Его самого удивляло, где ему приходилось бывать, что делать и чего добиваться.
Встречаясь с ним две недели, она поняла, что безнадежно влюбилась. Забирая его фигуру с доски, она протягивала ее Малачи и ждала прикосновения кончиков его пальцев к ее ладони, а убирая руку, всегда старалась прикоснуться пальцами к его сжатой кисти. После окончания игры она всегда приставала к Кидду, желая услышать, о чем он думал и какие планировал ходы во время партии, и не давала ему уйти, пока он не ответит на все вопросы.
– Ну, Наталия, было видно, что ты в него втюрилась, – качала головой Марина. – На всех балах и вечеринках ты его брала под руку или прислонялась к нему, когда смеялась над его шуткой, – ты вела себя просто бесстыдно. Когда вы шептались, вы сдвигали головы так, что щеки почти соприкасались, а между вашими губами было всего несколько дюймов. А когда ты с ним танцевала, следить за вами было просто удовольствие. Вы двигались, как одна душа и тело, легкие, ловкие, грациозные, как будто никого вокруг не было. Неплохо бы твоему жрецу Волка поучить такому моих поклонников.
– А ты позволяла ухаживать за собой людям, не умеющим играть в шахматы, и что получила в итоге?
– Мужа.
Наталия поморщилась – этот ответ ее уколол. Она знала, что и Малачи любил ее, это было заметно по оказываемым им мелким знакам внимания. Он заранее успевал пригласить ее на танец, когда ей грозило приглашение от старого дворянина или молодого офицера, которых она не любила. Он научился понимать ее настроение и отвлекать от тяжелых воспоминаний или нарастающего гнева шуткой или спокойной цитатой из Писания. Она видела, как вспыхивают его глаза, когда она входит в комнату, и не раз замечала его хмурый взгляд, когда танцует с другим или опаздывает на игру.
Они не говорили о своем отношении друг к другу, после слов, сказанных Малачи на балу у эрцгерцога. С ней он был самим собой, и если бы им удалось убежать на какой-то ненанесенный на карту рай в Море Распятия, они бы могли свободно признаться во взаимных чувствах и стать любовниками. В Муроме, где она была дочерью тасира, а он – представителем правительства Илбирии, признать открыто взаимные чувства значило бы ощутить безысходность. Малачи был назначен сюда своим королем в помощь войскам Крайины для уничтожения деспота Лескара. Его миссия была настолько важна, что должна была стать помехой их счастью.
– Мы оба считали, – зашептала Наталия, – что когда Фернанди будет побежден, – а предсказания будущего говорили, что так и будет, – у нас все станет по-другому. Он больше не будет обязан представлять своего короля, и я могла бы выйти за него замуж, это укрепило бы связи между нашими государствами. А потом вдруг зимой наступила оттепель. Появились слухи, что Фернанди набрал новую армию. И тут же новые слухи – что армию он ведет на восток, против Крайины, и все воины ушли на фронт.
Вечером, накануне выступления гусар из Мурома, Малачи обедал с ней во дворце ее отца. В конце вечера он взял обе ее руки в свои и поцеловал:
– Я уезжаю из Мурома как представитель своего короля, моя цель – наблюдать, как гусары закончат то, что мы начали в прошлую осень. Когда все закончится, я вернусь сюда как свободный человек. За тобой. – Он вручил ей деревянную шкатулку с перламутровым медведем на крышке. – Это на память обо мне. Она с лескарского воздушного корабля «ЭльОс». Я нашел ее в капитанской каюте. Он считал себя интеллектуалом.
Наталия выпустила из рук зеленое платье, и оно осело по полу, как лужа. Уселась на кушетку, взяла шкатулку на колени и провела пальцами по крышке. Шкатулка была такой же гладкой, как и двенадцать лет назад, и такой же удивительно тяжелой. Она открыла шкатулку. Внутри было тридцать две шахматные фигурки, часть их была отлита из серебра, другая из золота. Фернанди, его маршалы и его воины представляли собой фигурки из золота. У илбирийцев святой Мартин изображал главнокомандующего, рядом с ним главные фигурки – король Ронан, воздушные корабли, вооруженные священники и волки, а пешек изображали пухлые монахи с выбритыми макушками.
«Он это дал мне на память. Он нашел это на захваченном лескарском корабле, которым вывозили принца
Тревелина. Я отказывалась брать. Я знала, как много шкатулка значит для него – воспоминание о бегстве на корабле лескарцев. Он настоял».
Она достала из шкатулки, обитой изнутри темным бордовым бархатом, одну фигурку – серебряного вооруженного священника.
«Я ему сказала, что буду хранить этот комплект, и он обещал забрать его после войны вместе со мной».
