Вот что значит уровень. Метрдотель вежливо улыбнулся. Он вынужден был ответить, иначе ему пришлось бы показать, что он поверил, что это правда. К тому же он прекрасно знал, что это правда. Но на этот раз Альберто ее удивил. Он окинул публику сердечным взглядом, в котором читались все законы земного притяжения.
- Мадемуазель Донахью, все здешние посетители буквально раздавлены долгами. . . которые неизмеримо больше ваших. И знаете. . . - Он улыбнулся ей. - Боюсь, мадемуазель Донахью, как бы им всем не пришлось платить. Помните маленького Тапу-Хана, мадемуазель Донахью? Сказочные дворцы из "Тысячи и одной ночи", многомиллиардное состояние. . . Так вот, он расплатился сполна, бедняга. Даже тело его не смогли опознать. Сюда, пожалуйста, Отец поднялся ей навстречу: несомненно, самый красивый мужчина из всех здесь присутствующих. Впрочем, как и везде.
- Я уже начал сомневаться, нашла ли ты мою записку.
- Что нового? Он аккуратно сложил "Журналь де Женев" и снял очки.
- Совершенно ничего плохого, дорогая. Сюзанна Ленглен[48] выиграла финал Уимблдона, а Бриан[49] выступил с прекрасной речью в Лиге Наций.
- О Муссолини можно говорить все что угодно, но народ его просто обожает, в конечном счете только это и имеет значение - народная любовь.
- Во всяком случае, германский милитаризм больше уже не поднимется.
- Эдуар Эррио[50] прав. Настоящая угроза миру - это американский изоляционизм. То, как США отворачиваются от мировых проблем, это самый обыкновенный эгоизм. Именно поэтому весь мир настроен против них.
- Троцкий - полный хозяин в Москве. Все посольства выражают это мнение. У Сталина никаких шансов. И это жаль. Троцкий - опасный интеллектуал, а Сталин - грузинский крестьянин, осторожный и хитрый. При нем по крайней мере будет верное направление. . . Ну, а если серьезно?.. Мне предложили новое место. Это было настолько поразительно, что они оба рассмеялись. За соседним столиком бывший посол Бразилии при Жетулиу Варгасе[51] говорил тому вечному женевскому румыну, который вообще-то каждый раз был новым, но его все равно все узнавали:
- Нет, мой дорогой, вам никогда не удастся меня переубедить. Германия не была готова в тридцать восьмом. У меня были на этот счет сведения из первых рук, и я передал их своему правительству.
Раздался треск, за которым последовало шипение сладкого ликера: Альберто исполнял свой номер с блинами "Сюзетт".
- Какое место? - . . . Я согласился.
- Тебе не кажется, что это слишком. . . смело? Я хочу сказать, ты ведь только что поправился. Какое место?
- Импорт-экспорт, конечно. Просто торговля. Для инициативных. Оплата всех расходов.
- И что же ты будешь продавать?
- Замороженные овощи. Она посмотрела на него с недоверием:
- Овощи. . .
- Да, замороженные овощи. Большие партии салатного цикория. Зеленый горошек, естественно. Еще, полагаю, морковь. . . Ах да, и испанский козелец.
- Козелец? Он взял салфетку и вытер лоб.
- Честно говоря, я немного робею. Никогда еще не приходилось иметь дело с замороженными овощами. Конечно, я умею делать салат с цикорием. У меня даже есть один очень хороший рецепт. Что меня больше всего беспокоит, так это разморозка. Что я должен делать, по-твоему? Вынуть из упаковки и положить в печь, так? Ей было совсем не смешно.
- Ты конечно же откажешься. В темных глазах пропал насмешливый блеск.
- Не может быть и речи, Джесс. Я должен смотреть в лицо реальности, даже если она оборачивается замороженными овощами. И ты сможешь окончить здесь свою учебу.
- Ты откажешься. Он, казалось, смутился. Может быть, она произнесла это слишком жестко. У нее был сейчас такой же голос, как у ее матери.
- Прости.
- Джесси, ты стала снобом, так? Я могу быть хорошим торговцем овощами. Во всяком случае, когда оттаю.
- Это швейцарская фирма?
- Очень. "Каспер и Бенн". Она застыла.
- Они производят напалм. Он, казалось, был искренне удивлен:
- Что ты говоришь? - "Каспер и Бенн" производят напалм. Это швейцарская вывеска. Мы используем ее во Вьетнаме. Твои замороженные овощи - это напалм.
- Джесс, уверяю тебя, напалм, который мы используем во Вьетнаме, чисто американского производства. На сто процентов. Можешь спать спокойно. Позже, гораздо позже, она будет спрашивать себя, почему он выдал именно это название - "Каспер и Бенн". Должно быть, прижатый ее вопросами, он сказал первое, что пришло в голову. Он не умел врать правдоподобно.
