Создал цепочку постов связи, между которыми бегали на лыжах гонцы с пакетами, как при Александре Невском или там Дмитрии Донском…
А что делать? Подобных раций, как у него, Рогова, начальник связи не имеет. Такие передатчики только для агентурной надобности существуют. Задумавшись о связи, Рогов вспомнил, как недавно вызвал его к себе Мерецков. Разговор происходил с глазу на глаз.
— Вот что, полковник, — сказал Кирилл Афанасьевич, — используя собственную шифросвязь, будете лично мне сообщать об оперативном положении армии.
— Наряду со штабом?
— Помимо штаба, — с нажимом сказал Мерецков.
Рогов в разведке не новичок, сразу сообразил: командующий фронтом хочет иметь независимый источник информации. Только вот зачем он ему? Не доверяет командованию? Хочет иметь объективные сведения для проверки сообщений оперативного отдела штарма? Может быть. Ведь сняли же в феврале с поста начальника штаба генерал-майора Визжилина, который вводил фронт в заблуждение относительно того, что на самом деле в армии происходит.
Теперь на его месте недавний комдив полковник Виноградов, бывший однокашник Рогова по академии. Вот он, Павел Семенович, сидит у краешка стола рядом с командармом. Сосредоточенно слушает, толковый, вдумчивый командир, хорошо он себя показал еще в декабре прошлого года, когда брали Тихвин. Ему и невдомек, что комфронта контролирует его работу через Рогова, дружка по академии. Впрочем, Виноградову и не положено про это знать — таковы суровые правила войны.
…Узнав о строительстве новой дороги, да еще железной, начсанарм Боборыкин с облегчением подумал, что может быть, разрешится наконец проблема эвакуации раненых. Их скопилось в армии видимо-невидимо. Еще в марте, во время приезда Вишневского, главного хирурга фронта, Боборыкин возражал против развертывания хирургических госпиталей на территории мешка. Но с ним не согласились. Растянется, мол, тогда путь раненого от медсанбата до операционного стола в госпитале. Надо придвинуть хирургов к передовой линии. Что ж, придвинули, стали делать сложнейшие операции едва ли не на передовой и оставлять раненых тут же, при госпиталях. Срабатывал военно-бюрократический механизм… После медсанбата пострадавших везут в госпиталь, их положено эвакуировать. После госпиталя раненым положено долечиваться при самом госпитале. Значит, ни о какой эвакуации в тыл и речи быть не может, считается, что госпитали и так всегда располагаются в тылу. И ни транспорта тебе дополнительного, ни персонала для эвакуации…
Вот и остаются тяжелораненые на шее у армии, которая и здоровых-то не знает как накормить, обиходить. А вывозить послеоперационников в грузовиках по жердевой дороге, особенно тех, что с черепными травмами, равносильно убийству. Многие умирали в пути.
… У Шашкова собственные заботы. Недавно Зуев собрал в политотделе армии военных юристов прокуратуры, трибунала и сотрудников Особого отдела. Используя сведения о повышенной активности вражеских спецслужб, Зуев в категорической форме призвал всех к усилению работы в войсках, повышению бдительности, предупредил: агентура противника в ближайшее время предпримет попытки нанести удар изнутри.
«Это естественно, — подумал Шашков. — Атаки наши затухают, армия переходит к обороне… На долгий ли срок — мы не знаем, но что противник примется активно разлагать армию, сие и ежу понятно».
Постоянно связанный с партизанским движением в Ленинградской области, Шашков располагал сведениями о том, что немцы поспешно готовят диверсионные группы для действий в тылу 2-й ударной. Ищут бывших лесников и охотников, хорошо знающих безопасные тропы в болотах, вербуют их в полицаи, суля дом в деревне и по две коровы каждому, не считая денежного содержания в оккупационных марках.
Сегодня Александр Георгиевич добился, наконец, того, чтобы на смену Олегу Кружи ли ну отправили регулярное подразделение. Надо наполнить специальную роту бывалыми людьми, поискать местных, держать Кружилина наготове, может быть, придется послать в рейд для борьбы с диверсантами. Опасность большая, есть информация о том, что немцы ориентируют группы лазутчиков и диверсантов на ликвидацию наших штабов и командных пунктов.
…Зуев поднял голову, поискал глазами Яшу Бобкова, порученца, кивком подозвал к себе и передал записку для Румянцева, редактора «Отваги». Николай Дмитриевич развернул полученный листочек. Дивизионный комиссар спрашивал, не готовы ли в «Отваге» провести семинар с прибывшими на военный совет редакторами дивизионных газет, надо воспользоваться случаем. Румянцев посмотрел на Ивана Васильевича и согласно кивнул: отчего же не провести, в «Отваге» сильные сотрудники, до войны других учили уму-разуму.
