– Джуниор фыркнул, видимо вспомнив особенно непристойный эпизод из юношеских похождений. – Короче, сестры Гейл всем давали. Им это нравилось. Каждый парень из нашей школы хоть раз да трахнул их.
– Ладно, все ясно. Ну, а когда их под рукой не было, вы шли к Стейси Уоллес, потому что она тоже давала. Он спокойно взглянул на нее.
– Я женщин никогда ни к чему не принуждал. Она сама этого хотела, Алекс.
– Но только с вами.
Он пожал плечами: возражать не было смысла.
– А вы этим пользовались.
– Назовите мне мужчину, который поступил бы иначе.
– Очко в вашу пользу, – сухо сказала она. – Я лишь позволю себе заметить, что у Стейси вы были единственным мужчиной.
У него хватило такта принять несколько пристыженный вид.
– Да, пожалуй, верно.
– Мне сегодня стало ее жаль, Джуниор. Она разговаривала со мной отвратительно и тем не менее вызвала у меня жалость.
– Я никогда не мог понять, чего она ко мне прицепилась; она же ходила за мной по пятам с того самого дня, как я пришел в пурселлскую школу. И, знаете, башковитая была девчонка. Любимица всех учителей. Еще бы – старательная, ни в какие истории никогда не попадала. – Он хихикнул. – Но что она с готовностью выделывала на заднем сиденье моего «Шевроле» – они в жизни не поверили бы.
Алекс, почти не слушая, рассеянно смотрела в пространство.
– Стейси презирала Седину.
– Она ей завидовала.
– Главным образом, потому, что, когда вы были в постели со Стейси, она знала, что мечтаете-то вы о моей матери.
– Черт, – тихонько выругался он, и улыбка сползла с его лица.
– Так она сказала. Это правда?
– Селина всегда была при Риде. Так уж сложилось. Против фактов не попрешь.
– Но вы же ее все равно хотели, даже при том, что она принадлежала вашему лучшему другу. Так? После продолжительного молчания он сказал:
– Чего уж отпираться, это было бы вранье.
– Стейси мне еще кое-что сказала, – очень тихо произнесла Алекс. – Так, случайное замечание, а вовсе не намеренная откровенность. И сказала об этом вскользь, словно это и без того всем известно – и мне, само собой, тоже.
– Что?
– Что вы хотели жениться на моей матери. – Она снова посмотрела ему прямо в лицо и спросила сдавленным голосом:
– Правда?
Он на миг отвернулся, потом произнес:
– Да.
– До или после того, как она вышла замуж и родила меня?
– И до, и после. – Заметив ее явную озадаченность, он сказал:
– По-моему, всякий, кто видел Селину, непременно хотел, чтобы она всегда была с ним. Еще бы: красивая, веселая, к тому же умела дать почувствовать, что она создана только для тебя. В ней было… – он подыскивал подходящее слово, – что-то… – он как бы зажал ускользающее слово в кулаке, – что-то такое, отчего вы жаждали обладать ею.
– Вы хоть раз обладали ею?
– Физически?
– Вы хоть раз спали с моей матерью?
На его лице застыло выражение глубокой грусти.
– Нет, Алекс. Никогда.
– А вы пытались? Она бы согласилась?
– Вряд ли. Я и не пытался. Не очень, по крайней мере.
– Почему же, раз вы так ее хотели?
– Потому что Рид убил бы нас обоих. Опешив, она молча смотрела на него.
– Вы серьезно так считаете?
Он пожал плечами, и на лице его вновь засияла обезоруживающая улыбка.
– Ну, образно выражаясь.
Алекс не очень в это поверила. Он произнес «убил бы» явно в буквальном смысле слова.
Джуниор подвинулся к ней поближе. Взъерошив ей сзади волосы, он стал большим пальцем поглаживать ее шею.
– Но это очень мрачная тема. Давайте ее сменим, – прошептал он, легонько касаясь губами ее губ. – Может, оставим пока прошлое и займемся настоящим? – Он разглядывал ее лицо, скользя по нему кончиками пальцев. – Я очень хочу спать с тобой, Алекс.
Она настолько поразилась, что на миг потеряла дар речи.
– Вышутите?
– Нет, спорим?
И он поцеловал ее всерьез. Во всяком случае, попытался. Наклонив голову, он прильнул губами к ее губам, пытаясь разомкнуть их, и прижался к ней еще крепче. Не ощутив никакого отклика с ее стороны, отодвинулся и озадаченно посмотрел на нее.
– Нет?
– Нет.
– Почему?
– Вы сами знаете, тут нечего и объяснять. Это было бы безумно глупо. Не правильно!
– Я делал и куда большие глупости. – Опустив руку, он стал теребить пальцами отделку из мягкой замши на ее свитере. – И еще какие не правильные!
– Ну а я нет.
– Нам будет хорошо вместе, Алекс.
– Этого мы никогда не узнаем.
