— А-а, стоит ли торопиться?
Предвыборные плакаты были уже напечатаны и развешены повсюду. Общественный канал кабельного телевидения каждые несколько часов передавал сообщения о планах будущего развития Сайпана. Теперь все на острове успокоилось, воцарились тишина и порядок. Японские туристы проявляли необычную вежливость, а солдаты ходили большей частью без оружия. Военные машины использовались для дорожных работ. Офицеры заходили в школы и проводили, дружеские ознакомительные беседы. Едва ли не за одну ночь были созданы две новые бейсбольные команды, и начались матчи новой лиги. Ходили разговоры, что пара ведущих японских команд из Первого дивизиона начнёт весенние тренировки на Сайпане. Для этого придётся построить стадион, и, возможно, шептали друг другу, у Сайпана будет собственная команда в Первом дивизионе. Орезе это казалось разумным. Остров расположен ближе к Токио, чем Канзас-Сити к Нью-Йорку. Нельзя сказать, разумеется, что местное население было довольно оккупацией, просто жители не видели пути к освобождению и потому, подобно всем оказавшимся в таком положении, смирились с ней. Японцы делали всё возможное, чтобы этот процесс проходил как можно мягче.
Всю первую неделю оккупации демонстрации протеста проходили ежедневно. Однако генерал Арима, командующий войсками на острове, каждый раз выходил навстречу демонстрантам, навстречу любой съёмочной группе любой телевизионной компании и приглашал к себе в кабинет их руководителей для беседы, причём часто эти беседы передавались прямо в эфир. Затем реакция японских чиновников стала ещё более утончённой. Представители гражданской администрации и бизнесмены проводили длительные пресс-конференции, демонстрируя до кументы о том, сколько денег они вложили в развитие инфраструктуры острова, показывая на графиках, как изменилась после этого местная экономика, и обещая вложить ещё больше. Это не значило, что им удалось совсем избавиться от недовольства, но японцы подчёркивали свою терпимость, всякий раз обещая с уважением отнестись к результатам быстро приближающихся выборов. Мы ведь тоже живём здесь, говорили они. Мы тоже местные жители.
Надежда умирает последней. Завтра исполнится две недели с момента захвата японцами Марианских островов, думал Ореза, а все, что они слышали, — это сообщения о проклятых переговорах. С каких это пор Америка вела переговоры по поводу захваченных у неё территорий? Может быть, дело именно в этом. Может быть, это и есть очевидный признак слабости их страны, и он почувствовал ощущение безнадёжности. Никто не сопротивлялся. Ну. скажите же нам, что наше правительство делает что-то, хотелось ему крикнуть адмиралу, что находился на другом конце космического сотового канала…
— Да, какого черта. — Ореза прошёл в гостиную, вложил батареи в ручку телефонной трубки, просунул антенну в отверстие, просверлённое в середине салатной миски, и набрал номер.
— Адмирал Джексон, — услышал он.
— Говорит Ореза.
— У вас что-нибудь новое?
— Да, адмирал. Хочу сообщить вам, как закончатся выборы.
— Не понимаю вас, главный старшина.
— Я смотрел передачу Си-эн-эн о том, что два наших авианосца потеряли способность выйти в море, при этом специалисты говорили, что они не в силах предпринять что-то. Черт побери, сэр, даже когда аргентинцы захватили проклятые Фолкленды, британцы заявляли, что они вернут их себе. Я не слышу того же от нашего правительства. Чёрт возьми, что остаётся нам думать?
Джексон несколько секунд обдумывал ответ.
— Вы хорошо знаете, что я не могу нарушать правила и обсуждать военные операции. Ваша задача заключается в том, чтобы обеспечивать нас информацией, ясно?
— Пока мы слышим только одно — как японцы будут проводить выборы. Ракетная батарея к востоку от нас закрыта теперь маскировочной сеткой…
— Я знаю об этом. Как знаю и о том, что поисковый радар на вершине горы Тапочау функционирует и что около сорока истребителей размещено в аэропорту и на базе в Коблере. Мы насчитали ещё шестьдесят на базе Андерсен на Гуаме. Нам известно, что восемь эсминцев курсируют к востоку от острова и танкеры приближаются к ним для проведения бункеровки. Что ещё вас интересует? — Даже если Ореза «находился под наблюдением» — вежливое выражение, означающее пребывание под арестом, — в чём Джексон сомневался, в этой информации не было ничего секретного. Всем известно, что у Америки есть в космосе разведывательные спутники. С другой стороны, Орезе нужно знать, что Джексон пристально следит за положением и, что ещё больше важно, проявляет к нему интерес. Он испытывал стыд от того, что должен сказать дальше. — Главный старшина, я ожидал большего от такого ветерана, как вы.
Ответ заставил его почувствовать себя лучше.
— Вот это я и хотел услышать от вас, адмирал.
— Как только случится что-нибудь новое, сразу сообщите нам.
— Слушаюсь, сэр.
Джексон положил трубку и взял со стола только что доставленный доклад о готовности «Джонни Реба».
— Уже скоро, главный старшина, — прошептал он. Настало время встретиться с офицерами базы ВВС в Мак-Дилле, которые, как это ни кажется невероятным, носили зелёную армейскую форму. Адмирал не знал, что они напомнят ему о чём-то, что он видел несколько месяцев раньше.
У всех солдат испанский должен быть родным языком, и они должны выглядеть как испанцы. К счастью, это не было сложной задачей. Специалист по личным документам вылетел из Лэнгли в Форт-Стьюарт, штат Джорджия, вместе со всем необходимым снаряжением, включающим десять пустых паспортов. Чтобы упростить задачу, всем были сохранены подлинные имена и фамилии. Старший сержант Джулио Вега сидел перед камерой в своём лучшем костюме.
— Не улыбайтесь, — сказал ему специалист из ЦРУ. — Европейцы не улыбаются для фотографий на паспортах.
— Да, сэр. — Кличка Веги среди солдат была Осо, медведь, но только ветераны осмеливались называть его так. Для остальных рейнджеров из роты «Фокстрот» 2-го батальона 175-го полка он был, только «старший сержант», и его знали как опытного сверхсрочника, готового оказать всяческую поддержку своему капитану при проведении операции, для участия в которой он только что добровольно вызвался.
— Впрочем, вам понадобится и костюм получше.
— Кто мне за него заплатит? — широко улыбнулся Осо. Это на фотографии будет мрачная физиономия, которую обычно видели солдаты, не справлявшиеся с его требованиями. Только не эти, подумал он, имея в виду восьмерых солдат, прошедших обучение прыжкам с парашютом (это требовалось от всех рейнджеров), каждый из которых принимал участие в боевых действиях в той или другой горячей точке. Что было необычно для военнослужащих 175-го полка, так это то, что ни один из них не стригся почти наголо, чтобы волосы напоминали короткую щетину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349