— Что случилось, черт побери? — спросил один механик у другого.
— Боже мой… — выдохнул Санчес. Ему казалось, что ущерб, нанесённый «Энтерпрайзу», находящемуся в двух милях, ещё более значителен. Все ещё тревожно гремели колокола громкого боя, и снизу, из-под мостика, доносились голоса, запрашивающие информацию, причём так громко, что потребность в телефонах была излишней. Все корабли соединения предприняли манёвры уклонения. «Файф», один из эсминцев охранения со стороны кормы, развернулся и полным ходом уходил от места катастрофы. Его шкипер был явно перепуган вероятностью попадания других торпед. Санчес почему-то не сомневался, что больше торпед не будет. Он видел три взрыва у кормы «Джонни Реба» и три у «Энтерпрайза».
— Смидерз, следуйте за мной.
— Но, сэр, расписание боевой тревоги требует…
— Они справятся и без вас, да и вперёдсмотрящих больше не требуется. Пока мы останемся на месте. Вам придётся поговорить с капитаном.
— Господи, сэр! — Восклицание прозвучало как мольба избавить её от этого испытания.
Командир авиакрыла повернулся к девушке.
— Сделайте глубокий вдох и выслушайте меня: вы оказались единственным человеком на всём этом проклятом корабле, сумевшим справиться со своими обязанностями за последние десять минут. Пошли, Смидерз.
— Валы гребных винтов номер два и три полностью разрушены, шкипер, — услышали они через минуту, когда поднялись на мостик.
Командир авианосца стоял посредине, глядя по сторонам, как человек, пострадавший от дорожной катастрофы. — Вал номер четыре тоже повреждён… вал номер один, похоже, пока уцелел.
— Хорошо, — пробормотал шкипер, затем прибавил, словно думая вслух: — Так что же, чёрт возьми…
— В нас попали три противолодочные торпеды, сэр, — доложил Санчес. — Матрос Смидерз заметила их пуск с японского эсминца.
— Это верно? — командир посмотрел на девушку-матроса. — Вот что, мисс, садитесь в это кресло. Когда я закончу с неотложными делами и буду уверен, что мой корабль останется на плаву, вы расскажете мне обо всём, что видели.
Затем пришла очередь самого неприятного. Капитан авианосца ВМС США «Джон Стеннис» повернулся к офицеру связи и начал составлять донесение главнокомандующему Тихоокеанского флота. Донесению будет предшествовать гриф «Синий» — «Нэви блю».
— Рубка, докладывает гидроакустик, в воде торпеда, пеленг два-восемь-ноль, по звуку похожи на японскую 89-ю, — доложил Лаваль-младший без особого волнения. Субмарины нередко пускают торпеды в подводные лодки союзников.
— Полный вперёд! — скомандовал капитан третьего ранга Кеннеди. Учения это или нет, к ним всё-таки движется торпеда, а такое всегда вызывает у подводников неприятное ощущение. — Погружаемся на шестьсот футов.
— Шестьсот футов, слушаюсь, — отрепетовал боцман, стоящий у рулей глубины. — Горизонтальные рули опущены на десять градусов. — Рулевой толкнул штурвал от себя, «Эшвилл» начал погружение, проходя через слой термоклина.
— Расстояние до торпеды? — спросил капитан у группы слежения.
— Три тысячи ярдов.
— Мостик, докладывает гидроакустик. Утратили контакт с торпедой, когда прошли через слой. Слышу постоянные щелчки, она работает в режиме поиска, по моим оценкам, скорость торпеды сорок-сорок пять узлов.
— Выключить шумовое устройство, сэр? — спросил старпом. Кеннеди почувствовал искушение дать утвердительный ответ, чтобы проверить, насколько по-настоящему хороши японские торпеды. Как было ему известно, до сих пор ещё ни одна американская подводная лодка не пыталась уклоняться от них. По-видимому, это был японский вариант американской торпеды Мк-48, ничем не уступающий ADCAP.
— Вот она, — послышался голос гидроакустика. — Только что появилась под слоем. Пеленг на торпеду прежний, два-восемь-ноль, сила сигнала увеличивается.
— Право руля двадцать градусов, — скомандовал Кеннеди. — Приготовиться в отсеке пятидюймовок.
— Скорость превышает тридцать узлов, — доложил матрос о продолжающемся ускорении «Эшвилла».
— Руль положен на правый борт двадцать градусов, указаний о новом курсе не поступило.
— Хорошо, — произнёс Кеннеди. — Отсек пятидюймовок, выпускайте приманку — пуск! Боцман, всплываем до двухсот футов!
— Слушаюсь, — отозвался боцман. — Поднять горизонтальные рули на десять градусов!
— Хотите максимально затруднить их торпедную атаку? — спросил старпом.
— Пусть стараются изо всех сил.
Из отсека, оборудованного устройством для запуска противоторпедных приманок, носившего название отсека пятидюймовок из-за диаметра пускового устройства, вылетела канистра и тут же начала пускать пузыри подобно таблетке «Алка-зельтцер», создавая новую, пусть неподвижную, акустическую цель для поискового гидролокатора торпеды. Резкий поворот субмарины создал в воде завихрение, что должно ещё больше запутать японскую торпеду.
— Прошли слой термоклина, — доложил оператор у батитермографа.
— Глубина? — запросил Кеннеди.
— Один-девять-ноль, руль положен на правый борт двадцать градусов.
— Прямо руля, поддерживать глубину два-ноль-ноль.
— Есть прямо руля, глубина два-ноль-ноль.
— Машины вперёд, треть мощности.
— Есть вперёд, треть мощности. — Указатель на машинном телеграфе изменился, и субмарина замедлила ход, находясь теперь снова на глубине двести футов, над слоем термоклина, оставив позади прекрасную, хотя и обманчивую, цель.
— О'кей, — улыбнулся Кеннеди. — Теперь посмотрим, насколько умна эта «рыба».
— Рубка, докладывает гидроакустик. Торпеда только что прошла сквозь завихрение. — Голос прозвучал чуть нервно, подумал Кеннеди.
— Ну что? — спросил командир, войдя в гидропост. — Возникли трудности?
— Сэр, «рыба» прошла прямо через завихрение, словно не замечая его.
— Эта торпеда считается «умной». Ты полагаешь, что она не обращает внимания на приманки, как и торпеда ADCAP?
— Положительная доплеровская частота, — доложил второй акустик. — Скорость щелчков меняется… меняется частота, сэр. Она, по-видимому, замкнулась на нас.
— Через слой температурного скачка? Похоже, очень умная торпеда. — События развиваются что-то слишком уж быстро, подумал Кеннеди, как при настоящих боевых действиях. Неужели новая японская торпеда настолько хороша, что способна игнорировать как приманку, так и завихрение? — Мы ведём запись всего этого?
— Непременно, сэр. — Гидроакустик первого класса Лаваль протянул руку, указывая на записывающее устройство. Новая кассета регистровала все происходящее, а видеосистема записывала изображения на струйных дисплеях. — Вот усилился шум двигателя, она только что увеличила скорость. Смена угла… она замкнулась на нас, сэр, идёт прямо к нам. Шум винтов заметно уменьшился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349