ДНК идентичны – кроме одной небольшой гипервариабельной области, в которой всё идёт наперекосяк. Ничего общего. Мы исследовали дюжины клеток. Некоторые лишь слегка дифференцированы внутри гипервариабельной зоны, другие различаются полностью. Естественными мутациями это не объяснить. Другими словами: это не может быть случайностью.
– Может, всё же разные виды, – сказал Эневек.
– Нет. Это определённо один и тот же вид. И определённо, что никакое существо не может в ходе жизни изменить генетический код. План строения всегда предшествует. По нему существо строится. И то, что построено, соответствует только этому плану и никакому другому.
Долгое время все молчали.
– Если эти клетки, тем не менее, различаются, – сказал Эневек, – значит, они нашли способ изменить свою ДНК уже после того, как разделились.
– Но для чего? – спросила Делавэр.
– Это человек, – сказал Вандербильт.
– Что человек?
– Вы что, слепые? Природа такого не сделает, говорит нам доктор Оливейра, она это хорошо знает, и со стороны доктора Йохансона я не слышу возражений. Итак, у кого хватит смекалки выдумать такое, а? Эта штука – биологическое оружие. Только человеку это по силам.
– Возражение, – объявил Йохансон. – Это не имеет смысла, Джек. Преимущество биологического оружия в том, что требуется лишь базовый рецепт. Всё остальное – репродукция…
– Очень даже может быть преимуществом, если вирусы мутируют, разве нет? Вирус СПИДа постоянно мутирует. Только подумают, что поймали его, – глядь, а он снова изменился.
– Это совсем другое. Мы имеем здесь суперорганизм, а не вирологическую инфекцию. Должна быть какая-то причина, по которой они различаются. Что-то происходит с их ДНК после деления. Они кодируются иначе, по-другому. Нас не интересует, кто это сделал. Мы должны выяснить, какой в этом смысл.
– Смысл – всех нас уничтожить! – с раздражением сказал Вандербильт. – Эта штука здесь для того, чтобы уничтожить свободный мир.
– Хорошо, – прорычал Йохансон. – Тогда расстреляйте её. Может, нам проверить, не мусульманские ли это клетки? Может, их ДНК – исламская и фундаменталистская.
Вандербильт воззрился на него:
– На чьей вы, собственно, стороне?
– На стороне науки.
– А вы понимаете, почему вчера ночью упали и ударились головой? – Вандербильт высокомерно усмехнулся. – После бутылки бордо, кстати сказать. Как ваше самочувствие, доктор? Голова не болит? Почему бы вам не попридержать язык?
– Тогда и вы меньше распускайте свой.
Вандербильт запыхтел. Ли окинула его насмешливым взглядом и подалась вперёд:
– Вы сказали, речь идёт о различной кодировке, правильно?
– Правильно, – кивнула Оливейра.
– Я не учёный. Но не может ли быть так, что кодировка выполняет ту же задачу, что и коды у людей? Военный код, например.
– Да, – кивнула Оливейра. – Вполне возможно.
– Код, чтобы узнавать друг друга.
Уивер что-то нацарапала на листочке и протянула Эневеку. Он прочитал и коротко кивнул.
– А для чего им друг друга узнавать? – спросил Рубин. – И почему таким сложным способом?
– Я думаю, это лежит на поверхности, – сказала Кроув. Какое-то время был слышен шорох целлофана, который она снимала с пачки сигарет.
– Что именно? – спросила Ли.
– Я думаю, это служит коммуникации, – сказала Кроув. – Эти клетки связываются друг с другом. Это форма беседы.
– Вы считаете, эта штука… – Грейвольф уставился на неё. Кроув закурила, затянулась и выпустила дым:
– Они общаются друг с другом. Да.
* * *
Пандус
– Что случилось ночью? – спросила Оливейра, когда они спускались вниз, к лаборатории.
Йохансон пожал плечами:
– Ни малейшего представления не имею.
– А как чувствуете себя теперь?
– Странно. Головная боль уходит, но в моих воспоминаниях провал величиной с ангар.
– Какой нелепый случай, а? – Рубин повернулся на ходу и блеснул зубами. – Теперь мы оба с головной болью. Бог мой, я лежал пластом.
Оливейра разглядывала Рубина с неопределённым выражением лица:
– Мигрень, говорите?
– Да. Ужасная! Случается нечасто, но когда случается, помогает только одно: принять снотворное и выключить свет.
– Проспали до утра?
– Конечно. – Вид у Рубина был виноватый: – Мне очень жаль. Но тут теряешь всякий контроль, серьёзно. Иначе бы я показался.
– А разве вы не показались?
Её вопрос прозвучал как-то странно. Рубин растерянно улыбнулся:
– Нет.
– Точно нет?
– Мне же лучше знать.
