Сядь-ка. Я тебе сейчас объясню, о чем речь. А в конце попрошу тебя решить – и от твоего решения будет зависеть мое будущее, твое будущее, будущее нашей нации и, возможно, всего мира.
Григорий подтянул к себе кресло – тоже из поместья императора Лескара – и опустился в него. В последний раз, как он помнил, Арзлов так серьезно и веско вещал перед финальным сражением с Фернанди в Джайсе.
«Помнится, он заметил, что судьбу решаем мы. Тогда его предвидение оказалось точным, а сейчас?»
Князь обеими руками пригладил свои каштановые волосы, быстро оглядел хаос на столе. Кивнул один раз и взглянул на Григория:
– Тебя могут удивить мои слова, но есть ли Дост или его нет, абсолютно несущественно для тех проблем, которые мы должны обдумать. Болтовня о его присутствии – неважно, он ли это или претендент очередной, или всего лишь слух, – все это только катализатор событий. Его поступки ускорят наши – действия или ускорят гибель Крайины. Ты, Григорий, умный мужик. Многое знаешь. Сам восстанавливал Мясово, видишь, насколько примитивен Взорин в сравнении с тем, что ты там понастроил.
Григорий непроизвольно улыбнулся. Мясово поднялось из руин старого ветхого города и стало памятником прогрессу человеческих знаний. Для слива отходов там были прорыты сточные канавы. Улицы стали широкими и прямыми, облегчая и поощряя ведение торговли. В городе имеется теперь газовое освещение, вывоз мусора, профессиональная полиция, вода подается по трубам в отдельные здания. Дома построены по современной технологии, улицы вымощены. Он и сам знал, что совершил чудо. Гордость – грех, но он гордился своими достижениями.
– И ты знаешь, Григорий, что Муром и вся остальная Крайина в сравнении с Мясовым – примитив. Но как бы удивительно ни было Мясово, ты знаешь и сам, что в Илбирии есть города, и даже в Лескаре тоже, намного более совершенные в бытовом смысле. Сам знаешь о новых очень мощных паровых двигателях и железных дорогах в Илбирии. Знаешь, как эффективно работают их заводы и фабрики, и такой производительности у нас никогда не будет. Ты знаешь, что если мы сегодня не продвинулись на шаг, значит, отстали на два шага. Ведь разрыв между Илбирией и Крайиной все растет, а скоро будет непреодолимым.
– Правду говоришь, – медленно кивал Григорий. Арзлов не спеша встал с кресла; он казался не столько усталым, сколько подавленным своими мыслями.
– Ты сам родом из Мясово. Рыбаки говорят, по-моему, так: рыба гниет с головы.
У молодого человека все внутри похолодело. «Ну, Василий, ты уже на грани предательства».
– Ничего не говори, Григорий. Это опасная тема. Я проложу дорогу, а ты сам решай, последовать за мной или заложить меня. Прошу только выслушать.
– Конечно, сэр.
– Спасибо. – Арзлов расстелил по столу карту Истану, придавив углы книгами. – Наш вклад в войну с Фернанди – человеческие ресурсы и сталь. Илбирия тоже внесла свою лепту, но они затрачивали еще и золото. Они установили блокаду на море и в воздухе и отрезали Лескар от его бренданийских колоний. Ведь почему пал Лескар? Не только от того, что мы уничтожили его армию, но и от того, что Илбирия разрушила его экономически.
– Теперь Илбирия приставила нам к горлу тот же меч, и надо что-то делать, пока мы не погибли. Наше старичье у власти наслаждается славой, которую мы завоевали в войне с Лескаром, и хотят переделать Крайину – вернуть ее к тому, какая она была раньше. Им плевать на твое предвидение, Григорий, они мечтают воскресить прошлое, а мы видим будущее, в котором есть угроза – стереть нас с лица земли. Их бездеятельность – вот что даст возможность Волкам сожрать нас.
– Согласен с вами, милорд, – Григорий наклонился вперед. – Вот поэтому я все удивляюсь, почему вы еще не пустили гусар на Гелор. Нам взять этот город – не проблема, мы обезопасим весь регион и откроем новые рынки в Центральном Истану. А оттуда и до Арана рукой подать.
Арзлов стал посмеиваться, а Григорий подумал – видать, помешался от переутомления, и насупился:
– Что смешного я сказал?
Князь посерьезнел и посмотрел Григорию прямо в глаза:
– Ты ведь не настолько наивен, чтобы считать победу над Араном решением нашей проблемы? Это ты-то, создатель Мясова? Победа над Араном – это как вливать галлон водки в пинтовую фляжку. Крайина не получит никаких выгод от завоевания Арана, – разве что у Илбирии не станет колонии.
– Вот именно, милорд. Когда мы окажемся в Истану, король-Волк испугается, и ему придется уступить нам торговые концессии.
