Мексиканская операция успешно готовится, он взял её под свой контроль и вывел из сферы оперативного управления, так что, клянусь Богом, заслуга будет принадлежать тоже ему. Возможно, тогда все переменится. Райан раскрыл папку с материалами операции и решил, что изучит все досконально, каждую мелочь, проверит вероятность всех непредвиденных случаев. Он добьётся, что операция пройдёт успешно, и тогда заставит этих кретинов из Белого дома уважать себя.
* * *
— Марш в свою комнату! — крикнула Кэти. Это был приказ и одновременно признание своего бессилия. Затем она вышла в коридор со слезами на глазах. Как глупо она себя ведёт, кричит на детей, тогда как ей нужно поговорить с мужем. Но как? Что она скажет? Что если… что если это — правда? Что тогда? Она убеждала себя, что этого не может быть, но поверить в его безгрешность оказалось слишком трудно. Разве есть какое-то другое объяснение? Джек не потерпел ни единой неудачи в жизни. Она с гордостью вспомнила, что он рисковал жизнью ради неё и детей. Она была в ужасе, не могла дышать, когда шла по берегу, а её муж направлялся навстречу вооружённым мужчинам, поставив на карту собственную жизнь и жизнь остальных. Как может мужчина, поступивший так смело, предать свою собственную жену? В это трудно поверить.
Но другого объяснения просто не было! Разве он не находил её соблазнительной? Если она больше не волновала его, то почему? Разве она недостаточно красива? Неужели не делала всего — и даже больше, — что требуется от жены? Просто отказ, равнодушие — это достаточно плохо, но отвергнуть её, дать понять, что его энергия и страсть тратятся на другую, неизвестную женщину с дешёвыми духами, — это было выше её сил.
Ей нужно вызвать его на решительный разговор, выяснить все до конца.
Как? — спрашивала она себя. В этом весь вопрос. Или обсудить эту проблему с кем-нибудь в госпитале Хопкинса… с психиатром? Обратиться за профессиональным советом?
Но тогда она рискует, что все станет известно, что её позор окажется у всех на виду? Кэролайн Райан, профессор, прелестная, умная Кэти Райан не может даже удержать собственного мужа? Как ты думаешь, что это она натворила? Так станут шептать друзья за её спиной. Конечно, все заявят, что это не её вина, но потом замолчат и сконфуженно опустят глаза, а мгновение спустя начнут спрашивать, почему она не повела себя иначе, почему не заметила признаков его неудовлетворённости, ведь семейная жизнь, в конце концов, редко зависит лишь от одного партнёра, к тому же Джек не похож на мужчину, который ищет развлечения на стороне, правда? Она будет чувствовать себя смущённой и расстроенной, хуже чем когда-либо в своей жизни, подумала она, на мгновение забыв о том, что у неё были и куда более трудные моменты.
Все казалось таким непонятным и запутанным. Но Кэти не знала, как поступить, хотя понимала, что бездействие губительней всего. Неужели она в ловушке? Неужели у неё нет выхода?
— У тебя что-нибудь случилось, мамочка? — спросила Салли, прижимая к себе Барби.
— Нет, милая, ничего, только оставь пока маму в покое, ладно?
— Джек говорит, что просит прощения. Можно ему выйти из своей комнаты?
— Можно — если он обещает вести себя хорошо.
— О'кей! — Салли выбежала в коридор.
Неужели все так просто? — подумала Кэти. Она могла простить ему почти все. Может, простить и это? Не потому, что ей так хотелось простить его, нет. Просто здесь речь шла не только о её гордости. Речь шла и о детях, а детям нужен отец, даже если этот отец почти не обращает на них внимания. Неужели её гордость важнее? А с другой стороны — какой станет их жизнь, если мама и папа не ладят между собой? Разве это не пагубнее? В конце концов, она всегда может найти себе… другого Джека?
Она снова заплакала. Кэти плакала от собственной беспомощности, от своей неспособности найти правильное решение, от причинённой ей обиды. Эти слезы никак не помогали разрешить её трудности, только ухудшали положение. Часть её сознания хотела, чтобы он ушёл. Другая часть — настаивала, чтобы он вернулся. Но ни та, ни другая не знали, как поступить.
