— Пока я на мостике, я не допущу, чтобы мой корабль развалился, — заметил старший офицер.
— Разумное решение. Пит. — Второй помощник уже подошёл к аварийной панели, чтобы убедиться в исправности судовых механизмов, — в случае аварии или затопления на панели вспыхнул бы сигнал тревоги. Но аварийные лампочки не горели. В этом не было ничего удивительного — лесовоз спроектировали таким образом, чтобы он мог выдержать куда более суровые штормы, однако это не значило, что на море можно терять бдительность.
Загудел телефон.
— Мостик, первый помощник слушает.
— Что там произошло, черт побери, — послышался голос старшего механика.
— Всего лишь большая волна, чиф, — коротко ответил Пит. — Есть проблемы?
— Всего лишь? Она так шарахнула в переднюю переборку, я уж решил было, что выбито окно, — похоже, треснул иллюминатор. Почему бы не сбавить скорость? Неприятно, когда тебе в постель хлещут волны, понимаешь?
— Я уже распорядился.
— Отлично. — Стармех положил трубку.
— Ну, что тут у вас? — раздался голос капитана. Он появился на мостике в пижаме и халате, успел заметить, как вода с палубы исчезала в шпигатах.
— Большая волна, пятьдесят-шестьдесят футов. Я сбавил ход до шестнадцати узлов. Двадцать — слишком много при такой волне.
— Правильно, пожалуй, — проворчал капитан. Каждый лишний час у причала обходился в пятнадцать тысяч долларов, и хозяевам не нравилось напрасно расходовать деньги. — Увеличьте скорость, как только будет возможно. — И он исчез, чтобы не застудить босые ноги.
— Будет исполнено, — ответил Пит, глядя на пустой дверной проем.
— Скорость пятнадцать и восемь, — доложил рулевой.
— Хорошо.
Оба офицера уселись в высокие кресла и взяли чашки с кофе. Вообще-то в происшествии не было ничего пугающего, теперь оно казалось даже захватывающим. Брызги от форштевня, врезающегося в волны, казались удивительно красивыми в лунном свете. Первый помощник посмотрел вниз на палубу. Лишь через несколько секунд он понял, что произошло.
— Включить палубное освещение!
— В чём дело? — Второй офицер поспешил к распределительному щиту, и прожекторы залили палубу ярким светом.
— А, один всё-таки остался…
— Один… — Вахтенный офицер взглянул на палубу. — О-о… Три остальных…
Первый помощник изумлённо потряс головой. Какими словами описать силу простой воды? А ведь это была прочная цепь, и волна разорвала её, словно гнилую нитку. Впечатляюще.
Второй помощник снял трубку телефона и нажал кнопку.
— Боцман, наш палубный груз только что смыло за борт. Осмотрите переднюю часть надстройки и сообщите мне о причинённом ущербе. — Он знал, что добавлять о необходимости осмотра изнутри, не выходя на палубу, не потребуется.
Через час стало ясно, что они отделались на удивление легко. Бревна, смытые волной, ударили в то место надстройки, которое было укреплено мощными стальными бимсами. Повреждения оказались незначительными, понадобится всего лишь сварка и окраска. Впрочем, кому-то придётся рубить новое дерево. Три бревна из четырех были смыты за борт. Японскому храму придётся подождать с новой крышей.
Три огромных бревна, скреплённых вместе железной цепью, остались далеко позади «Джорджа М.». Они всё ещё были сырыми и теперь начали впитывать морскую воду, становясь ещё тяжелее.
* * *
Кэти Райан следила за тем, как автомобиль её мужа отъехал от дома. Время, когда она жалела его, прошло. Теперь она чувствовала себя оскорблённой. Он не хотел говорить об этом — не пытался как-то объяснить, извиниться, вместо этого хотел сделать вид, что… что? Иногда он говорил, что плохо себя чувствует, очень устал. Кэти хотелось откровенно побеседовать с ним, но она не знала, с чего начать. Мужское эго — хрупкая вещь, доктор Кэролайн Райан знала это, а такая тема — самое чувствительное в нём. Наверно, это сочетание усталости и спиртного. Джек — не машина. Он сжигает себя. Кэти заметила первые симптомы несколько месяцев назад. И на службу ему приходится так далеко ездить. Почти три часа ежедневно. Правда, у него шофёр, но всё равно… Три лишних часа в добавление к напряжённой работе вместо того, чтобы пораньше приезжать домой, где его ждут и любят.
Так помогаю я ему или наношу вред? — спрашивала она себя. Может быть, отчасти здесь и моя вина?
Кэти вошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Ну что ж, она больше не краснощёкий подросток. Вокруг рта и у глаз появились морщины. Следует подумать об очках. Во время работы у неё случались приступы головной боли, и она знала, что причиной могут быть глаза, — в конце концов, она хирург-офтальмолог, — но у неё, как и у всех остальных, вечно не хватало времени, чтобы посетить своего коллегу тут же в Институте Вильмера. Это глупо, признала Кэти. У неё по-прежнему красивые глаза. По крайней мере их цвет не изменился, хотя способности к преломлению пострадали от напряжения, связанного с работой.
Все ещё стройная и тонкая. Не мешало бы сбросить фунта три-четыре или, что ещё лучше, добавить их к груди. У Кэти была маленькая грудь, как и у всех женщин из её семьи, а в мире ценились женщины с грудью, превосходящей размерами вымя коровы Элзи Борден. Её любимая шутка о том, что размер бюста обратно пропорционален размеру мозга, возникла как защитный механизм. Она мечтала о большой груди подобно тому, как мужчины мечтают о большом члене, однако Бог или унаследованные гены не наградили её мощным бюстом. Был ещё способ исправить положение, но Кэти не могла пойти на унизительную операцию — к тому же ей не нравился слишком большой процент осложнений, связанных с впрыскиванием силикона.
Что касается остального… причёска, разумеется, всегда выглядела растрёпанной, но тут уж ничего не поделаешь — хирургическая дисциплина категорически запрещала ей обращать внимание на волосы. Впрочем, они всё ещё были светлыми и шелковистыми, и когда Джек обращал на них внимание, то восхищался ими. Морщинки не портили лица, оно оставалось красивым. Ноги всегда были стройными, а благодаря тому, что ей приходилось много ходить по больницам Хопкинса/Вильмера, даже окрепли. Кэти заключила, что, глядя на неё, собаки не станут лаять ей вслед. Она по-прежнему была привлекательна и знала, что так считают и те, с кем работала. Ей нравилось, что порой студенты-практиканты влюблялись в неё. По крайней мере никто из них не избегал её обходов.
Вдобавок ко всему Кэти была хорошей матерью. Она много внимания уделяла детям, беспрестанно заглядывая в комнаты Салли и маленького Джека, даже когда они спали. Последнее время, когда муж так мало бывал дома, Кэти старалась заменить его, подыгрывала сыну в футбол (узнав об этом, Джек ощутил глубокую вину). Когда было время, она вкусно и хорошо готовила. По дому все делала сама и лишь немногое, по выражению Джека, «сдавала в подряд».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330