Он медленно провел большим пальцем по ее нижней губе, не отрывая от нее взгляда.
– Никогда не говори «никогда».
Наклонив голову, он поцеловал ее снова – ласково, не страстно, – потом передвинулся на свое сиденье и вылез из машины.
У двери Джуниор сдержанно чмокнул ее и пожелал спокойной ночи; на лице его, однако, было снисходительно-веселое выражение. Алекс понимала; он думает, что она просто ломается и победа над нею – всего лишь вопрос времени.
Она была настолько ошарашена его натиском, что минуты две-три не замечала моргающей красной лампочки на телефоне: ей что-то хотели передать. Алекс позвонила портье, ей дали телефон, по которому просили позвонить; она набрала номер. Еще не услышав голоса врача, она уже знала, что он скажет. И все равно его слова потрясли ее.
– Мне очень жаль, мисс Гейгер. Сегодня вечером, совсем недавно, миссис Грэм, не приходя в сознание, скончалась.
Глава 21
Алекс постучала в дверь, дождалась, пока Рид крикнет:
«Войдите!» – и лишь тогда шагнула в кабинет.
– Здравствуйте. Спасибо, что сразу приняли меня. Она села в кресло напротив его стола. Он, не спрашивая, налил кофе по ее вкусу и поставил перед нею. Она кивком головы поблагодарила его.
– Мне очень жаль, что ваша бабушка умерла, Алекс, – сказал он, вновь усаживаясь в свое скрипучее вращающееся кресло.
– Благодарю вас.
Алекс на неделю уезжала, чтобы заняться похоронами. В маленькой церкви при лечебнице на панихиде присутствовали, кроме Алекс, лишь горсточка бывших сослуживцев бабушки да несколько больных из той же лечебницы. После похорон Алекс приступила к малоприятной обязанности: надо было убрать все бабушкины вещи из ее палаты. Персонал отнесся к Алекс очень доброжелательно, однако другие пациенты уже ждали места в палате, и поэтому ее нужно было освободить немедленно.
Психологически ей было очень тяжело это делать. В церкви под тихую органную музыку она смотрела на скромный гроб и чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение. Она не сдержала слова, данного бабушке и себе самой. Не успела вовремя разыскать убийцу Селины.
Что еще хуже, не сумела добиться поощрения и любви бабушки. А ведь это был ее последний шанс, другого не будет.
Она всерьез подумывала о том, чтобы признать себя побежденной: позвонить Грегу и сказать, что он был прав и ей надо было сразу послушаться его совета. Такая смиренность доставила бы ему большое удовольствие, и он тут же поручил бы ей другое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Ладно, все ясно. Ну, а когда их под рукой не было, вы шли к Стейси Уоллес, потому что она тоже давала. Он спокойно взглянул на нее.
– Я женщин никогда ни к чему не принуждал. Она сама этого хотела, Алекс.
– Но только с вами.
Он пожал плечами: возражать не было смысла.
– А вы этим пользовались.
– Назовите мне мужчину, который поступил бы иначе.
– Очко в вашу пользу, – сухо сказала она. – Я лишь позволю себе заметить, что у Стейси вы были единственным мужчиной.
У него хватило такта принять несколько пристыженный вид.
– Да, пожалуй, верно.
– Мне сегодня стало ее жаль, Джуниор. Она разговаривала со мной отвратительно и тем не менее вызвала у меня жалость.
– Я никогда не мог понять, чего она ко мне прицепилась; она же ходила за мной по пятам с того самого дня, как я пришел в пурселлскую школу. И, знаете, башковитая была девчонка. Любимица всех учителей. Еще бы – старательная, ни в какие истории никогда не попадала. – Он хихикнул. – Но что она с готовностью выделывала на заднем сиденье моего «Шевроле» – они в жизни не поверили бы.
Алекс, почти не слушая, рассеянно смотрела в пространство.
– Стейси презирала Седину.
– Она ей завидовала.
– Главным образом, потому, что, когда вы были в постели со Стейси, она знала, что мечтаете-то вы о моей матери.
– Черт, – тихонько выругался он, и улыбка сползла с его лица.
– Так она сказала. Это правда?
– Селина всегда была при Риде. Так уж сложилось. Против фактов не попрешь.
– Но вы же ее все равно хотели, даже при том, что она принадлежала вашему лучшему другу. Так? После продолжительного молчания он сказал:
– Чего уж отпираться, это было бы вранье.
– Стейси мне еще кое-что сказала, – очень тихо произнесла Алекс. – Так, случайное замечание, а вовсе не намеренная откровенность. И сказала об этом вскользь, словно это и без того всем известно – и мне, само собой, тоже.
– Что?
– Что вы хотели жениться на моей матери. – Она снова посмотрела ему прямо в лицо и спросила сдавленным голосом:
– Правда?
Он на миг отвернулся, потом произнес:
– Да.
– До или после того, как она вышла замуж и родила меня?