Когда объявили перерыв, Калашников подошел к Зуеву, отвел его в сторону и передал разговор с Запорожцем.
— Мое личное мнение, если позволите, сильно сдал Николай Кузьмич, — сказал замначальника политуправления. — Невооруженным, как говорится, глазом видно…
— Мне Александр Иванович тоже звонил, — вздохнув, сказал Зуев. — Жалко, но что делать. Пришлось сказать командарму: приказ самого. Иначе в тыл лететь не соглашался.
Дивизионный комиссар сообщил Калашникову также, что Военный совет на закрытом заседании обсудил ситуацию и высказал свое мнение: Николаю Кузьмичу необходимо срочно лететь на Большую землю.
— Говорить остальным об этом пока не будем, — объяснил Зуев. — Зачем людей будоражить? Назначит фронт нового командарма — тогда все сразу и объясним.
«Разумно», — подумал Калашников, невольно подчиняясь обаянию тридцати пяти летнего комиссара, который будто родился военным человеком.
Константину Калашникову и самому-то только-только исполнилось тридцать лет. Другой работы кроме партийной он просто не знал. Но тут уж преуспел. До войны был секретарем МГК ВКП(б), занимался идеологической работой, это по значимости, пожалуй, не меньший ранг, чем у Зуева теперь. Военного, правда, опыта никакого.
После перерыва Калашников сел рядом с генералом Власовым. В конце концов, оба представители фронта, почему бы и не держаться вместе. К тому же Константин Федорович знал Власова как героя сражения за Москву, видел его портрет в «Правде» и сейчас надеялся сойтись с ним поближе.
Клыков отсутствовал, и Калашников решил, что командарм готовится в дорогу. Снова заседали около часа. Боборыкин о проблемах с вывозом раненых сказал, и Зуев заверил начсанарма: Военный совет считает это проблемой номер один. Приняли решение доставлять грузы и вьючным способом тоже. Кавалерийский корпус Гусева, собираясь уходить на переформирование, оставлял лошадей.
— В помощь и на прокорм, — невесело пошутил кто-то из угла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
А что делать? Подобных раций, как у него, Рогова, начальник связи не имеет. Такие передатчики только для агентурной надобности существуют. Задумавшись о связи, Рогов вспомнил, как недавно вызвал его к себе Мерецков. Разговор происходил с глазу на глаз.
— Вот что, полковник, — сказал Кирилл Афанасьевич, — используя собственную шифросвязь, будете лично мне сообщать об оперативном положении армии.
— Наряду со штабом?
— Помимо штаба, — с нажимом сказал Мерецков.
Рогов в разведке не новичок, сразу сообразил: командующий фронтом хочет иметь независимый источник информации. Только вот зачем он ему? Не доверяет командованию? Хочет иметь объективные сведения для проверки сообщений оперативного отдела штарма? Может быть. Ведь сняли же в феврале с поста начальника штаба генерал-майора Визжилина, который вводил фронт в заблуждение относительно того, что на самом деле в армии происходит.
Теперь на его месте недавний комдив полковник Виноградов, бывший однокашник Рогова по академии. Вот он, Павел Семенович, сидит у краешка стола рядом с командармом. Сосредоточенно слушает, толковый, вдумчивый командир, хорошо он себя показал еще в декабре прошлого года, когда брали Тихвин. Ему и невдомек, что комфронта контролирует его работу через Рогова, дружка по академии. Впрочем, Виноградову и не положено про это знать — таковы суровые правила войны.
…Узнав о строительстве новой дороги, да еще железной, начсанарм Боборыкин с облегчением подумал, что может быть, разрешится наконец проблема эвакуации раненых. Их скопилось в армии видимо-невидимо. Еще в марте, во время приезда Вишневского, главного хирурга фронта, Боборыкин возражал против развертывания хирургических госпиталей на территории мешка. Но с ним не согласились. Растянется, мол, тогда путь раненого от медсанбата до операционного стола в госпитале. Надо придвинуть хирургов к передовой линии. Что ж, придвинули, стали делать сложнейшие операции едва ли не на передовой и оставлять раненых тут же, при госпиталях. Срабатывал военно-бюрократический механизм… После медсанбата пострадавших везут в госпиталь, их положено эвакуировать. После госпиталя раненым положено долечиваться при самом госпитале. Значит, ни о какой эвакуации в тыл и речи быть не может, считается, что госпитали и так всегда располагаются в тылу. И ни транспорта тебе дополнительного, ни персонала для эвакуации…
Вот и остаются тяжелораненые на шее у армии, которая и здоровых-то не знает как накормить, обиходить. А вывозить послеоперационников в грузовиках по жердевой дороге, особенно тех, что с черепными травмами, равносильно убийству. Многие умирали в пути.