* * *
— Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор не подлежит разглашению, — слова следователя звучали не вопросом, а утверждением. Сидящий перед ним мужчина был невысок ростом, явно страдал от лишней полноты, обращали на себя внимание его мягкие розовые руки. Усы а lа Бисмарк были скорее всего попыткой выглядеть мужественным. На самом деле эта попытка была неудачной, и мужчина не производил серьёзного впечатления, пока следователь не присмотрелся к его лицу. Тёмные глаза доктора были на удивление проницательными и не упускали ничего.
— Врачам не привыкать к сохранению тайны, — ответил Берни Катц, возвращая следователю его служебное удостоверение. — Давайте не будем терять времени. Через двадцать минут у меня обход.
По мнению следователя, порученное ему задание представляло определённый интерес, хотя он не был уверен в том, что одобряет его. Супружеская неверность не является преступлением, хотя обычно мешает получению допуска к совершенно секретным работам. В конце концов, если мужчина может нарушить клятву, данную им в церкви, почему не нарушить обещание, написанное на листе бумаги?
Берни Катц откинулся назад, проявляя предельное терпение, которого у него было не так уж много. Он был хирургом, привык совершать поступки и принимать решения, а не ждать, когда их примут другие. Он покачивался в кресле, одной рукой подкручивая усы.
— Вы хорошо знаете доктора Кэролайн Райан?
— Я работаю с ней вот уже одиннадцать лет.
— Каково ваше мнение о ней?
— Она блестящий хирург — с технической точки зрения, исключительно рассудительная, на её мнение всегда можно положиться, обладает высочайшим мастерством. К тому же Кэти один из лучших преподавателей в нашей больнице. Кроме того, мы с ней хорошие друзья. А в чём дело? — Глаза Катца впились в лицо посетителя.
— Извините, но это я задаю вопросы.
— Да, это сразу видно. Продолжайте, — холодно заметил Катц, внимательно наблюдая за выражением лица собеседника, его движениями, манерой поведения. То, что он уже увидел, ему не понравилось.
— Скажите, последнее время вы не слышали от неё каких-нибудь замечаний… Я имею в виду домашние неприятности и тому подобное?
— Надеюсь, вы понимаете, что я — врач и все, с чем ко мне обращаются, не подлежит оглашению.
— Кэти Райан является вашим пациентом? — спросил следователь.
— В прошлом мне приходилось осматривать её. Мы всегда поступаем так со своими коллегами.
— Но вы не психиатр?
Катц едва удержался, чтобы не огрызнуться в ответ. Подобно большинству хирургов, у него был вспыльчивый характер.
— Ответ на этот вопрос вам хорошо известен.
Следователь поднял голову от своих записей и спокойно произнёс:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330
* * *
— Марш в свою комнату! — крикнула Кэти. Это был приказ и одновременно признание своего бессилия. Затем она вышла в коридор со слезами на глазах. Как глупо она себя ведёт, кричит на детей, тогда как ей нужно поговорить с мужем. Но как? Что она скажет? Что если… что если это — правда? Что тогда? Она убеждала себя, что этого не может быть, но поверить в его безгрешность оказалось слишком трудно. Разве есть какое-то другое объяснение? Джек не потерпел ни единой неудачи в жизни. Она с гордостью вспомнила, что он рисковал жизнью ради неё и детей. Она была в ужасе, не могла дышать, когда шла по берегу, а её муж направлялся навстречу вооружённым мужчинам, поставив на карту собственную жизнь и жизнь остальных. Как может мужчина, поступивший так смело, предать свою собственную жену? В это трудно поверить.
Но другого объяснения просто не было! Разве он не находил её соблазнительной? Если она больше не волновала его, то почему? Разве она недостаточно красива? Неужели не делала всего — и даже больше, — что требуется от жены? Просто отказ, равнодушие — это достаточно плохо, но отвергнуть её, дать понять, что его энергия и страсть тратятся на другую, неизвестную женщину с дешёвыми духами, — это было выше её сил.
Ей нужно вызвать его на решительный разговор, выяснить все до конца.
Как? — спрашивала она себя. В этом весь вопрос. Или обсудить эту проблему с кем-нибудь в госпитале Хопкинса… с психиатром? Обратиться за профессиональным советом?
Но тогда она рискует, что все станет известно, что её позор окажется у всех на виду? Кэролайн Райан, профессор, прелестная, умная Кэти Райан не может даже удержать собственного мужа? Как ты думаешь, что это она натворила? Так станут шептать друзья за её спиной. Конечно, все заявят, что это не её вина, но потом замолчат и сконфуженно опустят глаза, а мгновение спустя начнут спрашивать, почему она не повела себя иначе, почему не заметила признаков его неудовлетворённости, ведь семейная жизнь, в конце концов, редко зависит лишь от одного партнёра, к тому же Джек не похож на мужчину, который ищет развлечения на стороне, правда? Она будет чувствовать себя смущённой и расстроенной, хуже чем когда-либо в своей жизни, подумала она, на мгновение забыв о том, что у неё были и куда более трудные моменты.
