— С наскока их не возьмешь, думать надо. И прикидывать, где и что можно наскрести по фронтовым сусекам. Ведь не просто народ здесь кладем, а с благородной целью: товарищей выручаем.
Слова начальника Генштаба были вполне справедливы. Ведь нередко бывало, что гнали на смерть не только с благородной целью, но из-за амбиции, из-за душившего армию, бюрократизма, по неграмотности командиров, в результате безответственности и прямого воровства интендантов, плохой обеспеченности оружием и боеприпасами. И вообще из-за отсутствия элементарного умения воевать.
В стране, где человеческая жизнь, отдельно взятая личность ничего не стоила, не была создана, увы, наука сбережения людей на войне, не выработаны принципы, по которым командиры Красной Армии обязаны были заботиться о сохранности живой силы, отдельно взятого красноармейца.
…У Березнева было собственное объяснение грянувших событий. Евгений Ефимыч служил у Коровникова замом по инженерным войскам с 3 мая, смотрел на происходящее вокруг свежими глазами, поскольку прибыл к Мясному Бору из 4-й армии.
Началась его деятельность на новом месте с организации вывоза по узкоколейке имущества кавкорпуса. Сами гусевцы выходили пешком, коней бедолаги съели, а в вагонах везли седла, лошадиную сбрую. Евгений Ефимыч сказал было в штабе, что надо бы вывозить по дороге немощных бойцов, люди, дескать, важнее седел. Но Коровников резонно заметил, что кавалеристов без седел не бывает и ему никто не позволит уменьшить боеспособность советской конницы.
Бойцы частей, охранявших коридор и узкоколейку, повадились уходить с позиций в тыл за обедом с котелками в руках. Кухням к огневому рубежу не проехать, термосов у службы тыла не было, и потому, как только кишка начинала требовать свое, красноармейцы, повинуясь чувству голода, покидали огневые точки, бренча котелками, направлялись к кухне, согласно поговорке: овес за конем не ходит. Березнев и на это внимание начальника штаба армии обратил, но ему вежливо напомнили, что тыл вовсе не его заведование, пусть лучше командует саперами.
Противник эту процедуру изучил, и когда в очередной раз возвращались бойцы, отобедав, на войну, красноармейцев встретили огнем немцы, занявшие их позиции.
Когда это приключилось, штаб 59-й армии перенесли к Мясному Бору. Одну из землянок заняли Коровников и его комиссар. К ним и заявились Мерецков с Василевским, оттуда и принялся Мерецков руководить. Для начала вызвал к себе для доклада начальника инженерных войск.
К удивлению Берёзнева, командарм заявил:
— Вот он, мой зам по инженерной части, лично занимался укреплением переднего края армии и лучше всех знает обстановку.
«Раньше он вовсе не был обо мне такого лестного мнения», — подумал Евгений Ефимыч, пытаясь понять причину такой перемены.
Но все, что знал, рассказал, кроме походов за питанием, конечно, чего уж тут. Этой подробностью дела не поправишь, и неудобно перед начальником Генштаба сор из избы выносить.
После него, Березнева, сам Коровников доложил о дислокации немцев, ему начальник разведки подготовил справку.
— Западнее Ленинградского шоссе наступают на нас и Вторую ударную три пехотных дивизии, одна полицейская войск СС и отдельные части, — сказал Иван Терентьевич. — Раньше эти отдельные оборонялись на других участках фронта, теперь сведены в бригады. На соседа Яковлева со стороны Новгорода давят группы «Хоппе» и «Яшке». С запада атакует армию Власова группа «Герцог». А из Чудова над нами нависает усиленная в последнее время группа «Вендель»… И опять же «Яшке» висит…
— А хрен моржовый над вами не висит?! — не выдержал спокойного тона Коровникова, перечислявшего силы противника, Василевский. — О чем вы раньше думали? Разнуздай эдакие! Яшки-фуяшки… Позволили окружить целую армию! Что станут говорить союзники, когда узнают: сам начальник Генштаба учит вас, как выводить войска из окружения?
Александр Михайлович ругался редко, в среде обычных матерщинных полководцев считался вроде как интеллигентом, опять же воспитывался где: в семье духовной, в житейском и прямом смысле. Но тут Василевского прорвало, допекли командиры-орелики из 59-й, а больше всех этот лопух Коровников начальника Генштаба остервенил.
— Слушай, инженер, — остыв немного, обратился Василевский к Березневу, — чем помогает фронт по вашей части?
— Ничем, — смело ответил тот, понимая, что упрек его вовсе не к Мерецкову, ведь тот только что приехал. — А мне нужны рельсы для узкоколейки, шпалы, ремонтировать дорогу для эвакуации нечем.
