Кто
спорит. Тяга к мужчинам и меня не раз втравливала в жуткие
неприятности. Но у меня и в мыслях никогда не было выйти замуж!
Нет, нет. Это не для меня.
- Почему? - поинтересовалась Тенар.
Застигнутая врасплох, Мосс ответила прямо и честно:
- Какой мужчина возьмет в жены колдунью?
А потом, подвигав челюстью, словно корова, жующая жвачку,
добавила:
- И какая, интересно, колдунья выйдет замуж за мужчину?
Они продолжали работать.
- А чем вам, колдуньям, не угодили мужчины? - осторожно
спросила Тенар.
Мосс ответила так же осторожно, понизив голос до шепота:
- Не знаю, дорогуша. Я думала над этим. Частенько думала.
И вот что надумала. Понимаешь, мужчина похож на орех в
скорлупе. - Мосс развела свои длинные, кривые, влажные пальцы,
словно держала в них грецкий орех. - Его скорлупа тверда и
прочна, она наполнена им до отказа. Наполнена плотью мужчины, а
также его личностью, его "я". И это все. Он весь там, внутри.
Наружу ничто не высовывается.
Тенар поразмыслила над ее словами и, наконец, сказала:
- Но если он чародей...
- То вся его сила там же, внутри. Понимаешь ли, мужчина и
его Сила - это единое целое. Она постоянно с ним. И когда Сила
покидает его, он абсолютно опустошен и умирает.
Мосс раздавила воображаемый орех и выкинула скорлупки.
- Не остается ничего.
- Ну, а женщина?
- Эх, дорогуша, женщина слеплена из другого теста. Кто
знает, где начинается и где кончается женщина? Знаешь, госпожа,
у меня есть корни, что уходят глубоко в недра этого острова,
ниже дна морского. Они старше, чем сам Архипелаг. Я веду отсчет
от первозданного мрака!
Испещренные красными прожилками глаза Мосс горели странным
огнем, ее голос звенел, как натянутая струна.
- Я веду отсчет от первозданного мрака. Я старше, чем
Луна. Никто не знает, никто не может сказать, кто я, что есть
женщина, обладающая Силой; что есть женская Сила, чьи корни
уходят в лоно земли глубже, чем корни островов; она
существовала до Сотворения, она старше Луны. Кто осмелится
задавать вопросы мраку? Кто испросит у мрака его Имя?
Старуха долго тряслась и бормотала что-то себе под нос,
завороженная собственными речами. Тенар сидела прямо, как
струна, и ногтем большого пальца расщепляла точно посередине
одну тростинку за другой.
- Я осмелюсь, - сказала, наконец, она и, расщепив еще один
стебель, добавила: - Я много лет прожила во мраке.
Время от времени Тенар заглядывала в дом, дабы убедиться,
что Сокол по-прежнему спит. Сделав это в очередной раз, она
вновь уселась рядом с Мосс и, поскольку настроение у той явно
ухудшилось, Тенар решила сменить тему разговора.
- Когда я проснулась сегодня утром, - сказала она, - у
меня было такое чувство, будто в воздухе повеяло свежестью.
Произошла некая перемена. Возможно, все дело лишь в погоде. Ты
что-нибудь почувствовала?
Но Мосс ответила уклончиво.
- Мало ли какие ветры дуют над Обрывом. Среди них есть и
благие, и недобрые. Одни несут с собой тучи, другие - ясную
погоду; на крыльях третьих прилетают новости, которые
расслышат, однако, лишь избранные, те, кто умеет слушать. Разве
я, темная старуха, никогда не учившаяся искусству магии, вхожу
в их число? Мое знание питают корни, скрытые в мрачных глубинах
земли, которую попирают ногами гордые маги и вельможи. К чему
им, ученым людям, смотреть себе под ноги? Что может знать
старая колдунья?
Дружить с ней непросто, подумала Тенар, но враждовать -
еще хуже, в гневе она страшна.
- Тетушка, - мягко сказала она, беря в руки очередной
стебель. - Я родилась и выросла на Атуане - далеком острове,
принадлежащем Каргадской Империи. Маленькой девочкой меня
забрали у родителей и привезли в некое священное место посреди
пустыни, которое не имело собственного названия и на тамошнем
языке именовалось просто "Место". Я стала жрицей. Словом, с
раннего детства меня окружали исключительно женщины. Там, были,
правда, солдаты-стражники, но они никогда не заходили внутрь
Места. А нам, горстке девочек и женщин, запрещено было выходить
наружу, за священные стены. Так мы и жили под присмотром
евнухов, не имея возможности видеть мужчин даже издалека.
- Кто вас стерег?