Сжав в руке фигурку, она почувствовала холод металла. Малачи так и не вернулся за ней. Она слышала рассказы, что он умер или попал в плен, и давно оплакала его. Когда Григорий Кролик вернулся в Муром, он в первый же день признался ей, что виноват в несчастье капитана Кидда. Если бы он знал о секретной миссии Малачи и поспешил с выступлением, Малачи не схватили бы и не искалечили. Наталия почувствовала на своем плече руку сестры:
– Помню, как ты рыдала, когда узнала, что с ним случилось.
– А я помню, ты была добра ко мне в то время.
Выслушав рассказ Григория обо всем, что произошло в Глого, тасир объявил в приказе благодарность Малачи Кидду за храбрость и присвоил ему звание Героя империи. В Илбирию был послан запрос – разрешить Малачи приехать в Муром за наградой, но посол Илбирии сказал, что Малачи «ушел от мира» и не в состоянии посещать какие-либо церемонии. На повторные приглашения ответ был такой же, и приглашения со временем прекратились.
Наталия годами не теряла надежды увидеть его снова. Она все ждала писем, и те дипломаты, которых посылали ко двору в Ладстон, знали, что тасота Наталия была бы счастлива услышать что-нибудь о Малачи Кидде. Но они регулярно привозили одни и те же наводящие уныние сведения, что он ужасно пострадал в плену в Лескаре. Он слеп и сокрушен. Ему вставили серебряные глаза, он стал чем-то вроде отшельника: живет в Сандвике и иногда покидает свою башню, – чтобы превращать жизнь учеников в ад на земле. Марина подобрала с пола зеленое платье.
– Ты меня весьма удивила, Талия, когда вместо того, чтобы оплакивать своего жреца Волка, приняла ухаживания того самого человека, который виноват в несчастье Кидда.
– Я понимаю твою иронию, Мариночка, – Наталия встряхнула головой. – Григорий сильно изменился после войны. Да и я изменилась.
Когда Григорий Кролик вернулся в Муром со своим 137-м полком медвежьих гусар, Наталию удивило, как он повзрослел и как хорошо сумел устроить свою жизнь. Она вдруг заметила, что сама-то она ничего не делала – только все пять лет ждала, пока Малачи Кидд вернется и выполнит свое обещание. Несмотря на все, что она слышала, девушка в глубине сердца верила, что он за ней приедет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Встречаясь с ним две недели, она поняла, что безнадежно влюбилась. Забирая его фигуру с доски, она протягивала ее Малачи и ждала прикосновения кончиков его пальцев к ее ладони, а убирая руку, всегда старалась прикоснуться пальцами к его сжатой кисти. После окончания игры она всегда приставала к Кидду, желая услышать, о чем он думал и какие планировал ходы во время партии, и не давала ему уйти, пока он не ответит на все вопросы.
– Ну, Наталия, было видно, что ты в него втюрилась, – качала головой Марина. – На всех балах и вечеринках ты его брала под руку или прислонялась к нему, когда смеялась над его шуткой, – ты вела себя просто бесстыдно. Когда вы шептались, вы сдвигали головы так, что щеки почти соприкасались, а между вашими губами было всего несколько дюймов. А когда ты с ним танцевала, следить за вами было просто удовольствие. Вы двигались, как одна душа и тело, легкие, ловкие, грациозные, как будто никого вокруг не было. Неплохо бы твоему жрецу Волка поучить такому моих поклонников.
– А ты позволяла ухаживать за собой людям, не умеющим играть в шахматы, и что получила в итоге?
– Мужа.
Наталия поморщилась – этот ответ ее уколол. Она знала, что и Малачи любил ее, это было заметно по оказываемым им мелким знакам внимания. Он заранее успевал пригласить ее на танец, когда ей грозило приглашение от старого дворянина или молодого офицера, которых она не любила. Он научился понимать ее настроение и отвлекать от тяжелых воспоминаний или нарастающего гнева шуткой или спокойной цитатой из Писания. Она видела, как вспыхивают его глаза, когда она входит в комнату, и не раз замечала его хмурый взгляд, когда танцует с другим или опаздывает на игру.
Они не говорили о своем отношении друг к другу, после слов, сказанных Малачи на балу у эрцгерцога. С ней он был самим собой, и если бы им удалось убежать на какой-то ненанесенный на карту рай в Море Распятия, они бы могли свободно признаться во взаимных чувствах и стать любовниками. В Муроме, где она была дочерью тасира, а он – представителем правительства Илбирии, признать открыто взаимные чувства значило бы ощутить безысходность. Малачи был назначен сюда своим королем в помощь войскам Крайины для уничтожения деспота Лескара. Его миссия была настолько важна, что должна была стать помехой их счастью.
