» в длину составлял двести десять футов (36 метров) от кормы до носа. Если бы не крылья на носу и позади кормы, его можно было бы принять за опрокинутый корпус корабля, каким-то образом приземлившегося в полумиле от берега и при этом ухитрившегося оказаться не обстрелянным и не сгореть за это время. Крыло на носу имело форму изящного полумесяца, оно охватывало нос, утолщаясь по мере вхождения в корпус, – так голова акулы-молота конусом переходит в тело. Крыло на корме, расположенное над открытой палубой, было таких же размеров, что и крыло на носу, – 150 футов от одного конца до другого (45 метров). За счет установленных перпендикулярно плоскости крыльев двойных рулей высота корабля возрастала еще на 20 футов (6 метров). На корме находились пропеллеры, но они бездействовали, пока корабль стоял в доке.
– Да, действительно большой, – Урия моргал от изумления.
– Один из самых больших в мире, – кивнул Робин. Урия насчитал пятнадцать люков на каждой из трех пушечных палуб и еще три люка для пушек на носу по правому борту. Он знал, что на этом корабле четыре пушки стреляют с носа, значит, у корабля полный комплект – сотня паровых пушек. Благодаря этому «Сант-Майкл», корабль из серии «архангелов», был одним из трех самых больших воздушных кораблей в составе илбирийского флота. Его полный экипаж составлял более восьми сотен человек, из них пятидесят четыре аэромансера, которые своей магической силой удерживали корабль в небе. Кроме команды, на корабле помещались еще сто пятьдесят воинов, и среди них пятьдесят этирайнов, новым командиром которых стал брат Робин Друри.
Урия начал толкать тачку к квадратной корме корабля, где двойные дымовые трубы, расположенные над двойными пропеллерами, испускали черный дым. Он кивнул на площадку трапа, ведущую наверх, на палубу под крылом.
– Проведешь меня по кораблю, когда запихнем твой сундук?
– Мы все увидим, пока будем его загружать, – Робин указал на дно корабля, под которым была прорыта траншея. – Вот что мне нравится в летающем аппарате – можно открыть трюм и сразу оказаться внутри. Не надо опускать трапы и рисковать что-то разбить.
– Но ты же офицер, – удивился Урия. – Ты помещаешься в офицерской кают-компании, а это как раз на корме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Значок на этой табличке напоминал изображение младенца. Григорий улыбнулся – его предупреждали о таком значке, ведь таблички и значки на них были разными в разных доспехах.
«Эта табличка означает инициацию».
Григорий еще не забыл болезненные ощущения при своей инициации и вовсе не желал снова пережить этот процесс.
Заставив доспех принять исходную позу, он приказал выпустить себя. Так и произошло: доспех раскрылся таким же путем, как и закрывался. Григорий освободил руки и ноги, сам, спотыкаясь, выбрался наружу из доспеха. Он был настолько измучен, что не замечал, что на нем нет одежды, пока не упал на пол и не ощутил кожей леденящий холод камня. Только позже он сообразил, что его одежда превратилась в плетеный шнурок, на котором висел ключ от его доспеха.
Григорий открыл дверь отсека своего Тарана и улыбнулся бронзовому чудовищу, стоящему перед ним на коленях. Хорошо отполированный, без единой царапинки на металле, двадцать седьмой ждал, молчаливый, угрюмый и холодный. При взгляде на него Григорий не мог отделаться от ощущения, что в нем присутствует мощный интеллект, но отверстия для глаз оставались пустыми, и он подавил желание надеть доспех и прогуляться в нем.
После того, как Григорий успешно прошел инициацию в ряды Вандари, его слава возросла во сто крат. Обычно роты Вандари действовали самостоятельно, но за свои заслуги Григорий был назначен командиром роты Таранов, которую присоединили к 137-му полку медвежьих гусар. В 1685 году Тараны переместились на юг с гусарами, во Взорин, с целью помогать Григорию в осуществлении его миссии – контролировать князя Арзлова и его действия на южной границе империи.
Григорий протянул руку и погладил широкое бедро доспеха. Он надеялся, что скоро придет конец его изгнанию. Своим приказом послать патрули в глубь территории Гелансаджара Арзлов раскрыл свои планы больше, чем собирался. Григорий вспомнил, что на мирной конференции после окончания войны с Лескаром Арзлов не очень-то ладил с илбирийцами. Членом илбирийской делегации был принц Тревелин, а Григорий достаточно хорошо знал князя и понимал, что тот не простил Тревелину ни одной из вынужденных уступок. Недоверие Арзлова к Илбирии, которое он тщательно скрывал на конференции в Ферраке, уже достаточно выдержано, и наступила пора его раскупорить.
