К счастью, разум возобладал, и она не успела наделать глупостей.
Она вытянула руку из-под его ладони и обернулась. Он стоял близко, почти касаясь ее; чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось откинуть голову, затылком она чувствовала конское тепло.
– Все владельцы лошадей имеют доступ в конюшню? Рид сделал шаг назад, давая ей возможность пройти к выходу.
– Я ведь работал у Минтонов; они, я полагаю, знают, что мне можно доверять.
– И что же это за лошадь? – повторила Алекс свой вопрос.
– „Четвертушка“.
– Четвертушка чего?
– Четвертушка чего?! – Он закинул голову и захохотал. Рядом заплясала Нарядные Трусики. – Бог ты мой, вот это сказанула. Четвертушка чего?
Он снял цепь, приковывавшую кобылу к металлическому кольцу в стене, и, плотно закрыв калитку, подошел к Алекс, стоявшей возле денника.
– Вы с лошадьми не лучшим образом знакомы, верно?
– Как видите, не лучшим, – сухо ответила она. Ее смущение позабавило его, но лишь на минуту. Затем он, насупившись, спросил:
– Вы сами надумали сюда приехать?
– Меня пригласил Джуниор.
– А, тогда все ясно.
– Что вам ясно?
– Да он вечно бросается со всех ног за каждой новой доступной бабой.
У Алекс кровь закипела в жилах.
– Я не доступна ни для Джуниора Минтона, ни для кого-либо другого. И я не баба.
Он опять медленно и насмешливо оглядел ее с головы до ног.
– Пожалуй, и впрямь нет. В вас слишком много прокурорского и маловато женского. Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?
– Уж не тогда, когда расследую дело.
– Что, и с бокалом в руке тем же занимались? – презрительно спросил он. – Дело расследовали?
– Именно.
– Какие своеобразные методы расследования у прокуратуры округа Трэвис!
Он повернулся к ней спиной и, вскинув голову, зашагал в противоположный конец здания.
– Подождите! Я хочу задать вам несколько вопросов.
– Пришлите мне повестку, – бросил он через плечо.
– Рид!
Повинуясь порыву, она рванулась за ним и вцепилась в рукав его кожаной куртки. Он остановился, посмотрел на ее пальцы, впившиеся в помягчевшую от долгой носки кожу, потом не спеша обернулся и глянул на нее зелеными пронзительными глазами.
Алекс выпустила его рукав и отступила не шаг. Не то чтобы она испугалась, скорее, ее поразило собственное поведение. Она вовсе не собиралась обращаться к нему по имени и, уж безусловно, не намеревалась хвататься за него, особенно после того, что произошло в деннике.
Облизнув пересохшие от волнения губы, она сказала:
– Я хочу с вами поговорить. Пожалуйста. Это останется между нами. Хочу удовлетворить собственное любопытство.
– Знаем-знаем такой приемчик, госпожа прокурор. Я и сам его не раз использовал. Разыгрываете из себя большого друга подозреваемого, надеясь, что он развесит уши и проговорится о том, что хотел бы скрыть.
– Все отнюдь не так. Просто хочу поговорить.
– О чем?
– О Минтонах.
– О чем именно?
Он стоял, широко расставив ноги, слегка выпятив таз; руки он сунул в задние карманы джинсов, отчего куртка на груди распахнулась. Устрашающе мужская поза. Она одновременно и возбуждала, и раздражала Алекс; она поспешила подавить в себе эти чувства.
– Как, на ваш взгляд, у Ангуса с Сарой-Джо счастливый брак?
Он заморгал и кашлянул.
– Что?
– Не надо на меня так смотреть. Я спрашиваю ваше мнение, я не требую анализа их отношений.
– Да какая, к чертям, разница, счастливый у них брак или нет?
– Сара-Джо – совсем не та женщина, на которой, с моей точки зрения, должен был жениться Ангус.
– Противоположности сходятся…
– Мысль не новая. Они… близки?
– Близки?
– Да, близки – в интимном смысле.
– Отродясь об этом не думал.
– Думали, конечно. Вы же с ними здесь жили.
– Очевидно, моя голова в отличие от вашей не настроена на похотливую волну. – Он шагнул к ней и понизил голос. – Но мы могли бы это исправить.
Нельзя позволить ему вывести меня из равновесия, решила Алекс; она понимала, что ему хочется не столько соблазнить, сколько взбесить ее.
– Они спят вместе?
– Наверное. Меня не касается, что они делают или не делают в постели. Более того, мне на это наплевать. Меня волнует только то, что происходит в моей собственной постели. Отчего бы вам не расспросить меня об этом?
– Потому что меня это не интересует. Он понимающе ухмыльнулся.
– А по-моему, интересует.
– Мне не нравится, когда на меня смотрят пренебрежительно только потому, что я женщина-прокурор.
– Тогда бросьте это занятие.
– Какое? Быть женщиной?
– Нет, прокурором.