- Евнухи. - Тенар по привычке, сама того не заметив,
использовала каргадское слово. - Кастрированные мужчины, -
пояснила она.
Ведьма недоуменно уставилась на нее, затем возмущенно
фыркнула и сделала рукой жест, отвращавший зло. Она не скрывала
своего негодования.
- Один из них заменил мне мать... В общем, тетушка,
мужчину я впервые увидела уже в довольно зрелом по каргадским
меркам возрасте. Раньше меня окружали лишь девочки и взрослые
женщины. Но тогда меня это нисколько не смущало, потому что
кроме женщин я там не видела никого. То же самое происходит с
мужчинами, которые живут в ограниченном, исключительно мужском
мирке - например, с солдатами, с моряками, с магами на Рокке.
Что они знают о женщинах, если практически не видят их?
- Они что, хватают их и кастрируют, словно баранов или
козлов, особым ножом? - спросила Мосс.
Ужас с оттенком мстительного удовлетворения взял в ней
верх над гневом и здравым смыслом. Теперь Мосс не могла
говорить ни о чем другом, кроме евнухов.
Тенар трудно было просветить ее, поскольку она никогда
особо не задумывалась над этим вопросом. Девочкой, на Атуане,
она имела дело с евнухами. Один из них был добр к ней, и она
отвечала сну взаимностью. Он пытался помешать ей бежать, и
Тенар убила его. Живя на Гонте, где не было евнухов, она
постепенно забыла об их существовании, похоронив их во тьме
вместе с телом Манана.
- Я могу предположить, - сказала Тенар, пытаясь
удовлетворить болезненное любопытство Мосс, - что они берут
маленьких мальчиков и... - Она смолкла и прекратила работать.
- Совсем как Ферру... - продолжила Тенар после долгой
паузы. - Как только люди могут так обращаться с детьми?
Использовать их. Насиловать, кастрировать... Слушай, Мосс. Люди
поступали так в полных мрака местах, где я жила раньше. Но
когда я попала сюда, то думала, что, наконец, вырвалась на
волю, к свету. Я выучила язык, нашла себе мужчину, родила
детей. Я жила, не зная забот, в царстве света. И вдруг, средь
бела дня, кто-то сделал такое... с ребенком. На лугу у реки -
той самой реки, у истоков которой Огион дал Имя моей дочери.
Средь бела дня! Я хочу отыскать место, где я смогу жить
спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
спорит. Тяга к мужчинам и меня не раз втравливала в жуткие
неприятности. Но у меня и в мыслях никогда не было выйти замуж!
Нет, нет. Это не для меня.
- Почему? - поинтересовалась Тенар.
Застигнутая врасплох, Мосс ответила прямо и честно:
- Какой мужчина возьмет в жены колдунью?
А потом, подвигав челюстью, словно корова, жующая жвачку,
добавила:
- И какая, интересно, колдунья выйдет замуж за мужчину?
Они продолжали работать.
- А чем вам, колдуньям, не угодили мужчины? - осторожно
спросила Тенар.
Мосс ответила так же осторожно, понизив голос до шепота:
- Не знаю, дорогуша. Я думала над этим. Частенько думала.
И вот что надумала. Понимаешь, мужчина похож на орех в
скорлупе. - Мосс развела свои длинные, кривые, влажные пальцы,
словно держала в них грецкий орех. - Его скорлупа тверда и
прочна, она наполнена им до отказа. Наполнена плотью мужчины, а
также его личностью, его "я". И это все. Он весь там, внутри.
Наружу ничто не высовывается.
Тенар поразмыслила над ее словами и, наконец, сказала:
- Но если он чародей...
- То вся его сила там же, внутри. Понимаешь ли, мужчина и
его Сила - это единое целое. Она постоянно с ним. И когда Сила
покидает его, он абсолютно опустошен и умирает.
Мосс раздавила воображаемый орех и выкинула скорлупки.
- Не остается ничего.
- Ну, а женщина?
- Эх, дорогуша, женщина слеплена из другого теста. Кто
знает, где начинается и где кончается женщина? Знаешь, госпожа,
у меня есть корни, что уходят глубоко в недра этого острова,
ниже дна морского. Они старше, чем сам Архипелаг. Я веду отсчет
от первозданного мрака!
Испещренные красными прожилками глаза Мосс горели странным
огнем, ее голос звенел, как натянутая струна.
- Я веду отсчет от первозданного мрака. Я старше, чем
Луна. Никто не знает, никто не может сказать, кто я, что есть
женщина, обладающая Силой; что есть женская Сила, чьи корни
уходят в лоно земли глубже, чем корни островов; она
существовала до Сотворения, она старше Луны. Кто осмелится
задавать вопросы мраку? Кто испросит у мрака его Имя?