- Аллан. . . Она всегда звала его "Аллан", почти не называя его "отец". - . . . Аллан, что это еще за истории?
- Наверное, я перепутал название. У меня столько предложений. . . Постой. . . Он порылся в кармане.
- Мне дали визитку. Вот. "Карл Блюхе" и номер телефона. Это директор их здешнего филиала.
- Торговля оружием, да?
- Вовсе нет. Замороженные овощи. Совершенно замороженные. Не взорвутся.
- Как бы там ни было, надо отказаться. Это занятие недостойно тебя. Да, да, знаю, снобизм. . . Я не хочу, чтобы ты кончил зеленым горошком. У тебя есть время, поищи чего-нибудь. . . Я, кстати, тоже нашла работу. Он удивленно вскинул брови:
- Мой ход. Какую? Контрабанда золота и валюты из Франции в Швейцарию. У них во Франции есть что-то вроде контроля над валютными операциями и оттока капитала. Капиталы, они картезианские. Я мыслю - значит я утекаю. Она пожала плечами, теребя виноградную гроздь:
- Импорт-экспорт, конечно. Меня Бекендорф порекомендовал. Платят прилично. Работа сдельная. Мы должны прямо сейчас вернуть номерные знаки в Протокольный отдел?
- Нет, не раньше, чем поступит официальное уведомление. На это уйдут целые недели! "Пять, десять заездов, - думала она, - столько, за сколько они заплатят. Хватит тихого и молчаливого бунта. Немного конформизма. Сыграем по их правилам, в их игру. У нас - всего несколько дней, чтобы оплатить счета, некогда менять мир. К тому же мир возмущает меня только потому, что возмущение позволяет мне быть частью этого мира, не чувствуя себя скомпрометированной. Когда чувствуешь себя совершенно неспособным жить в каком-либо другом обществе, нежели это, которое выработало твои потребности и потому лишь оно одно может их удовлетворить, хорошо бы для начала суметь отказаться от себя самого, что, кажется, мне не подходит. "Экспресс", "Elle", "Новый обозреватель", потребительское общество и дизайн интерьеров, самый высокий уровень жизни и материального благосостояния" бесимся с жиру и едем в Гавану очистить совесть. Протест как вид искусства. Некоторые идеи не могут без сложностей. Посмотрим на вещи прямо. Я - обыкновенный американский буржуа, мелкая обывательница с сильной склонностью к матриархату и совершенно неспособная облиться бензином и поджечь себя на центральной площади, как сделали недавно два американских студента, и которая подумает прежде, какое платье ей следовало бы надеть для самопожертвования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
- Мадемуазель Донахью, все здешние посетители буквально раздавлены долгами. . . которые неизмеримо больше ваших. И знаете. . . - Он улыбнулся ей. - Боюсь, мадемуазель Донахью, как бы им всем не пришлось платить. Помните маленького Тапу-Хана, мадемуазель Донахью? Сказочные дворцы из "Тысячи и одной ночи", многомиллиардное состояние. . . Так вот, он расплатился сполна, бедняга. Даже тело его не смогли опознать. Сюда, пожалуйста, Отец поднялся ей навстречу: несомненно, самый красивый мужчина из всех здесь присутствующих. Впрочем, как и везде.
- Я уже начал сомневаться, нашла ли ты мою записку.
- Что нового? Он аккуратно сложил "Журналь де Женев" и снял очки.
- Совершенно ничего плохого, дорогая. Сюзанна Ленглен[48] выиграла финал Уимблдона, а Бриан[49] выступил с прекрасной речью в Лиге Наций.
- О Муссолини можно говорить все что угодно, но народ его просто обожает, в конечном счете только это и имеет значение - народная любовь.
- Во всяком случае, германский милитаризм больше уже не поднимется.
- Эдуар Эррио[50] прав. Настоящая угроза миру - это американский изоляционизм. То, как США отворачиваются от мировых проблем, это самый обыкновенный эгоизм. Именно поэтому весь мир настроен против них.
- Троцкий - полный хозяин в Москве. Все посольства выражают это мнение. У Сталина никаких шансов. И это жаль. Троцкий - опасный интеллектуал, а Сталин - грузинский крестьянин, осторожный и хитрый. При нем по крайней мере будет верное направление. . . Ну, а если серьезно?.. Мне предложили новое место. Это было настолько поразительно, что они оба рассмеялись. За соседним столиком бывший посол Бразилии при Жетулиу Варгасе[51] говорил тому вечному женевскому румыну, который вообще-то каждый раз был новым, но его все равно все узнавали:
- Нет, мой дорогой, вам никогда не удастся меня переубедить. Германия не была готова в тридцать восьмом. У меня были на этот счет сведения из первых рук, и я передал их своему правительству.
Раздался треск, за которым последовало шипение сладкого ликера: Альберто исполнял свой номер с блинами "Сюзетт".
