- По крайней мере, у алкоголиков хоть есть цель в жизни: больше не пить.
- Хорошо, что я не расплатилась в клинике. Пусть ждут дальше. Она даже не остановилась, чтобы помочь ему выйти из машины, и прошла прямо в дом. Она включила свет, к черту, с меня хватит, хватит! Нельзя же жить с тенью, которая потеряла своего человека и напивается от безысходности. Где-то были малиновка со сломанным крылом и бабочка, умирающая в ладошке шестилетней девочки, и у них были настоящие проблемы. Что было совершенно возмутительно, так это момент, который он выбрал, для того чтобы снова скатиться. Она влюбилась в другого, и он наказывал ее, как ребенка. Эдипов комплекс наоборот: он все же слишком хорошо знал своих авторов, чтобы играть в эти фрейдистские игры.
- Д. . . Д. . . Джесс. Она даже не обернулась. Пусть себе заикается. Жан, естественно, спешил на защиту самого слабого.
- Д. . . Д. . . Джесси. Она обернулась, удивившись: это был не Жан. Это был Поль, который почему-то заикался. Мертвенно-бледный. Даже его очки побледнели. Она испугалась.
- Инфаркт?
- Н. . . Нет. Он прислонился к стене, лицо у него было какое-то глупое. Он не мог вымолвить ни слова. Тут ворвался Жан и стрелой направился прямо к ней. Спокойный. Уверенный. Он взял ее за руку:
- Тяжелый удар, Джесс. Он хотел помочь ей сесть, но она оттолкнула его. Теперь уже и спрашивать было не о чем. Есть пределы тому, что может выдержать человеческое сердце, особенно когда оно на самом деле человеческое. После она будет говорить им: "Первым делом я, естественно, подумала про себя. Я решила, что я последняя дрянь". Поль хотел что-то сказать, потом махнул рукой и умолк.
- Он мертв, Джесс, - произнес вместо него Жан. Она вдруг стала смеяться. Было так смешно слышать, как Поль заикается, а Жан говорит без запинки. Шоковая терапия.
- Не надо истерик, Джесс. Только не ты. Слишком просто.
- Я смеюсь, потому что не ты теперь заикаешься, а Поль. . . Сердце?
- Нет. Его убили.
- Кого убили?
- Пуля в спину. Она услышала, как ее собственный голос откуда-то издалека говорил:
- Самсон Далила со своими кошечками.
- Джесс, подожди дурочку валять. Не пытайся увильнуть. Только не ты. Это совсем не для тебя.
- Я сказала: "Самсон Далила со своими кошечками". Я не брежу. Совсем наоборот. Это мир стал бредовым. И потом, они что же, не знали, что у нас дипломатическая неприкосновенность? Нас нельзя трогать.
- Джесс. . . Она не упала в обморок. Она не спряталась в нервном срыве, тем хуже для хороших манер. Она не получила право на традиционную пару пощечин, которыми обычно вас одаривают, чтобы доказать, что все поверили в вашу небольшую истерику. К черту обычаи. Убили мужчину. Ее мужчину. Раньше наши женщины умели еще и оружие в руках держать. Когда их муж падал, сраженный, рядом с ними, они не посылали за нюхательной солью, они продолжали стрелять.
- Кто? Почему? Жан не ответил. В первый раз у нее появилось ощущение нереальности: он выворачивал ящики, опрокидывал мебель, сломал лампу, разбил окно. Хладнокровно. С размеренным спокойствием. Потом он остановился посреди комнаты и огляделся:
- Так, годится, - сказал он. Ока закричала:
- Что это такое? Да что же это такое, наконец?
- Мы вызовем полицию, так что надо, чтобы все выглядело убедительно.
- Убедительно? Он подошел к ней, засунув руки в карманы. Она никогда его таким не видела: холодная, спокойная ярость. Поль следил за ним оторопевшим взглядом. Можно было подумать, что этот парень всю жизнь только и ждал настоящего тяжелого удара, чтобы проявить себя.
- Джесс, будут большие проблемы. Смотри. Он протянул на ладони золотые монеты.
- Я нашел их в машине. И еще другие. Много. Твой отец занимался контрабандой золота, Джесс. Нам-то плевать. Но полиции лучше ничего не знать об этом. Большую часть они, должно быть, забрали, но несколько штук выпало. Скажем, что твой отец, вернувшись, застал в доме грабителей, и они его убили. Ты меня слушаешь?
