Думала, я просто умру от этой любви, причинявшей мне только муки.
С лица ее исчезла задумчивость, и она в упор посмотрела на Алекс.
– И теперь я вынуждена со стороны наблюдать, как он бродит от одной женщины к другой в поисках того, что могу и хочу дать ему я. Сегодня вот вынуждена была глядеть, как он танцует и кокетничает с вами. С вами, боже мой, – зарыдала она, подняв лицо кверху и прижав кулачок ко лбу над зажмуренными глазами. – Ведь вы же хотите его погубить, а он ничего не видит, кроме вашего хорошенького личика и фигуры.
Она опустила руку и злобно воззрилась на Алекс.
– Вы же отрава, мисс Гейтер. Я испытываю к вам сегодня те же чувства, которые терзали меня двадцать пять лет назад. – Приблизив к Алекс свое узкое костистое лицо, она прошипела:
– Жаль, что вы вообще появились на свет.
Все попытки Алекс взять себя в руки после ухода Стейси оказались тщетными. Она вышла из дамской комнаты бледная и дрожащая.
– А я уж собрался пойти вызволить вас. – Джуниор поджидал ее в коридоре. Поначалу он не заметил ее взволнованного лица. Но, заметив, тут же обеспокоился. – Алекс? Что случилось?
– Я хотела бы уехать.
– Вам нехорошо? Что же?..
– Пожалуйста. Поговорим по дороге.
Ни о чем больше не расспрашивая, Джуниор взял ее под руку и повел в гардероб.
– Подождите здесь.
Алекс видела, как он вошел в зал и, обойдя танцевальную площадку, остановился у стола, где они сегодня ужинали. Обменявшись несколькими фразами с Ангусом и Сарой-Джо, он вернулся как раз в ту минуту, когда гардеробщик принес их пальто.
Он быстро вывел ее из клуба и посадил в красный «Ягуар». Подождав, пока они отъехали на приличное расстояние от клуба, а отопитель нагрел воздух в обитой бархатом машине, он обратился к ней:
– Ну-с, так что же стряслось?
– Почему вы мне не сказали, что были женаты на Стейси Уоллес?
Он уставился на нее и не сводил глаз, пока машина не начала угрожающе вилять, потом отвернулся и устремил взгляд на дорогу.
– Вы не спрашивали.
– Очень благородная причина.
Она прислонила голову к холодному боковому стеклу. Было такое чувство, будто ее измолотили цепью, а теперь надо снова выходить на арену на новый раунд. Она-то решила, что распутала все ниточки в клубке пурселлских связей, ан нет, вот еще один тугой узелок.
– А это так важно? – поинтересовался Джуниор.
– Не знаю. – Она повернулась к нему, прижавшись затылком к боковому стеклу. – Вам виднее, важно ли это.
– Брак длился меньше года. Мы расстались друзьями.
– Это вы так считаете. А она вас любит по-прежнему. Он поморщился.
– В этом тоже причина разладов между нами. Стейси любит самозабвенно и властно. Она меня прямо в кандалы заковала. Дыхнуть не мог. Мы…
– Бросьте, Джуниор, вы же спали тут со всеми подряд, – нетерпеливо прервала она. – Избавьте меня от пошлых подробностей. Мне это и вправду неинтересно.
– В таком случае зачем вы об этом заговорили?
– Потому что она напала на меня в дамской комнате с обвинениями, будто своим расследованием я гублю жизнь ее отцу.
– Помилуй бог, Алекс! Джо Уоллес обожает поплакаться. Стейси носится с ним, как полоумная мамаша. Ни минуты не сомневаюсь, что он разнюнился и наговорил ей про вас бог знает чего. Просто чтобы она ему посочувствовала, они потворствуют неврозам, которыми страдают оба. Не волнуйтесь вы об этом.
В эту минуту Джуниор вызывал у Алекс почти неприязнь. На ее взгляд, такое пренебрежение женской любовью – любовью какой бы то ни было женщины – отнюдь не является достоинством. Она наблюдала за ним сегодня вечером; он вел себя именно так, как говорила Стейси: переходил от одной женщины к другой. Молодые и старые, привлекательные и невзрачные, замужние и одинокие – все казались ему желанной добычей. Он был обаятелен с каждой, как ряженый зазывала в торговых рядах на Пасху – заводит толпу, раздает конфетки падким до сладостей ребятишкам, а они и не понимают, что лучше бы им этих сластей не есть.
Женскую лесть и заискивание он явно принимал как должное. Такая самовлюбленность никогда не вызывала у Алекс ни одобрения, ни сочувствия. Джуниор не сомневался, что способен пробудить нежные чувства у любой женщины, стоит лишь ему заговорить с нею. Он флиртовал непроизвольно – так же естественно, как дышал. Ему и в голову не приходило, что кто-то может неверно истолковать его намерения и получить эмоциональную травму.