Она мысленно сосчитала до десяти.
– Ангус с другими женщинами встречается? Она уловила в его глазах нарастающее раздражение. Его терпение истощалось.
– Вы считаете Сару-Джо страстной женщиной?
– Нет, – ответила Алекс.
– Как, на ваш взгляд, Ангус не страдает отсутствием сексуальных аппетитов?
– Судя по его аппетиту к еде и жизни, не должен.
– Вот вам и ответ на ваш вопрос.
– Отношения между ними оказали воздействие на Джуниора?
– Откуда мне, к черту, знать? Спросите его.
– Да он что попало наплетет, лишь бы отговориться.
– И таким образом ясно даст понять, что вы лезете не в свое дело. Я не так обходителен, как он. Так что лучше не вмешивайтесь.
– Это и мое дело.
Он вынул руки из карманов и скрестил их на груди.
– С нетерпением жду доступного моему пониманию объяснения.
Его сарказм не смутил ее.
– В отношениях между родителями может скрываться причина трех неудачных браков Минтона-младшего, – И это вас Тоже не касается.
– Касается.
– И каким же образом?
– Джуниор любил мою мать.
Слова эти гулко прозвучали в коридоре затихшей конюшни. Голова Рида резко откинулась назад, будто его неожиданно ударили в подбородок.
– Кто вам сказал?
– Он сам. – Не сводя с него внимательных глаз, Алекс тихо добавила:
– Он сказал, вы оба ее любили.
Довольно долго он молча смотрел на нее, потом пожал плечами.
– Каждый по-своему. И что из этого?
– Не потому ли распадались браки Джуниора? Оттого что он все еще был влюблен в мою мать?
– Понятия не имею.
– А вы как это объясняете?
– Ну, ладно. – С высокомерным видом он склонил голову набок. – Я считаю, незачем припутывать Селину к дерьмовым этим минтоновским бракам. Просто он не умеет всласть потрахаться без того, чтобы потом не чувствовать себя виноватым. Вот для очистки совести он и женится каждые несколько лет.
Это было сказано с явным намерением оскорбить Алекс, и она оскорбилась, однако решила не показывать, как сильно он ее задел.
– Как вы думаете, почему он испытывает чувство вины?
– Это гены. У него в жилах течет кровь многих поколений благородных южан. Отсюда и муки совести во всем, что касается прекрасного пола.
– А вы – в подобных случаях? Он широко ухмыльнулся.
– Что бы я ни сделал, вины за собой никогда не чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Она вытянула руку из-под его ладони и обернулась. Он стоял близко, почти касаясь ее; чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось откинуть голову, затылком она чувствовала конское тепло.
– Все владельцы лошадей имеют доступ в конюшню? Рид сделал шаг назад, давая ей возможность пройти к выходу.
– Я ведь работал у Минтонов; они, я полагаю, знают, что мне можно доверять.
– И что же это за лошадь? – повторила Алекс свой вопрос.
– „Четвертушка“.
– Четвертушка чего?
– Четвертушка чего?! – Он закинул голову и захохотал. Рядом заплясала Нарядные Трусики. – Бог ты мой, вот это сказанула. Четвертушка чего?
Он снял цепь, приковывавшую кобылу к металлическому кольцу в стене, и, плотно закрыв калитку, подошел к Алекс, стоявшей возле денника.
– Вы с лошадьми не лучшим образом знакомы, верно?
– Как видите, не лучшим, – сухо ответила она. Ее смущение позабавило его, но лишь на минуту. Затем он, насупившись, спросил:
– Вы сами надумали сюда приехать?
– Меня пригласил Джуниор.
– А, тогда все ясно.
– Что вам ясно?
– Да он вечно бросается со всех ног за каждой новой доступной бабой.
У Алекс кровь закипела в жилах.
– Я не доступна ни для Джуниора Минтона, ни для кого-либо другого. И я не баба.
Он опять медленно и насмешливо оглядел ее с головы до ног.
– Пожалуй, и впрямь нет. В вас слишком много прокурорского и маловато женского. Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?
– Уж не тогда, когда расследую дело.
– Что, и с бокалом в руке тем же занимались? – презрительно спросил он. – Дело расследовали?
– Именно.
– Какие своеобразные методы расследования у прокуратуры округа Трэвис!
Он повернулся к ней спиной и, вскинув голову, зашагал в противоположный конец здания.
– Подождите! Я хочу задать вам несколько вопросов.
– Пришлите мне повестку, – бросил он через плечо.
– Рид!
Повинуясь порыву, она рванулась за ним и вцепилась в рукав его кожаной куртки. Он остановился, посмотрел на ее пальцы, впившиеся в помягчевшую от долгой носки кожу, потом не спеша обернулся и глянул на нее зелеными пронзительными глазами.