В голове Йохансона что-то щёлкнуло. Как сломанный диапроектор. Направляющие полозья пытаются захватить картинку и соскальзывают.
Почему Оливейра спросила его об этом?
Они остановились перед дверью лаборатории, и Рубин набрал цифровой код. Когда он вошёл, Оливейра тихо сказала Йохансону:
– Эй, в чём дело? Вы же были твёрдо уверены, что вчера ночью видели его.
Йохансон уставился на неё:
– В чём я был уверен?
– Когда мы с вами сидели на ящике, – шепнула Оливейра. – Вы сказали, что видели его.
Щёлк. Полозья снова попытались захватить картинку. Щёлк.
Его голова была набита ватой. Они пили вино, это он помнил. И потом он… что видел? Щёлк. Оливейра подняла брови.
– Ну… – сказала она, входя. – Кажется, вспомнили?!
* * *
Нейронный компьютер
Они сидели в JIC перед компьютером Уивер.
– Смотри, – объясняла она. – Это дело с кодировкой даёт нам новую исходную точку.
Эневек кивнул:
– Клетки не все одинаковы. Они не как нейроны.
– И дело не только в способе, как они связаны друг с другом. Может, в кодировке ДНК и лежит ключ к слиянию клеток.
– Нет. Слияние вызвано чем-то другим. Чем-то дальнодействующим.
– Вчера мы договорились до запаха.
– О’кей, – сказал Эневек. – Попробуй. Программируй так, что они производят некое пахучее вещество, которое сигнализирует о слиянии.
Уивер задумалась. Потом позвонила по местному телефону в лабораторию:
– Сигур? Привет! Мы сидим над симуляцией. Не возникло ли у вас за это время идеи, как клетки сплавляются между собой? – Некоторое время она выслушивала ответ. – Вот именно. Мы попробуем. Держи меня в курсе.
– Что он сказал? – спросил Эневек.
– Они пробуют фазовый тест. Хотят заставить желе распасться, а потом снова слиться.
– Значит, они тоже думают, что клетки издают запах?
– Да. – Уивер наморщила лоб. – Вопрос в том, какая клетка начинает процесс? И почему? Кто-то же должен вызвать цепную реакцию.
– Генетическая программа. Лишь определённые клетки могут запускать процесс слияния.
– Часть мозга, которая может больше, чем все остальные… – размышляла Уивер. – Хм, это подкупает. И всё же этого как-то недостаточно.
– Погоди! Может, мы на неверном пути. Мы исходим из того, что эти клетки вместе образуют большой мозг.
– Я убеждена, что так и есть.
– Я тоже. Но я только что подумал, что… – Эневек лихорадочно соображал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242
– Может, всё же разные виды, – сказал Эневек.
– Нет. Это определённо один и тот же вид. И определённо, что никакое существо не может в ходе жизни изменить генетический код. План строения всегда предшествует. По нему существо строится. И то, что построено, соответствует только этому плану и никакому другому.
Долгое время все молчали.
– Если эти клетки, тем не менее, различаются, – сказал Эневек, – значит, они нашли способ изменить свою ДНК уже после того, как разделились.
– Но для чего? – спросила Делавэр.
– Это человек, – сказал Вандербильт.
– Что человек?
– Вы что, слепые? Природа такого не сделает, говорит нам доктор Оливейра, она это хорошо знает, и со стороны доктора Йохансона я не слышу возражений. Итак, у кого хватит смекалки выдумать такое, а? Эта штука – биологическое оружие. Только человеку это по силам.
– Возражение, – объявил Йохансон. – Это не имеет смысла, Джек. Преимущество биологического оружия в том, что требуется лишь базовый рецепт. Всё остальное – репродукция…
– Очень даже может быть преимуществом, если вирусы мутируют, разве нет? Вирус СПИДа постоянно мутирует. Только подумают, что поймали его, – глядь, а он снова изменился.
– Это совсем другое. Мы имеем здесь суперорганизм, а не вирологическую инфекцию. Должна быть какая-то причина, по которой они различаются. Что-то происходит с их ДНК после деления. Они кодируются иначе, по-другому. Нас не интересует, кто это сделал. Мы должны выяснить, какой в этом смысл.
– Смысл – всех нас уничтожить! – с раздражением сказал Вандербильт. – Эта штука здесь для того, чтобы уничтожить свободный мир.
– Хорошо, – прорычал Йохансон. – Тогда расстреляйте её. Может, нам проверить, не мусульманские ли это клетки? Может, их ДНК – исламская и фундаменталистская.
Вандербильт воззрился на него:
– На чьей вы, собственно, стороне?
– На стороне науки.
– А вы понимаете, почему вчера ночью упали и ударились головой? – Вандербильт высокомерно усмехнулся. – После бутылки бордо, кстати сказать. Как ваше самочувствие, доктор? Голова не болит? Почему бы вам не попридержать язык?
– Тогда и вы меньше распускайте свой.
