– Разве не могли из уважения к Коллинзам вернуть его им?
– Чего не знаю, того не знаю.
– А сняли оставшиеся на нем отпечатки пальцев?
– Я взял на себя смелость задать этот вопрос судье Уоллесу.
– Естественно. Что же он сказал, шериф?
– Он сказал – нет.
– Почему?
– Ручка была окровавлена и вся в отпечатках пальцев Придурка Бада. Поэтому снимать отпечатки со скальпеля не имело смысла.
Они смотрели друг на друга с такой враждебностью, что Пата Частейна прошиб пот.
– Давайте-ка, пожалуй, освободим процедурную. Алекс, я отвезу вас в мотель, ведь ваша машина разбита. Вы в состоянии дойти до машины или попросить кресло-каталку?
– Я сам ее отвезу, – заявил Рид, прежде чем она успела ответить Пату.
– Вы уверены, что вам это удобно? – счел необходимым спросить Частейн, хотя почувствовал явное облегчение оттого, что Рид снимал с него заботу об Алекс.
– Поскольку шериф сам это предложил, – сказала она Пату, – пусть везет.
Окружной прокурор выскочил из комнаты, пока кто-нибудь из них не передумал. Алекс насмешливо наблюдала за его поспешным бегством.
– Неудивительно, что уровень преступности в этом округе так высок. Ведь окружной прокурор труслив как заяц.
– А шериф продажен.
– Вы читаете мои мысли. – Она сползла с края стола и довольно долго, привалившись к нему, собиралась с силами. Потом попробовала сделать шаг, но покачнулась.
– Доктор дал мне болеутоляющее. Меня от него так шатает, может, все-таки попросить у них кресло-каталку?
– А может, вы все-таки останетесь на ночь здесь?
– Не хочу.
– Что ж, вам виднее.
, Она и пикнуть не успела, как он сгреб ее в охапку и вынес из процедурной.
– Моя сумка, – она слабо махнула в сторону стола приемного отделения. Рид забрал сумку, затем, под изумленными взорами всего персонала отделения скорой помощи, вынес Алекс на улицу и опустил на переднее сиденье своего «Блейзера».
Она откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
– Где ты был сегодня днем? – спросила она, когда они уже ехали по шоссе.
– Я уже сказал.
– Скакал верхом даже после заката?
– Выполнял кое-какие поручения.
– С тобой и по радио не могли связаться. Где ты был, Рид?
– Во многих местах.
– А именно?
– Я был у Норы Гейл.
– Д-а. – Алекс удивилась, что ей так больно это слышать.
– Нужно было допросить свидетелей той пальбы.
– Работал, значит?
– Да, помимо прочего.
– Ты по-прежнему спишь с ней?
– Иногда.
Она молила бога, чтобы тот послал ему медленную, мучительную смерть.
– Может быть, это Нора Гейл отправила одного из своих битюгов прикончить меня в знак особого расположения к тебе? – сказала она.
– Возможно. Меня бы это не удивило. Если ей что-то не понравится, она раздумывать не станет.
– Она не любила Седину, – тихо заметила Алекс.
– Верно. Но ты не забыла, что я был у Норы Гейл в ту ночь, когда умерла Седина?
– Говорят, был.
Что же. Нора Гейл еще одна подозреваемая в убийстве Седины? От этой мысли у нее заболела голова. Она закрыла глаза. Когда они подъехали к мотелю, Алекс потянулась, чтобы открыть дверцу. Рид велел ей подождать, обошел вокруг и помог выйти из машины. Обхватив ее левой рукой за талию, он поддерживал ее, пока они медленно шли к двери.
Рид отпер дверь и довел Алекс до кровати.
Она с наслаждением легла.
– Холод-то какой, – сказал он, растирая руки и ища глазами термостат.
– Да, когда я прихожу, здесь всегда поначалу холодно.
– Вчера я этого не заметил.
Они быстро взглянули друг на друга и сразу отвернулись. От слабости Алекс снова закрыла глаза. Когда она их вновь открыла, Рид рылся в верхнем ящике комода напротив кровати.
– Что ты ищешь на этот раз?
– Во что тебе переодеться на ночь.
– Давай любую майку. Неважно какую. Он вернулся к постели, осторожно примостился на краешке и снял с нее сапоги.
– Носки оставь, – сказала она, – у меня ноги замерзли.
– Ты сесть можешь?
Привалившись всем телом к его плечу, она села, и он стал возиться с ее пуговицами. Крошечные круглые пуговки, размером не больше таблеток, были обтянуты тканью платья. Их длинный ряд начинался у шеи и доходил до колен. Когда он добрался наконец до талии, он уже клял их на чем свет стоит.
Затем он уложил ее на подушку, вытянул руки из узких длинных рукавов и стянул платье снизу. С комбинацией хлопот не было, а вот с бюстгальтером вышла заминка. Но, сообразив, что к чему, он деловито и быстро расстегнул его и спустил с плеч бретельки.
– Я-то думал, у тебя только рана на голове и несколько царапин на руках.
Он, очевидно, поговорил с врачом.
– Верно.
– Тогда что все это…
Рид резко замолчал, поняв, что синяки на ее теле были засосами. Губы его скривились от жалости к ней. Ей захотелось погладить его по щеке и сказать, что все в порядке, что она вовсе не сердится на него за то, что его жадные губы страстно целовали ее, что все тело оказалось в синяках.
Ничего она, конечно, не сказала. Его сурово нахмуренное лицо убивало в ней всякое желание разговаривать.
– Надо снова сесть, – отрывисто бросил он. Ухватив Алекс руками за плечи, он приподнял ее и прислонил к изголовью. Собрав майку у ворота, попытался натянуть ее Алекс на голову. Но девушка вздрогнула, как только он коснулся ее волос.
– Так не пойдет, – пробормотал он. Резким движением он разорвал ворот майки, и теперь голова проскользнула свободно, не причинив боли.
Уже лежа в постели, она пощупала разорванную ткань.
– Спасибо. Это моя любимая майка.
– Извини. – Он натянул ей одеяло до подбородка и встал. – Думаешь, обойдешься здесь одна?
– Да.
Он смотрел на нее с сомнением.
– Точно?
Она слабо кивнула.
– Может, подать тебе что-нибудь, прежде чем я уйду. Воды, например.
– Ладно. Поставь, пожалуйста, стакан на тумбочку.
Когда он вернулся со стаканом воды, она уже уснула. Рид постоял, глядя на нее. Разметавшиеся по подушке волосы были в сгустках крови. Лицо неестественно бледно. У него похолодело внутри при мысли о том, что она чудом избежала серьезной травмы, а может, и смерти.
Он поставил стакан на тумбочку и тихонько присел на край кровати. Алекс зашевелилась, неразборчиво забормотала и протянула руку, как бы стараясь что-то достать. В ответ на эту немую неосознанную просьбу Рид осторожно накрыл ее руки своими сильными мозолистыми ладонями.
Он бы нисколько не удивился, если бы она вдруг открыла глаза и начала упрекать его за то, что он лишил ее девственности. Но откуда, черт подери, было ему знать?
«Да хоть бы и знал, – подумал он, – все равно сделал бы то же самое».
Она не проснулась. Только тихо засопела и доверчиво обхватила пальцами его руку. В нем боролись здравый смысл и импульсивное желание, но схватка была недолгой, ее исход был предрешен еще до того, как заговорила совесть.
Он тихонько пристроился рядом с ней на кровати, вытянувшись во весь рост к ней лицом и ощущая ее нежное, пахнущее лекарствами дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112