Не будь разговора со Стейси, Алекс лишь снисходительно улыбнулась бы, как улыбались в подобных случаях другие женщины, сочтя его вкрадчивую обходительность просто свойством характера. Теперь же Джуниор ее раздражал; ей хотелось, чтобы он понял: она такого беспечного пренебрежения не допустит.
– Стейси говорила не только о судье. Она сказала, что я воскрешаю воспоминания о вашем с нею браке и тем самым выставляю напоказ ее грязное белье. У меня сложилось впечатление, что развод с вами стал для нее многолетней каторгой.
– Но я-то тут при чем, а?
– А должны бы быть при чем. Ее резкая реакция удивила его.
– Вы никак сердитесь на меня. За что?
– Не знаю. – Эта краткая вспышка была ей почему-то приятна. Теперь же она почувствовала изнеможение. – Извините. Может, все дело в том, что меня всегда тянет поддержать обездоленного.
Он протянул руку и накрыл ее колено ладонью.
– Превосходное свойство, оно не ускользнуло от моего внимания.
Алекс взяла его руку и положила на кожаное сиденье между ними.
– 0-хо-хо, значит, подозрение с меня не снято. Она не поддалась очарованию его улыбки.
– Зачем вы женились на Стейси?
– Вы в самом деле хотите это обсудить? – Подъехав к мотелю «Житель Запада», он выключил передачу.
– Да.
Нахмурившись, он заглушил двигатель и, опершись локтем о спинку сиденья, повернулся к ней.
– В тот момент казалось, что иного не дано.
– Вы же ее не любили.
– Какая, к черту, любовь.
– Однако спали с ней. – Он вопросительно поднял бровь. – Стейси сказала, что вы были любовниками задолго до того, как поженились.
– Да не любовниками, Алекс. Я иногда водил ее куда-нибудь.
– Как часто?
– Хотите начистоту?
– Валяйте.
– Я приходил к Стейси, когда припирало, а сестры Гейл были заняты, или у них были месячные, или…
– Кто-кто?
– Сестры Гейл. Это к делу не относится. Он заранее отклонил вопросы, которые, как он понимал, уже роились у нее в голове.
– У меня вся ночь впереди. – Она поудобнее пристроилась к дверце.
– Вы что же, никакой мелочи не пропускаете?
– Разве самую малость. Так что же это за сестры?
– Их было три – тройняшки, собственно говоря. И всех звали Гейл.
– Это понятно.
– Нет, фамилия у них была другая. Девочек назвали Ванда Гейл, Нора Гейл и Пегги Гейл.
– Это что, шутка? Он перекрестился.
– Вот вам крест. Рид их уже, так сказать, приобщил к основам, а уж потом на сцене появился я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
С лица ее исчезла задумчивость, и она в упор посмотрела на Алекс.
– И теперь я вынуждена со стороны наблюдать, как он бродит от одной женщины к другой в поисках того, что могу и хочу дать ему я. Сегодня вот вынуждена была глядеть, как он танцует и кокетничает с вами. С вами, боже мой, – зарыдала она, подняв лицо кверху и прижав кулачок ко лбу над зажмуренными глазами. – Ведь вы же хотите его погубить, а он ничего не видит, кроме вашего хорошенького личика и фигуры.
Она опустила руку и злобно воззрилась на Алекс.
– Вы же отрава, мисс Гейтер. Я испытываю к вам сегодня те же чувства, которые терзали меня двадцать пять лет назад. – Приблизив к Алекс свое узкое костистое лицо, она прошипела:
– Жаль, что вы вообще появились на свет.
Все попытки Алекс взять себя в руки после ухода Стейси оказались тщетными. Она вышла из дамской комнаты бледная и дрожащая.
– А я уж собрался пойти вызволить вас. – Джуниор поджидал ее в коридоре. Поначалу он не заметил ее взволнованного лица. Но, заметив, тут же обеспокоился. – Алекс? Что случилось?
– Я хотела бы уехать.
– Вам нехорошо? Что же?..
– Пожалуйста. Поговорим по дороге.
Ни о чем больше не расспрашивая, Джуниор взял ее под руку и повел в гардероб.
– Подождите здесь.
Алекс видела, как он вошел в зал и, обойдя танцевальную площадку, остановился у стола, где они сегодня ужинали. Обменявшись несколькими фразами с Ангусом и Сарой-Джо, он вернулся как раз в ту минуту, когда гардеробщик принес их пальто.
Он быстро вывел ее из клуба и посадил в красный «Ягуар». Подождав, пока они отъехали на приличное расстояние от клуба, а отопитель нагрел воздух в обитой бархатом машине, он обратился к ней:
– Ну-с, так что же стряслось?
– Почему вы мне не сказали, что были женаты на Стейси Уоллес?
Он уставился на нее и не сводил глаз, пока машина не начала угрожающе вилять, потом отвернулся и устремил взгляд на дорогу.
– Вы не спрашивали.
– Очень благородная причина.
Она прислонила голову к холодному боковому стеклу. Было такое чувство, будто ее измолотили цепью, а теперь надо снова выходить на арену на новый раунд. Она-то решила, что распутала все ниточки в клубке пурселлских связей, ан нет, вот еще один тугой узелок.