– Мы оба считали, – зашептала Наталия, – что когда Фернанди будет побежден, – а предсказания будущего говорили, что так и будет, – у нас все станет по-другому. Он больше не будет обязан представлять своего короля, и я могла бы выйти за него замуж, это укрепило бы связи между нашими государствами. А потом вдруг зимой наступила оттепель. Появились слухи, что Фернанди набрал новую армию. И тут же новые слухи – что армию он ведет на восток, против Крайины, и все воины ушли на фронт.
Вечером, накануне выступления гусар из Мурома, Малачи обедал с ней во дворце ее отца. В конце вечера он взял обе ее руки в свои и поцеловал:
– Я уезжаю из Мурома как представитель своего короля, моя цель – наблюдать, как гусары закончат то, что мы начали в прошлую осень. Когда все закончится, я вернусь сюда как свободный человек. За тобой. – Он вручил ей деревянную шкатулку с перламутровым медведем на крышке. – Это на память обо мне. Она с лескарского воздушного корабля «ЭльОс». Я нашел ее в капитанской каюте. Он считал себя интеллектуалом.
Наталия выпустила из рук зеленое платье, и оно осело по полу, как лужа. Уселась на кушетку, взяла шкатулку на колени и провела пальцами по крышке. Шкатулка была такой же гладкой, как и двенадцать лет назад, и такой же удивительно тяжелой. Она открыла шкатулку. Внутри было тридцать две шахматные фигурки, часть их была отлита из серебра, другая из золота. Фернанди, его маршалы и его воины представляли собой фигурки из золота. У илбирийцев святой Мартин изображал главнокомандующего, рядом с ним главные фигурки – король Ронан, воздушные корабли, вооруженные священники и волки, а пешек изображали пухлые монахи с выбритыми макушками.
«Он это дал мне на память. Он нашел это на захваченном лескарском корабле, которым вывозили принца
Тревелина. Я отказывалась брать. Я знала, как много шкатулка значит для него – воспоминание о бегстве на корабле лескарцев. Он настоял».
Она достала из шкатулки, обитой изнутри темным бордовым бархатом, одну фигурку – серебряного вооруженного священника.
«Я ему сказала, что буду хранить этот комплект, и он обещал забрать его после войны вместе со мной».
Сжав в руке фигурку, она почувствовала холод металла. Малачи так и не вернулся за ней. Она слышала рассказы, что он умер или попал в плен, и давно оплакала его. Когда Григорий Кролик вернулся в Муром, он в первый же день признался ей, что виноват в несчастье капитана Кидда. Если бы он знал о секретной миссии Малачи и поспешил с выступлением, Малачи не схватили бы и не искалечили. Наталия почувствовала на своем плече руку сестры:
– Помню, как ты рыдала, когда узнала, что с ним случилось.
– А я помню, ты была добра ко мне в то время.
Выслушав рассказ Григория обо всем, что произошло в Глого, тасир объявил в приказе благодарность Малачи Кидду за храбрость и присвоил ему звание Героя империи. В Илбирию был послан запрос – разрешить Малачи приехать в Муром за наградой, но посол Илбирии сказал, что Малачи «ушел от мира» и не в состоянии посещать какие-либо церемонии. На повторные приглашения ответ был такой же, и приглашения со временем прекратились.
Наталия годами не теряла надежды увидеть его снова. Она все ждала писем, и те дипломаты, которых посылали ко двору в Ладстон, знали, что тасота Наталия была бы счастлива услышать что-нибудь о Малачи Кидде. Но они регулярно привозили одни и те же наводящие уныние сведения, что он ужасно пострадал в плену в Лескаре. Он слеп и сокрушен. Ему вставили серебряные глаза, он стал чем-то вроде отшельника: живет в Сандвике и иногда покидает свою башню, – чтобы превращать жизнь учеников в ад на земле. Марина подобрала с пола зеленое платье.
– Ты меня весьма удивила, Талия, когда вместо того, чтобы оплакивать своего жреца Волка, приняла ухаживания того самого человека, который виноват в несчастье Кидда.
– Я понимаю твою иронию, Мариночка, – Наталия встряхнула головой. – Григорий сильно изменился после войны. Да и я изменилась.
Когда Григорий Кролик вернулся в Муром со своим 137-м полком медвежьих гусар, Наталию удивило, как он повзрослел и как хорошо сумел устроить свою жизнь. Она вдруг заметила, что сама-то она ничего не делала – только все пять лет ждала, пока Малачи Кидд вернется и выполнит свое обещание. Несмотря на все, что она слышала, девушка в глубине сердца верила, что он за ней приедет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150