Вандербильт запыхтел. Ли окинула его насмешливым взглядом и подалась вперёд:
– Вы сказали, речь идёт о различной кодировке, правильно?
– Правильно, – кивнула Оливейра.
– Я не учёный. Но не может ли быть так, что кодировка выполняет ту же задачу, что и коды у людей? Военный код, например.
– Да, – кивнула Оливейра. – Вполне возможно.
– Код, чтобы узнавать друг друга.
Уивер что-то нацарапала на листочке и протянула Эневеку. Он прочитал и коротко кивнул.
– А для чего им друг друга узнавать? – спросил Рубин. – И почему таким сложным способом?
– Я думаю, это лежит на поверхности, – сказала Кроув. Какое-то время был слышен шорох целлофана, который она снимала с пачки сигарет.
– Что именно? – спросила Ли.
– Я думаю, это служит коммуникации, – сказала Кроув. – Эти клетки связываются друг с другом. Это форма беседы.
– Вы считаете, эта штука… – Грейвольф уставился на неё. Кроув закурила, затянулась и выпустила дым:
– Они общаются друг с другом. Да.
* * *
Пандус
– Что случилось ночью? – спросила Оливейра, когда они спускались вниз, к лаборатории.
Йохансон пожал плечами:
– Ни малейшего представления не имею.
– А как чувствуете себя теперь?
– Странно. Головная боль уходит, но в моих воспоминаниях провал величиной с ангар.
– Какой нелепый случай, а? – Рубин повернулся на ходу и блеснул зубами. – Теперь мы оба с головной болью. Бог мой, я лежал пластом.
Оливейра разглядывала Рубина с неопределённым выражением лица:
– Мигрень, говорите?
– Да. Ужасная! Случается нечасто, но когда случается, помогает только одно: принять снотворное и выключить свет.
– Проспали до утра?
– Конечно. – Вид у Рубина был виноватый: – Мне очень жаль. Но тут теряешь всякий контроль, серьёзно. Иначе бы я показался.
– А разве вы не показались?
Её вопрос прозвучал как-то странно. Рубин растерянно улыбнулся:
– Нет.
– Точно нет?
– Мне же лучше знать.
В голове Йохансона что-то щёлкнуло. Как сломанный диапроектор. Направляющие полозья пытаются захватить картинку и соскальзывают.
Почему Оливейра спросила его об этом?
Они остановились перед дверью лаборатории, и Рубин набрал цифровой код. Когда он вошёл, Оливейра тихо сказала Йохансону:
– Эй, в чём дело? Вы же были твёрдо уверены, что вчера ночью видели его.
Йохансон уставился на неё:
– В чём я был уверен?
– Когда мы с вами сидели на ящике, – шепнула Оливейра. – Вы сказали, что видели его.
Щёлк. Полозья снова попытались захватить картинку. Щёлк.
Его голова была набита ватой. Они пили вино, это он помнил. И потом он… что видел? Щёлк. Оливейра подняла брови.
– Ну… – сказала она, входя. – Кажется, вспомнили?!
* * *
Нейронный компьютер
Они сидели в JIC перед компьютером Уивер.
– Смотри, – объясняла она. – Это дело с кодировкой даёт нам новую исходную точку.
Эневек кивнул:
– Клетки не все одинаковы. Они не как нейроны.
– И дело не только в способе, как они связаны друг с другом. Может, в кодировке ДНК и лежит ключ к слиянию клеток.
– Нет. Слияние вызвано чем-то другим. Чем-то дальнодействующим.
– Вчера мы договорились до запаха.
– О’кей, – сказал Эневек. – Попробуй. Программируй так, что они производят некое пахучее вещество, которое сигнализирует о слиянии.
Уивер задумалась. Потом позвонила по местному телефону в лабораторию:
– Сигур? Привет! Мы сидим над симуляцией. Не возникло ли у вас за это время идеи, как клетки сплавляются между собой? – Некоторое время она выслушивала ответ. – Вот именно. Мы попробуем. Держи меня в курсе.
– Что он сказал? – спросил Эневек.
– Они пробуют фазовый тест. Хотят заставить желе распасться, а потом снова слиться.
– Значит, они тоже думают, что клетки издают запах?
– Да. – Уивер наморщила лоб. – Вопрос в том, какая клетка начинает процесс? И почему? Кто-то же должен вызвать цепную реакцию.
– Генетическая программа. Лишь определённые клетки могут запускать процесс слияния.
– Часть мозга, которая может больше, чем все остальные… – размышляла Уивер. – Хм, это подкупает. И всё же этого как-то недостаточно.
– Погоди! Может, мы на неверном пути. Мы исходим из того, что эти клетки вместе образуют большой мозг.
– Я убеждена, что так и есть.
– Я тоже. Но я только что подумал, что… – Эневек лихорадочно соображал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242