Старуха долго тряслась и бормотала что-то себе под нос,
завороженная собственными речами. Тенар сидела прямо, как
струна, и ногтем большого пальца расщепляла точно посередине
одну тростинку за другой.
- Я осмелюсь, - сказала, наконец, она и, расщепив еще один
стебель, добавила: - Я много лет прожила во мраке.
Время от времени Тенар заглядывала в дом, дабы убедиться,
что Сокол по-прежнему спит. Сделав это в очередной раз, она
вновь уселась рядом с Мосс и, поскольку настроение у той явно
ухудшилось, Тенар решила сменить тему разговора.
- Когда я проснулась сегодня утром, - сказала она, - у
меня было такое чувство, будто в воздухе повеяло свежестью.
Произошла некая перемена. Возможно, все дело лишь в погоде. Ты
что-нибудь почувствовала?
Но Мосс ответила уклончиво.
- Мало ли какие ветры дуют над Обрывом. Среди них есть и
благие, и недобрые. Одни несут с собой тучи, другие - ясную
погоду; на крыльях третьих прилетают новости, которые
расслышат, однако, лишь избранные, те, кто умеет слушать. Разве
я, темная старуха, никогда не учившаяся искусству магии, вхожу
в их число? Мое знание питают корни, скрытые в мрачных глубинах
земли, которую попирают ногами гордые маги и вельможи. К чему
им, ученым людям, смотреть себе под ноги? Что может знать
старая колдунья?
Дружить с ней непросто, подумала Тенар, но враждовать -
еще хуже, в гневе она страшна.
- Тетушка, - мягко сказала она, беря в руки очередной
стебель. - Я родилась и выросла на Атуане - далеком острове,
принадлежащем Каргадской Империи. Маленькой девочкой меня
забрали у родителей и привезли в некое священное место посреди
пустыни, которое не имело собственного названия и на тамошнем
языке именовалось просто "Место". Я стала жрицей. Словом, с
раннего детства меня окружали исключительно женщины. Там, были,
правда, солдаты-стражники, но они никогда не заходили внутрь
Места. А нам, горстке девочек и женщин, запрещено было выходить
наружу, за священные стены. Так мы и жили под присмотром
евнухов, не имея возможности видеть мужчин даже издалека.
- Кто вас стерег?
- Евнухи. - Тенар по привычке, сама того не заметив,
использовала каргадское слово. - Кастрированные мужчины, -
пояснила она.
Ведьма недоуменно уставилась на нее, затем возмущенно
фыркнула и сделала рукой жест, отвращавший зло. Она не скрывала
своего негодования.
- Один из них заменил мне мать... В общем, тетушка,
мужчину я впервые увидела уже в довольно зрелом по каргадским
меркам возрасте. Раньше меня окружали лишь девочки и взрослые
женщины. Но тогда меня это нисколько не смущало, потому что
кроме женщин я там не видела никого. То же самое происходит с
мужчинами, которые живут в ограниченном, исключительно мужском
мирке - например, с солдатами, с моряками, с магами на Рокке.
Что они знают о женщинах, если практически не видят их?
- Они что, хватают их и кастрируют, словно баранов или
козлов, особым ножом? - спросила Мосс.
Ужас с оттенком мстительного удовлетворения взял в ней
верх над гневом и здравым смыслом. Теперь Мосс не могла
говорить ни о чем другом, кроме евнухов.
Тенар трудно было просветить ее, поскольку она никогда
особо не задумывалась над этим вопросом. Девочкой, на Атуане,
она имела дело с евнухами. Один из них был добр к ней, и она
отвечала сну взаимностью. Он пытался помешать ей бежать, и
Тенар убила его. Живя на Гонте, где не было евнухов, она
постепенно забыла об их существовании, похоронив их во тьме
вместе с телом Манана.
- Я могу предположить, - сказала Тенар, пытаясь
удовлетворить болезненное любопытство Мосс, - что они берут
маленьких мальчиков и... - Она смолкла и прекратила работать.
- Совсем как Ферру... - продолжила Тенар после долгой
паузы. - Как только люди могут так обращаться с детьми?
Использовать их. Насиловать, кастрировать... Слушай, Мосс. Люди
поступали так в полных мрака местах, где я жила раньше. Но
когда я попала сюда, то думала, что, наконец, вырвалась на
волю, к свету. Я выучила язык, нашла себе мужчину, родила
детей. Я жила, не зная забот, в царстве света. И вдруг, средь
бела дня, кто-то сделал такое... с ребенком. На лугу у реки -
той самой реки, у истоков которой Огион дал Имя моей дочери.
Средь бела дня! Я хочу отыскать место, где я смогу жить
спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63