- Какое место? - . . . Я согласился.
- Тебе не кажется, что это слишком. . . смело? Я хочу сказать, ты ведь только что поправился. Какое место?
- Импорт-экспорт, конечно. Просто торговля. Для инициативных. Оплата всех расходов.
- И что же ты будешь продавать?
- Замороженные овощи. Она посмотрела на него с недоверием:
- Овощи. . .
- Да, замороженные овощи. Большие партии салатного цикория. Зеленый горошек, естественно. Еще, полагаю, морковь. . . Ах да, и испанский козелец.
- Козелец? Он взял салфетку и вытер лоб.
- Честно говоря, я немного робею. Никогда еще не приходилось иметь дело с замороженными овощами. Конечно, я умею делать салат с цикорием. У меня даже есть один очень хороший рецепт. Что меня больше всего беспокоит, так это разморозка. Что я должен делать, по-твоему? Вынуть из упаковки и положить в печь, так? Ей было совсем не смешно.
- Ты конечно же откажешься. В темных глазах пропал насмешливый блеск.
- Не может быть и речи, Джесс. Я должен смотреть в лицо реальности, даже если она оборачивается замороженными овощами. И ты сможешь окончить здесь свою учебу.
- Ты откажешься. Он, казалось, смутился. Может быть, она произнесла это слишком жестко. У нее был сейчас такой же голос, как у ее матери.
- Прости.
- Джесси, ты стала снобом, так? Я могу быть хорошим торговцем овощами. Во всяком случае, когда оттаю.
- Это швейцарская фирма?
- Очень. "Каспер и Бенн". Она застыла.
- Они производят напалм. Он, казалось, был искренне удивлен:
- Что ты говоришь? - "Каспер и Бенн" производят напалм. Это швейцарская вывеска. Мы используем ее во Вьетнаме. Твои замороженные овощи - это напалм.
- Джесс, уверяю тебя, напалм, который мы используем во Вьетнаме, чисто американского производства. На сто процентов. Можешь спать спокойно. Позже, гораздо позже, она будет спрашивать себя, почему он выдал именно это название - "Каспер и Бенн". Должно быть, прижатый ее вопросами, он сказал первое, что пришло в голову. Он не умел врать правдоподобно.
- Аллан. . . Она всегда звала его "Аллан", почти не называя его "отец". - . . . Аллан, что это еще за истории?
- Наверное, я перепутал название. У меня столько предложений. . . Постой. . . Он порылся в кармане.
- Мне дали визитку. Вот. "Карл Блюхе" и номер телефона. Это директор их здешнего филиала.
- Торговля оружием, да?
- Вовсе нет. Замороженные овощи. Совершенно замороженные. Не взорвутся.
- Как бы там ни было, надо отказаться. Это занятие недостойно тебя. Да, да, знаю, снобизм. . . Я не хочу, чтобы ты кончил зеленым горошком. У тебя есть время, поищи чего-нибудь. . . Я, кстати, тоже нашла работу. Он удивленно вскинул брови:
- Мой ход. Какую? Контрабанда золота и валюты из Франции в Швейцарию. У них во Франции есть что-то вроде контроля над валютными операциями и оттока капитала. Капиталы, они картезианские. Я мыслю - значит я утекаю. Она пожала плечами, теребя виноградную гроздь:
- Импорт-экспорт, конечно. Меня Бекендорф порекомендовал. Платят прилично. Работа сдельная. Мы должны прямо сейчас вернуть номерные знаки в Протокольный отдел?
- Нет, не раньше, чем поступит официальное уведомление. На это уйдут целые недели! "Пять, десять заездов, - думала она, - столько, за сколько они заплатят. Хватит тихого и молчаливого бунта. Немного конформизма. Сыграем по их правилам, в их игру. У нас - всего несколько дней, чтобы оплатить счета, некогда менять мир. К тому же мир возмущает меня только потому, что возмущение позволяет мне быть частью этого мира, не чувствуя себя скомпрометированной. Когда чувствуешь себя совершенно неспособным жить в каком-либо другом обществе, нежели это, которое выработало твои потребности и потому лишь оно одно может их удовлетворить, хорошо бы для начала суметь отказаться от себя самого, что, кажется, мне не подходит. "Экспресс", "Elle", "Новый обозреватель", потребительское общество и дизайн интерьеров, самый высокий уровень жизни и материального благосостояния" бесимся с жиру и едем в Гавану очистить совесть. Протест как вид искусства. Некоторые идеи не могут без сложностей. Посмотрим на вещи прямо. Я - обыкновенный американский буржуа, мелкая обывательница с сильной склонностью к матриархату и совершенно неспособная облиться бензином и поджечь себя на центральной площади, как сделали недавно два американских студента, и которая подумает прежде, какое платье ей следовало бы надеть для самопожертвования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58