– А это так важно? – поинтересовался Джуниор.
– Не знаю. – Она повернулась к нему, прижавшись затылком к боковому стеклу. – Вам виднее, важно ли это.
– Брак длился меньше года. Мы расстались друзьями.
– Это вы так считаете. А она вас любит по-прежнему. Он поморщился.
– В этом тоже причина разладов между нами. Стейси любит самозабвенно и властно. Она меня прямо в кандалы заковала. Дыхнуть не мог. Мы…
– Бросьте, Джуниор, вы же спали тут со всеми подряд, – нетерпеливо прервала она. – Избавьте меня от пошлых подробностей. Мне это и вправду неинтересно.
– В таком случае зачем вы об этом заговорили?
– Потому что она напала на меня в дамской комнате с обвинениями, будто своим расследованием я гублю жизнь ее отцу.
– Помилуй бог, Алекс! Джо Уоллес обожает поплакаться. Стейси носится с ним, как полоумная мамаша. Ни минуты не сомневаюсь, что он разнюнился и наговорил ей про вас бог знает чего. Просто чтобы она ему посочувствовала, они потворствуют неврозам, которыми страдают оба. Не волнуйтесь вы об этом.
В эту минуту Джуниор вызывал у Алекс почти неприязнь. На ее взгляд, такое пренебрежение женской любовью – любовью какой бы то ни было женщины – отнюдь не является достоинством. Она наблюдала за ним сегодня вечером; он вел себя именно так, как говорила Стейси: переходил от одной женщины к другой. Молодые и старые, привлекательные и невзрачные, замужние и одинокие – все казались ему желанной добычей. Он был обаятелен с каждой, как ряженый зазывала в торговых рядах на Пасху – заводит толпу, раздает конфетки падким до сладостей ребятишкам, а они и не понимают, что лучше бы им этих сластей не есть.
Женскую лесть и заискивание он явно принимал как должное. Такая самовлюбленность никогда не вызывала у Алекс ни одобрения, ни сочувствия. Джуниор не сомневался, что способен пробудить нежные чувства у любой женщины, стоит лишь ему заговорить с нею. Он флиртовал непроизвольно – так же естественно, как дышал. Ему и в голову не приходило, что кто-то может неверно истолковать его намерения и получить эмоциональную травму.
Не будь разговора со Стейси, Алекс лишь снисходительно улыбнулась бы, как улыбались в подобных случаях другие женщины, сочтя его вкрадчивую обходительность просто свойством характера. Теперь же Джуниор ее раздражал; ей хотелось, чтобы он понял: она такого беспечного пренебрежения не допустит.
– Стейси говорила не только о судье. Она сказала, что я воскрешаю воспоминания о вашем с нею браке и тем самым выставляю напоказ ее грязное белье. У меня сложилось впечатление, что развод с вами стал для нее многолетней каторгой.
– Но я-то тут при чем, а?
– А должны бы быть при чем. Ее резкая реакция удивила его.
– Вы никак сердитесь на меня. За что?
– Не знаю. – Эта краткая вспышка была ей почему-то приятна. Теперь же она почувствовала изнеможение. – Извините. Может, все дело в том, что меня всегда тянет поддержать обездоленного.
Он протянул руку и накрыл ее колено ладонью.
– Превосходное свойство, оно не ускользнуло от моего внимания.
Алекс взяла его руку и положила на кожаное сиденье между ними.
– 0-хо-хо, значит, подозрение с меня не снято. Она не поддалась очарованию его улыбки.
– Зачем вы женились на Стейси?
– Вы в самом деле хотите это обсудить? – Подъехав к мотелю «Житель Запада», он выключил передачу.
– Да.
Нахмурившись, он заглушил двигатель и, опершись локтем о спинку сиденья, повернулся к ней.
– В тот момент казалось, что иного не дано.
– Вы же ее не любили.
– Какая, к черту, любовь.
– Однако спали с ней. – Он вопросительно поднял бровь. – Стейси сказала, что вы были любовниками задолго до того, как поженились.
– Да не любовниками, Алекс. Я иногда водил ее куда-нибудь.
– Как часто?
– Хотите начистоту?
– Валяйте.
– Я приходил к Стейси, когда припирало, а сестры Гейл были заняты, или у них были месячные, или…
– Кто-кто?
– Сестры Гейл. Это к делу не относится. Он заранее отклонил вопросы, которые, как он понимал, уже роились у нее в голове.
– У меня вся ночь впереди. – Она поудобнее пристроилась к дверце.
– Вы что же, никакой мелочи не пропускаете?
– Разве самую малость. Так что же это за сестры?
– Их было три – тройняшки, собственно говоря. И всех звали Гейл.
– Это понятно.
– Нет, фамилия у них была другая. Девочек назвали Ванда Гейл, Нора Гейл и Пегги Гейл.
– Это что, шутка? Он перекрестился.
– Вот вам крест. Рид их уже, так сказать, приобщил к основам, а уж потом на сцене появился я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112