– Ну ладно, давай разовьем эту мысль. – Длинным пальцем Арзлов постучал по карте. – Вот, скажем, я приказываю тебе взять Гелор. Твои гусары являются туда в середине маджеста и за две недели берут Гелор.
Дрангиану вы возьмете в отумбре, а к первому тенебрю пойдет снег, и все пути через горы Гимлан или через перевалы станут недоступными. Согласен?
– Согласен.
– Ладно. Такие победы сделают тебе честь…
– Во имя вас, милорд.
– Да, во имя меня Взорин получит статус губернии, и я стану такарри. Возможно.
Григорий поднял голову:
– А что, это не гарантировано?
– Ты же бывал в Муроме. И в политике разбираешься. – Арзлов сжал кулаки. – Вот те самые нарашалы, которые отняли у меня все справедливые почести после разгрома Фернанди, начнут говорить, и будут правы, что победил-то Гелансаджар и Дрангиану ты. Они скажут, что я ничего не сделал за мои десять лет во Взорине. Взорин станет губернией, где я буду такарри. А Гелансаджар и Дрангиана станут губерниями Центрального Истану, и там такарри будешь ты. Женишься на тасоте Наталии и меня затмишь.
Григорий в глубине души был польщен этими соображениями Арзлова. Но дерзко затряс головой:
– Я никогда не пойду на такое предательство, князь.
Арзлов снова захихикал, но уже без безумных интонаций:
– Ты будешь спорить и говорить о несправедливости тасиру. И он тебе скажет, что я сам уступил тебе свой шанс. Тогда ты начнешь уговаривать его: пусть позволит мне весной возглавить кампанию в Аран. Он скажет, что такая кампания не правомочна. И он еще скажет, что окажись ты на его месте, ты бы понимал то, что сейчас тебе непонятно. И тут ты замолчишь.
Молодой человек насупился. Сценарий, представленный ему Арзловым, звучал абсолютно и совершенно точно. Генерал Винтер, всегда помогавший Крайние при обороне в войну с Лескаром, ранней весной прибудет в горы Гимлан и помешает Григорию использовать ситуацию, вытекающую из победы над Гелансаджаром и Дрангианой, чтобы отнять хоть пядь аранской земли. За зиму илбирийцы усилят оборону Арана, и победить его станет невозможно. За это же время тасир и все другие такарри придумают способы нейтрализовать его, поскольку он уже станет угрозой для их власти.
Григория охватило непривычное для него разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Григорий подтянул к себе кресло – тоже из поместья императора Лескара – и опустился в него. В последний раз, как он помнил, Арзлов так серьезно и веско вещал перед финальным сражением с Фернанди в Джайсе.
«Помнится, он заметил, что судьбу решаем мы. Тогда его предвидение оказалось точным, а сейчас?»
Князь обеими руками пригладил свои каштановые волосы, быстро оглядел хаос на столе. Кивнул один раз и взглянул на Григория:
– Тебя могут удивить мои слова, но есть ли Дост или его нет, абсолютно несущественно для тех проблем, которые мы должны обдумать. Болтовня о его присутствии – неважно, он ли это или претендент очередной, или всего лишь слух, – все это только катализатор событий. Его поступки ускорят наши – действия или ускорят гибель Крайины. Ты, Григорий, умный мужик. Многое знаешь. Сам восстанавливал Мясово, видишь, насколько примитивен Взорин в сравнении с тем, что ты там понастроил.
Григорий непроизвольно улыбнулся. Мясово поднялось из руин старого ветхого города и стало памятником прогрессу человеческих знаний. Для слива отходов там были прорыты сточные канавы. Улицы стали широкими и прямыми, облегчая и поощряя ведение торговли. В городе имеется теперь газовое освещение, вывоз мусора, профессиональная полиция, вода подается по трубам в отдельные здания. Дома построены по современной технологии, улицы вымощены. Он и сам знал, что совершил чудо. Гордость – грех, но он гордился своими достижениями.
– И ты знаешь, Григорий, что Муром и вся остальная Крайина в сравнении с Мясовым – примитив. Но как бы удивительно ни было Мясово, ты знаешь и сам, что в Илбирии есть города, и даже в Лескаре тоже, намного более совершенные в бытовом смысле. Сам знаешь о новых очень мощных паровых двигателях и железных дорогах в Илбирии. Знаешь, как эффективно работают их заводы и фабрики, и такой производительности у нас никогда не будет. Ты знаешь, что если мы сегодня не продвинулись на шаг, значит, отстали на два шага. Ведь разрыв между Илбирией и Крайиной все растет, а скоро будет непреодолимым.
– Правду говоришь, – медленно кивал Григорий. Арзлов не спеша встал с кресла; он казался не столько усталым, сколько подавленным своими мыслями.