– И до, и после. – Заметив ее явную озадаченность, он сказал:
– По-моему, всякий, кто видел Селину, непременно хотел, чтобы она всегда была с ним. Еще бы: красивая, веселая, к тому же умела дать почувствовать, что она создана только для тебя. В ней было… – он подыскивал подходящее слово, – что-то… – он как бы зажал ускользающее слово в кулаке, – что-то такое, отчего вы жаждали обладать ею.
– Вы хоть раз обладали ею?
– Физически?
– Вы хоть раз спали с моей матерью?
На его лице застыло выражение глубокой грусти.
– Нет, Алекс. Никогда.
– А вы пытались? Она бы согласилась?
– Вряд ли. Я и не пытался. Не очень, по крайней мере.
– Почему же, раз вы так ее хотели?
– Потому что Рид убил бы нас обоих. Опешив, она молча смотрела на него.
– Вы серьезно так считаете?
Он пожал плечами, и на лице его вновь засияла обезоруживающая улыбка.
– Ну, образно выражаясь.
Алекс не очень в это поверила. Он произнес «убил бы» явно в буквальном смысле слова.
Джуниор подвинулся к ней поближе. Взъерошив ей сзади волосы, он стал большим пальцем поглаживать ее шею.
– Но это очень мрачная тема. Давайте ее сменим, – прошептал он, легонько касаясь губами ее губ. – Может, оставим пока прошлое и займемся настоящим? – Он разглядывал ее лицо, скользя по нему кончиками пальцев. – Я очень хочу спать с тобой, Алекс.
Она настолько поразилась, что на миг потеряла дар речи.
– Вышутите?
– Нет, спорим?
И он поцеловал ее всерьез. Во всяком случае, попытался. Наклонив голову, он прильнул губами к ее губам, пытаясь разомкнуть их, и прижался к ней еще крепче. Не ощутив никакого отклика с ее стороны, отодвинулся и озадаченно посмотрел на нее.
– Нет?
– Нет.
– Почему?
– Вы сами знаете, тут нечего и объяснять. Это было бы безумно глупо. Не правильно!
– Я делал и куда большие глупости. – Опустив руку, он стал теребить пальцами отделку из мягкой замши на ее свитере. – И еще какие не правильные!
– Ну а я нет.
– Нам будет хорошо вместе, Алекс.
– Этого мы никогда не узнаем.
Он медленно провел большим пальцем по ее нижней губе, не отрывая от нее взгляда.
– Никогда не говори «никогда».
Наклонив голову, он поцеловал ее снова – ласково, не страстно, – потом передвинулся на свое сиденье и вылез из машины.
У двери Джуниор сдержанно чмокнул ее и пожелал спокойной ночи; на лице его, однако, было снисходительно-веселое выражение. Алекс понимала; он думает, что она просто ломается и победа над нею – всего лишь вопрос времени.
Она была настолько ошарашена его натиском, что минуты две-три не замечала моргающей красной лампочки на телефоне: ей что-то хотели передать. Алекс позвонила портье, ей дали телефон, по которому просили позвонить; она набрала номер. Еще не услышав голоса врача, она уже знала, что он скажет. И все равно его слова потрясли ее.
– Мне очень жаль, мисс Гейгер. Сегодня вечером, совсем недавно, миссис Грэм, не приходя в сознание, скончалась.
Глава 21
Алекс постучала в дверь, дождалась, пока Рид крикнет:
«Войдите!» – и лишь тогда шагнула в кабинет.
– Здравствуйте. Спасибо, что сразу приняли меня. Она села в кресло напротив его стола. Он, не спрашивая, налил кофе по ее вкусу и поставил перед нею. Она кивком головы поблагодарила его.
– Мне очень жаль, что ваша бабушка умерла, Алекс, – сказал он, вновь усаживаясь в свое скрипучее вращающееся кресло.
– Благодарю вас.
Алекс на неделю уезжала, чтобы заняться похоронами. В маленькой церкви при лечебнице на панихиде присутствовали, кроме Алекс, лишь горсточка бывших сослуживцев бабушки да несколько больных из той же лечебницы. После похорон Алекс приступила к малоприятной обязанности: надо было убрать все бабушкины вещи из ее палаты. Персонал отнесся к Алекс очень доброжелательно, однако другие пациенты уже ждали места в палате, и поэтому ее нужно было освободить немедленно.
Психологически ей было очень тяжело это делать. В церкви под тихую органную музыку она смотрела на скромный гроб и чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение. Она не сдержала слова, данного бабушке и себе самой. Не успела вовремя разыскать убийцу Селины.
Что еще хуже, не сумела добиться поощрения и любви бабушки. А ведь это был ее последний шанс, другого не будет.
Она всерьез подумывала о том, чтобы признать себя побежденной: позвонить Грегу и сказать, что он был прав и ей надо было сразу послушаться его совета. Такая смиренность доставила бы ему большое удовольствие, и он тут же поручил бы ей другое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112