— Старую дорогу надо сломать и выстроить новую, — сказал Мерецков. — Узкоколейку, которую проложила Вторая ударная, немцы пристреляли до каждого метра.
— Дадите материалы, людей и технику, я построю дорогу зигзагами, — предложил Березнев. — Такую не пристреляют…
— Подумаем, — кивнул Василевский. — Кто еще скажет?
Начали говорить комдивы, докладывая, сколько у них боевых штыков и сабель. Цифры назывались такие малые, что смех, но смеяться не приходилось, да и плакать командирам не пристало. У кого сорок набралось бойцов, у кого — тридцать штыков. Мерецков приказывал кому что передать, с кем слить, сброситься силами в общий котел. Договорились, что к утру соберут до двух сотен, а комдив-25 расщедрился, до полутора сотен сабель нашел.
С этим наличием и решили пойти на штурм горловины.
— А ты, Березнев, — сказал командарм, — разведай ручей за полотном железной дороги, за нашим передним краем. Танкисты жалуются: им его не перескочить. Вот и обеспечь переправу.
На следующий день Березнев взял сапера-сержанта, пролез с ним под мостом на железной дороге и ушел за передний край. Их обстреляли снайперы, но попасть не сумели. Добрались до ручья. Воды в нем не было, а ложе его забили трупы красноармейцев. От июньской жары трупы разбухли, крепко уже пахли и заполняли ручей от берега до берега. Были тут от зимнего еще наступления, были и свежие, но те и другие в одинаковом обмундировании, в валенках и полушубках.
Березнев прикинул, палкой нащупал дно и решил, что танки одолеют этот рубеж, о чем и доложил Коровникову по прибытии на КП.
— Берега не топкие, ширина небольшая, для тридцатьчетверок это не препятствие, товарищ командующий, — резюмировал Березнев.
— Тогда пойдем на прорыв тремя колоннами, — уверенно заявил командарм. — Первая колонна — впереди саперы. Они валят лес, гатят дорогу для танков. Вторая колонна — впереди тоже саперы… Третья колонна — и перед нею вырастает дорога. Была одна коммуникация — станет сразу три! По ним и выйдет Вторая ударная из вражеского кольца…
На словах было гладко, а на деле саперы не смогли даже одной дороги проложить. Валить лес на болоте и гатить его — и по мирному времени работа не одного дня, а когда ты едва топором тюкнешь, а по тебе огонь открывают, тут дело посложнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
Слова начальника Генштаба были вполне справедливы. Ведь нередко бывало, что гнали на смерть не только с благородной целью, но из-за амбиции, из-за душившего армию, бюрократизма, по неграмотности командиров, в результате безответственности и прямого воровства интендантов, плохой обеспеченности оружием и боеприпасами. И вообще из-за отсутствия элементарного умения воевать.
В стране, где человеческая жизнь, отдельно взятая личность ничего не стоила, не была создана, увы, наука сбережения людей на войне, не выработаны принципы, по которым командиры Красной Армии обязаны были заботиться о сохранности живой силы, отдельно взятого красноармейца.
…У Березнева было собственное объяснение грянувших событий. Евгений Ефимыч служил у Коровникова замом по инженерным войскам с 3 мая, смотрел на происходящее вокруг свежими глазами, поскольку прибыл к Мясному Бору из 4-й армии.
Началась его деятельность на новом месте с организации вывоза по узкоколейке имущества кавкорпуса. Сами гусевцы выходили пешком, коней бедолаги съели, а в вагонах везли седла, лошадиную сбрую. Евгений Ефимыч сказал было в штабе, что надо бы вывозить по дороге немощных бойцов, люди, дескать, важнее седел. Но Коровников резонно заметил, что кавалеристов без седел не бывает и ему никто не позволит уменьшить боеспособность советской конницы.
Бойцы частей, охранявших коридор и узкоколейку, повадились уходить с позиций в тыл за обедом с котелками в руках. Кухням к огневому рубежу не проехать, термосов у службы тыла не было, и потому, как только кишка начинала требовать свое, красноармейцы, повинуясь чувству голода, покидали огневые точки, бренча котелками, направлялись к кухне, согласно поговорке: овес за конем не ходит. Березнев и на это внимание начальника штаба армии обратил, но ему вежливо напомнили, что тыл вовсе не его заведование, пусть лучше командует саперами.
Противник эту процедуру изучил, и когда в очередной раз возвращались бойцы, отобедав, на войну, красноармейцев встретили огнем немцы, занявшие их позиции.
Когда это приключилось, штаб 59-й армии перенесли к Мясному Бору. Одну из землянок заняли Коровников и его комиссар. К ним и заявились Мерецков с Василевским, оттуда и принялся Мерецков руководить. Для начала вызвал к себе для доклада начальника инженерных войск.