… У Шашкова собственные заботы. Недавно Зуев собрал в политотделе армии военных юристов прокуратуры, трибунала и сотрудников Особого отдела. Используя сведения о повышенной активности вражеских спецслужб, Зуев в категорической форме призвал всех к усилению работы в войсках, повышению бдительности, предупредил: агентура противника в ближайшее время предпримет попытки нанести удар изнутри.
«Это естественно, — подумал Шашков. — Атаки наши затухают, армия переходит к обороне… На долгий ли срок — мы не знаем, но что противник примется активно разлагать армию, сие и ежу понятно».
Постоянно связанный с партизанским движением в Ленинградской области, Шашков располагал сведениями о том, что немцы поспешно готовят диверсионные группы для действий в тылу 2-й ударной. Ищут бывших лесников и охотников, хорошо знающих безопасные тропы в болотах, вербуют их в полицаи, суля дом в деревне и по две коровы каждому, не считая денежного содержания в оккупационных марках.
Сегодня Александр Георгиевич добился, наконец, того, чтобы на смену Олегу Кружи ли ну отправили регулярное подразделение. Надо наполнить специальную роту бывалыми людьми, поискать местных, держать Кружилина наготове, может быть, придется послать в рейд для борьбы с диверсантами. Опасность большая, есть информация о том, что немцы ориентируют группы лазутчиков и диверсантов на ликвидацию наших штабов и командных пунктов.
…Зуев поднял голову, поискал глазами Яшу Бобкова, порученца, кивком подозвал к себе и передал записку для Румянцева, редактора «Отваги». Николай Дмитриевич развернул полученный листочек. Дивизионный комиссар спрашивал, не готовы ли в «Отваге» провести семинар с прибывшими на военный совет редакторами дивизионных газет, надо воспользоваться случаем. Румянцев посмотрел на Ивана Васильевича и согласно кивнул: отчего же не провести, в «Отваге» сильные сотрудники, до войны других учили уму-разуму.
Когда объявили перерыв, Калашников подошел к Зуеву, отвел его в сторону и передал разговор с Запорожцем.
— Мое личное мнение, если позволите, сильно сдал Николай Кузьмич, — сказал замначальника политуправления. — Невооруженным, как говорится, глазом видно…
— Мне Александр Иванович тоже звонил, — вздохнув, сказал Зуев. — Жалко, но что делать. Пришлось сказать командарму: приказ самого. Иначе в тыл лететь не соглашался.
Дивизионный комиссар сообщил Калашникову также, что Военный совет на закрытом заседании обсудил ситуацию и высказал свое мнение: Николаю Кузьмичу необходимо срочно лететь на Большую землю.
— Говорить остальным об этом пока не будем, — объяснил Зуев. — Зачем людей будоражить? Назначит фронт нового командарма — тогда все сразу и объясним.
«Разумно», — подумал Калашников, невольно подчиняясь обаянию тридцати пяти летнего комиссара, который будто родился военным человеком.
Константину Калашникову и самому-то только-только исполнилось тридцать лет. Другой работы кроме партийной он просто не знал. Но тут уж преуспел. До войны был секретарем МГК ВКП(б), занимался идеологической работой, это по значимости, пожалуй, не меньший ранг, чем у Зуева теперь. Военного, правда, опыта никакого.
После перерыва Калашников сел рядом с генералом Власовым. В конце концов, оба представители фронта, почему бы и не держаться вместе. К тому же Константин Федорович знал Власова как героя сражения за Москву, видел его портрет в «Правде» и сейчас надеялся сойтись с ним поближе.
Клыков отсутствовал, и Калашников решил, что командарм готовится в дорогу. Снова заседали около часа. Боборыкин о проблемах с вывозом раненых сказал, и Зуев заверил начсанарма: Военный совет считает это проблемой номер один. Приняли решение доставлять грузы и вьючным способом тоже. Кавалерийский корпус Гусева, собираясь уходить на переформирование, оставлял лошадей.
— В помощь и на прокорм, — невесело пошутил кто-то из угла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240