С назначением Тревелина генерал-губернатором в Аран для Арзлова очень возрос соблазн захватить эту колонию Илбирии. Политическая нестабильность Гелансаджара просто взывала к захвату Гелора, но когда в Аране сидит Тревелин, князя это мероприятие просто осчастливит. Григорий не сомневался, что князь найдет путь захвата колонии, хотя сомневался в том, что гусары и два местных полка Взорина сами способны на это без посторонней помощи. У Арзлова тоже есть план, как это сделать.
Для Григория единственная дилемма заключалась в многообразии вариантов. Если план Арзлова жизнеспособен, он, Григорий, его осуществит и расширит территорию империи, чем заслужит благодарность тасира. В противном случае Григорий прекратит кампанию, утвердится на уже захваченных территориях и закончит свою карьеру как амбициозный и дерзкий дворянин, а уж потом позволит себе покуситься на законное место тасира во главе империи.
С улыбкой Григорий прервал раздумья о своих перспективах. Подобные пустые мечтания подталкивают к спешке, а Григорий не хотел попасть в эту ловушку. У него хватает времени, пусть все идет своим чередом. В конце концов между супругом Наталии и троном всего восемь братьев и сестер.
Жизнь предстоит долгая. Он может позволить себе подождать. Не вечно, но ведь и Арзлов не станет ждать вечность и преступит рамки закона, а уж тогда Григорию представится возможность обеспечить свое будущее.
Глава 13
Королевская военная семинария, Сандвик, Беттеншир, Илбирня, 7 белла 1687
На вершине холма, отделяющего семинарию от долины, куда причаливали летательные аппараты, Урия Смит остановился и перевел дух. С трудом дыша, он осторожно опустил на землю задние колеса тачки.
– Слава Господу, до чего он прекрасен, верно, Роб?
– Просто дух захватывает. – Робин с улыбкой сделал широкий жест правой рукой, охватывая долину. – Это мой новый дом, «Сант-Майкл».
– Большой какой.
– Да уж, – засмеялся Робин. – Намного больше, чем «Ворон».
Воздушный корабль «Сант-Майкл» в длину составлял двести десять футов (36 метров) от кормы до носа. Если бы не крылья на носу и позади кормы, его можно было бы принять за опрокинутый корпус корабля, каким-то образом приземлившегося в полумиле от берега и при этом ухитрившегося оказаться не обстрелянным и не сгореть за это время. Крыло на носу имело форму изящного полумесяца, оно охватывало нос, утолщаясь по мере вхождения в корпус, – так голова акулы-молота конусом переходит в тело. Крыло на корме, расположенное над открытой палубой, было таких же размеров, что и крыло на носу, – 150 футов от одного конца до другого (45 метров). За счет установленных перпендикулярно плоскости крыльев двойных рулей высота корабля возрастала еще на 20 футов (6 метров). На корме находились пропеллеры, но они бездействовали, пока корабль стоял в доке.
– Да, действительно большой, – Урия моргал от изумления.
– Один из самых больших в мире, – кивнул Робин. Урия насчитал пятнадцать люков на каждой из трех пушечных палуб и еще три люка для пушек на носу по правому борту. Он знал, что на этом корабле четыре пушки стреляют с носа, значит, у корабля полный комплект – сотня паровых пушек. Благодаря этому «Сант-Майкл», корабль из серии «архангелов», был одним из трех самых больших воздушных кораблей в составе илбирийского флота. Его полный экипаж составлял более восьми сотен человек, из них пятидесят четыре аэромансера, которые своей магической силой удерживали корабль в небе. Кроме команды, на корабле помещались еще сто пятьдесят воинов, и среди них пятьдесят этирайнов, новым командиром которых стал брат Робин Друри.
Урия начал толкать тачку к квадратной корме корабля, где двойные дымовые трубы, расположенные над двойными пропеллерами, испускали черный дым. Он кивнул на площадку трапа, ведущую наверх, на палубу под крылом.
– Проведешь меня по кораблю, когда запихнем твой сундук?
– Мы все увидим, пока будем его загружать, – Робин указал на дно корабля, под которым была прорыта траншея. – Вот что мне нравится в летающем аппарате – можно открыть трюм и сразу оказаться внутри. Не надо опускать трапы и рисковать что-то разбить.
– Но ты же офицер, – удивился Урия. – Ты помещаешься в офицерской кают-компании, а это как раз на корме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150