Все казалось таким непонятным и запутанным. Но Кэти не знала, как поступить, хотя понимала, что бездействие губительней всего. Неужели она в ловушке? Неужели у неё нет выхода?
— У тебя что-нибудь случилось, мамочка? — спросила Салли, прижимая к себе Барби.
— Нет, милая, ничего, только оставь пока маму в покое, ладно?
— Джек говорит, что просит прощения. Можно ему выйти из своей комнаты?
— Можно — если он обещает вести себя хорошо.
— О'кей! — Салли выбежала в коридор.
Неужели все так просто? — подумала Кэти. Она могла простить ему почти все. Может, простить и это? Не потому, что ей так хотелось простить его, нет. Просто здесь речь шла не только о её гордости. Речь шла и о детях, а детям нужен отец, даже если этот отец почти не обращает на них внимания. Неужели её гордость важнее? А с другой стороны — какой станет их жизнь, если мама и папа не ладят между собой? Разве это не пагубнее? В конце концов, она всегда может найти себе… другого Джека?
Она снова заплакала. Кэти плакала от собственной беспомощности, от своей неспособности найти правильное решение, от причинённой ей обиды. Эти слезы никак не помогали разрешить её трудности, только ухудшали положение. Часть её сознания хотела, чтобы он ушёл. Другая часть — настаивала, чтобы он вернулся. Но ни та, ни другая не знали, как поступить.
* * *
— Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор не подлежит разглашению, — слова следователя звучали не вопросом, а утверждением. Сидящий перед ним мужчина был невысок ростом, явно страдал от лишней полноты, обращали на себя внимание его мягкие розовые руки. Усы а lа Бисмарк были скорее всего попыткой выглядеть мужественным. На самом деле эта попытка была неудачной, и мужчина не производил серьёзного впечатления, пока следователь не присмотрелся к его лицу. Тёмные глаза доктора были на удивление проницательными и не упускали ничего.
— Врачам не привыкать к сохранению тайны, — ответил Берни Катц, возвращая следователю его служебное удостоверение. — Давайте не будем терять времени. Через двадцать минут у меня обход.
По мнению следователя, порученное ему задание представляло определённый интерес, хотя он не был уверен в том, что одобряет его. Супружеская неверность не является преступлением, хотя обычно мешает получению допуска к совершенно секретным работам. В конце концов, если мужчина может нарушить клятву, данную им в церкви, почему не нарушить обещание, написанное на листе бумаги?
Берни Катц откинулся назад, проявляя предельное терпение, которого у него было не так уж много. Он был хирургом, привык совершать поступки и принимать решения, а не ждать, когда их примут другие. Он покачивался в кресле, одной рукой подкручивая усы.
— Вы хорошо знаете доктора Кэролайн Райан?
— Я работаю с ней вот уже одиннадцать лет.
— Каково ваше мнение о ней?
— Она блестящий хирург — с технической точки зрения, исключительно рассудительная, на её мнение всегда можно положиться, обладает высочайшим мастерством. К тому же Кэти один из лучших преподавателей в нашей больнице. Кроме того, мы с ней хорошие друзья. А в чём дело? — Глаза Катца впились в лицо посетителя.
— Извините, но это я задаю вопросы.
— Да, это сразу видно. Продолжайте, — холодно заметил Катц, внимательно наблюдая за выражением лица собеседника, его движениями, манерой поведения. То, что он уже увидел, ему не понравилось.
— Скажите, последнее время вы не слышали от неё каких-нибудь замечаний… Я имею в виду домашние неприятности и тому подобное?
— Надеюсь, вы понимаете, что я — врач и все, с чем ко мне обращаются, не подлежит оглашению.
— Кэти Райан является вашим пациентом? — спросил следователь.
— В прошлом мне приходилось осматривать её. Мы всегда поступаем так со своими коллегами.
— Но вы не психиатр?
Катц едва удержался, чтобы не огрызнуться в ответ. Подобно большинству хирургов, у него был вспыльчивый характер.
— Ответ на этот вопрос вам хорошо известен.
Следователь поднял голову от своих записей и спокойно произнёс:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330