– Ты сам родом из Мясово. Рыбаки говорят, по-моему, так: рыба гниет с головы.
У молодого человека все внутри похолодело. «Ну, Василий, ты уже на грани предательства».
– Ничего не говори, Григорий. Это опасная тема. Я проложу дорогу, а ты сам решай, последовать за мной или заложить меня. Прошу только выслушать.
– Конечно, сэр.
– Спасибо. – Арзлов расстелил по столу карту Истану, придавив углы книгами. – Наш вклад в войну с Фернанди – человеческие ресурсы и сталь. Илбирия тоже внесла свою лепту, но они затрачивали еще и золото. Они установили блокаду на море и в воздухе и отрезали Лескар от его бренданийских колоний. Ведь почему пал Лескар? Не только от того, что мы уничтожили его армию, но и от того, что Илбирия разрушила его экономически.
– Теперь Илбирия приставила нам к горлу тот же меч, и надо что-то делать, пока мы не погибли. Наше старичье у власти наслаждается славой, которую мы завоевали в войне с Лескаром, и хотят переделать Крайину – вернуть ее к тому, какая она была раньше. Им плевать на твое предвидение, Григорий, они мечтают воскресить прошлое, а мы видим будущее, в котором есть угроза – стереть нас с лица земли. Их бездеятельность – вот что даст возможность Волкам сожрать нас.
– Согласен с вами, милорд, – Григорий наклонился вперед. – Вот поэтому я все удивляюсь, почему вы еще не пустили гусар на Гелор. Нам взять этот город – не проблема, мы обезопасим весь регион и откроем новые рынки в Центральном Истану. А оттуда и до Арана рукой подать.
Арзлов стал посмеиваться, а Григорий подумал – видать, помешался от переутомления, и насупился:
– Что смешного я сказал?
Князь посерьезнел и посмотрел Григорию прямо в глаза:
– Ты ведь не настолько наивен, чтобы считать победу над Араном решением нашей проблемы? Это ты-то, создатель Мясова? Победа над Араном – это как вливать галлон водки в пинтовую фляжку. Крайина не получит никаких выгод от завоевания Арана, – разве что у Илбирии не станет колонии.
– Вот именно, милорд. Когда мы окажемся в Истану, король-Волк испугается, и ему придется уступить нам торговые концессии.
– Ну ладно, давай разовьем эту мысль. – Длинным пальцем Арзлов постучал по карте. – Вот, скажем, я приказываю тебе взять Гелор. Твои гусары являются туда в середине маджеста и за две недели берут Гелор.
Дрангиану вы возьмете в отумбре, а к первому тенебрю пойдет снег, и все пути через горы Гимлан или через перевалы станут недоступными. Согласен?
– Согласен.
– Ладно. Такие победы сделают тебе честь…
– Во имя вас, милорд.
– Да, во имя меня Взорин получит статус губернии, и я стану такарри. Возможно.
Григорий поднял голову:
– А что, это не гарантировано?
– Ты же бывал в Муроме. И в политике разбираешься. – Арзлов сжал кулаки. – Вот те самые нарашалы, которые отняли у меня все справедливые почести после разгрома Фернанди, начнут говорить, и будут правы, что победил-то Гелансаджар и Дрангиану ты. Они скажут, что я ничего не сделал за мои десять лет во Взорине. Взорин станет губернией, где я буду такарри. А Гелансаджар и Дрангиана станут губерниями Центрального Истану, и там такарри будешь ты. Женишься на тасоте Наталии и меня затмишь.
Григорий в глубине души был польщен этими соображениями Арзлова. Но дерзко затряс головой:
– Я никогда не пойду на такое предательство, князь.
Арзлов снова захихикал, но уже без безумных интонаций:
– Ты будешь спорить и говорить о несправедливости тасиру. И он тебе скажет, что я сам уступил тебе свой шанс. Тогда ты начнешь уговаривать его: пусть позволит мне весной возглавить кампанию в Аран. Он скажет, что такая кампания не правомочна. И он еще скажет, что окажись ты на его месте, ты бы понимал то, что сейчас тебе непонятно. И тут ты замолчишь.
Молодой человек насупился. Сценарий, представленный ему Арзловым, звучал абсолютно и совершенно точно. Генерал Винтер, всегда помогавший Крайние при обороне в войну с Лескаром, ранней весной прибудет в горы Гимлан и помешает Григорию использовать ситуацию, вытекающую из победы над Гелансаджаром и Дрангианой, чтобы отнять хоть пядь аранской земли. За зиму илбирийцы усилят оборону Арана, и победить его станет невозможно. За это же время тасир и все другие такарри придумают способы нейтрализовать его, поскольку он уже станет угрозой для их власти.
Григория охватило непривычное для него разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150