Алекс выпустила его рукав и отступила не шаг. Не то чтобы она испугалась, скорее, ее поразило собственное поведение. Она вовсе не собиралась обращаться к нему по имени и, уж безусловно, не намеревалась хвататься за него, особенно после того, что произошло в деннике.
Облизнув пересохшие от волнения губы, она сказала:
– Я хочу с вами поговорить. Пожалуйста. Это останется между нами. Хочу удовлетворить собственное любопытство.
– Знаем-знаем такой приемчик, госпожа прокурор. Я и сам его не раз использовал. Разыгрываете из себя большого друга подозреваемого, надеясь, что он развесит уши и проговорится о том, что хотел бы скрыть.
– Все отнюдь не так. Просто хочу поговорить.
– О чем?
– О Минтонах.
– О чем именно?
Он стоял, широко расставив ноги, слегка выпятив таз; руки он сунул в задние карманы джинсов, отчего куртка на груди распахнулась. Устрашающе мужская поза. Она одновременно и возбуждала, и раздражала Алекс; она поспешила подавить в себе эти чувства.
– Как, на ваш взгляд, у Ангуса с Сарой-Джо счастливый брак?
Он заморгал и кашлянул.
– Что?
– Не надо на меня так смотреть. Я спрашиваю ваше мнение, я не требую анализа их отношений.
– Да какая, к чертям, разница, счастливый у них брак или нет?
– Сара-Джо – совсем не та женщина, на которой, с моей точки зрения, должен был жениться Ангус.
– Противоположности сходятся…
– Мысль не новая. Они… близки?
– Близки?
– Да, близки – в интимном смысле.
– Отродясь об этом не думал.
– Думали, конечно. Вы же с ними здесь жили.
– Очевидно, моя голова в отличие от вашей не настроена на похотливую волну. – Он шагнул к ней и понизил голос. – Но мы могли бы это исправить.
Нельзя позволить ему вывести меня из равновесия, решила Алекс; она понимала, что ему хочется не столько соблазнить, сколько взбесить ее.
– Они спят вместе?
– Наверное. Меня не касается, что они делают или не делают в постели. Более того, мне на это наплевать. Меня волнует только то, что происходит в моей собственной постели. Отчего бы вам не расспросить меня об этом?
– Потому что меня это не интересует. Он понимающе ухмыльнулся.
– А по-моему, интересует.
– Мне не нравится, когда на меня смотрят пренебрежительно только потому, что я женщина-прокурор.
– Тогда бросьте это занятие.
– Какое? Быть женщиной?
– Нет, прокурором.
Она мысленно сосчитала до десяти.
– Ангус с другими женщинами встречается? Она уловила в его глазах нарастающее раздражение. Его терпение истощалось.
– Вы считаете Сару-Джо страстной женщиной?
– Нет, – ответила Алекс.
– Как, на ваш взгляд, Ангус не страдает отсутствием сексуальных аппетитов?
– Судя по его аппетиту к еде и жизни, не должен.
– Вот вам и ответ на ваш вопрос.
– Отношения между ними оказали воздействие на Джуниора?
– Откуда мне, к черту, знать? Спросите его.
– Да он что попало наплетет, лишь бы отговориться.
– И таким образом ясно даст понять, что вы лезете не в свое дело. Я не так обходителен, как он. Так что лучше не вмешивайтесь.
– Это и мое дело.
Он вынул руки из карманов и скрестил их на груди.
– С нетерпением жду доступного моему пониманию объяснения.
Его сарказм не смутил ее.
– В отношениях между родителями может скрываться причина трех неудачных браков Минтона-младшего, – И это вас Тоже не касается.
– Касается.
– И каким же образом?
– Джуниор любил мою мать.
Слова эти гулко прозвучали в коридоре затихшей конюшни. Голова Рида резко откинулась назад, будто его неожиданно ударили в подбородок.
– Кто вам сказал?
– Он сам. – Не сводя с него внимательных глаз, Алекс тихо добавила:
– Он сказал, вы оба ее любили.
Довольно долго он молча смотрел на нее, потом пожал плечами.
– Каждый по-своему. И что из этого?
– Не потому ли распадались браки Джуниора? Оттого что он все еще был влюблен в мою мать?
– Понятия не имею.
– А вы как это объясняете?
– Ну, ладно. – С высокомерным видом он склонил голову набок. – Я считаю, незачем припутывать Селину к дерьмовым этим минтоновским бракам. Просто он не умеет всласть потрахаться без того, чтобы потом не чувствовать себя виноватым. Вот для очистки совести он и женится каждые несколько лет.
Это было сказано с явным намерением оскорбить Алекс, и она оскорбилась, однако решила не показывать, как сильно он ее задел.
– Как вы думаете, почему он испытывает чувство вины?
– Это гены. У него в жилах течет кровь многих поколений благородных южан. Отсюда и муки совести во всем, что касается прекрасного пола.
– А вы – в подобных случаях? Он широко ухмыльнулся.
– Что бы я ни сделал, вины за собой никогда не чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112