К удивлению Берёзнева, командарм заявил:
— Вот он, мой зам по инженерной части, лично занимался укреплением переднего края армии и лучше всех знает обстановку.
«Раньше он вовсе не был обо мне такого лестного мнения», — подумал Евгений Ефимыч, пытаясь понять причину такой перемены.
Но все, что знал, рассказал, кроме походов за питанием, конечно, чего уж тут. Этой подробностью дела не поправишь, и неудобно перед начальником Генштаба сор из избы выносить.
После него, Березнева, сам Коровников доложил о дислокации немцев, ему начальник разведки подготовил справку.
— Западнее Ленинградского шоссе наступают на нас и Вторую ударную три пехотных дивизии, одна полицейская войск СС и отдельные части, — сказал Иван Терентьевич. — Раньше эти отдельные оборонялись на других участках фронта, теперь сведены в бригады. На соседа Яковлева со стороны Новгорода давят группы «Хоппе» и «Яшке». С запада атакует армию Власова группа «Герцог». А из Чудова над нами нависает усиленная в последнее время группа «Вендель»… И опять же «Яшке» висит…
— А хрен моржовый над вами не висит?! — не выдержал спокойного тона Коровникова, перечислявшего силы противника, Василевский. — О чем вы раньше думали? Разнуздай эдакие! Яшки-фуяшки… Позволили окружить целую армию! Что станут говорить союзники, когда узнают: сам начальник Генштаба учит вас, как выводить войска из окружения?
Александр Михайлович ругался редко, в среде обычных матерщинных полководцев считался вроде как интеллигентом, опять же воспитывался где: в семье духовной, в житейском и прямом смысле. Но тут Василевского прорвало, допекли командиры-орелики из 59-й, а больше всех этот лопух Коровников начальника Генштаба остервенил.
— Слушай, инженер, — остыв немного, обратился Василевский к Березневу, — чем помогает фронт по вашей части?
— Ничем, — смело ответил тот, понимая, что упрек его вовсе не к Мерецкову, ведь тот только что приехал. — А мне нужны рельсы для узкоколейки, шпалы, ремонтировать дорогу для эвакуации нечем.
— Старую дорогу надо сломать и выстроить новую, — сказал Мерецков. — Узкоколейку, которую проложила Вторая ударная, немцы пристреляли до каждого метра.
— Дадите материалы, людей и технику, я построю дорогу зигзагами, — предложил Березнев. — Такую не пристреляют…
— Подумаем, — кивнул Василевский. — Кто еще скажет?
Начали говорить комдивы, докладывая, сколько у них боевых штыков и сабель. Цифры назывались такие малые, что смех, но смеяться не приходилось, да и плакать командирам не пристало. У кого сорок набралось бойцов, у кого — тридцать штыков. Мерецков приказывал кому что передать, с кем слить, сброситься силами в общий котел. Договорились, что к утру соберут до двух сотен, а комдив-25 расщедрился, до полутора сотен сабель нашел.
С этим наличием и решили пойти на штурм горловины.
— А ты, Березнев, — сказал командарм, — разведай ручей за полотном железной дороги, за нашим передним краем. Танкисты жалуются: им его не перескочить. Вот и обеспечь переправу.
На следующий день Березнев взял сапера-сержанта, пролез с ним под мостом на железной дороге и ушел за передний край. Их обстреляли снайперы, но попасть не сумели. Добрались до ручья. Воды в нем не было, а ложе его забили трупы красноармейцев. От июньской жары трупы разбухли, крепко уже пахли и заполняли ручей от берега до берега. Были тут от зимнего еще наступления, были и свежие, но те и другие в одинаковом обмундировании, в валенках и полушубках.
Березнев прикинул, палкой нащупал дно и решил, что танки одолеют этот рубеж, о чем и доложил Коровникову по прибытии на КП.
— Берега не топкие, ширина небольшая, для тридцатьчетверок это не препятствие, товарищ командующий, — резюмировал Березнев.
— Тогда пойдем на прорыв тремя колоннами, — уверенно заявил командарм. — Первая колонна — впереди саперы. Они валят лес, гатят дорогу для танков. Вторая колонна — впереди тоже саперы… Третья колонна — и перед нею вырастает дорога. Была одна коммуникация — станет сразу три! По ним и выйдет Вторая ударная из вражеского кольца…
На словах было гладко, а на деле саперы не смогли даже одной дороги проложить. Валить лес на болоте и гатить его — и по мирному времени работа не одного дня, а когда ты едва топором тюкнешь, а по тебе огонь открывают, тут дело посложнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240