- Но я сама хотела сделать это для него, - сказала она.
- Что ты такое говоришь? Она встряхнула головой. Слезы, сейчас. А что остается? Он ее опередил. Она сама собиралась ради него возить золото, но он ее опередил и сделал это для нее. Кто-то, кто знал, что он загибается, пристроился к нему, конечно, эти номера с буквами "КК". . . Она застыла. Сердце ее превратилось в ледышку. "Они нашли еще кого-то, Джесс. Кажется, этих табличек "КК", их в Женеве пруд пруди. Да, они говорят, что у них уже кто-то есть". Сияющий. Да, это она могла точно сказать: сияющий. С этой своей улыбкой пофигиста, лишь бы снег был что надо.
- Джесс, ты поняла?
- Поняла.
- Мы скажем полиции, что. . . Поняла. Они взяли их по отдельности, отца и дочь. С дочкой не все было гладко, но он старался как мог, зато с отцом все было гораздо проще. Всегда проще, когда вам больше нечего терять.
Она вдруг начала понимать, почему злость всегда так привлекала людей: она придавала смелости, небывалые силы, она несла вас. Если бы злость у людей стала иссякать, им в самом деле понадобилось бы мужество.
- Я вызываю полицию.
- Подожди минуту. Давай-ка повторим, что будем врать. . . Как так получилось, что золото оказалось в машине?
- А его там и не было. Об этом никто и не заикается. Я все собрал.
- Они будут осматривать машину. Поль, пойди проверь. . . Погоди. Помнится, кто-то хвастался пушкой. Он остановился на пороге, испуганно обернувшись.
- Да. И что?
- Ты мне ее одолжишь.
- Вот еще, ты что, с ума сошла?
- Я знаю, кто это сделал.
- Ну, так сообщи это полиции, и дело с концом, о чем речь!
- Нельзя. Иначе придется все признавать. Контрабанду золота. Всё. Они молча смотрели на нее.
- Всё, Джесс?
- Да, именно это я и говорю. Поль метнул на нее горящий взгляд, ничего не сказал и вышел.
- Это не твой парень, - сказал Жан. Она обернулась, испугавшись звука собственного голоса, в котором истерия переходила уже в грубую резкость, и слышалось еще что-то, более глубокое, что-то, в чем не было уже ничего женственного, это кричала дикая самка:
- Потому что ни один мужчина не способен на такую подлость, так? Невозможно себе представить! Это было бы впервые?
- Джесс, у них целая организация. С тех пор как во Франции ввели контроль за валютой, в игру уже вступили миллиарды, для перевозчиков. Миллиарды - люди серьезные. Они не станут доверяться какому-то двадцатилетнему шизику. Он, наверное, даже не в курсе. Она тупо уставилась на него:
- Что это еще за мужская солидарность? Теперь ты его защищаешь?
- Скорее, я пытаюсь защитить тебя, Джесс. Это было бы слишком, потерять все разом. . . Это не он. Это организация. Нужно ее разрушить.
- Это все ваше гадское общество нужно разрушить. Он удивленно посмотрел на нее:
- Наше? А ты, Джесс, что будет тогда с тобой?
- Я хочу загнуться, и чем скорее, тем лучше. С этой секунды, выражаясь политическим языком, я за все то, что против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
- Хорошо, что я не расплатилась в клинике. Пусть ждут дальше. Она даже не остановилась, чтобы помочь ему выйти из машины, и прошла прямо в дом. Она включила свет, к черту, с меня хватит, хватит! Нельзя же жить с тенью, которая потеряла своего человека и напивается от безысходности. Где-то были малиновка со сломанным крылом и бабочка, умирающая в ладошке шестилетней девочки, и у них были настоящие проблемы. Что было совершенно возмутительно, так это момент, который он выбрал, для того чтобы снова скатиться. Она влюбилась в другого, и он наказывал ее, как ребенка. Эдипов комплекс наоборот: он все же слишком хорошо знал своих авторов, чтобы играть в эти фрейдистские игры.
- Д. . . Д. . . Джесс. Она даже не обернулась. Пусть себе заикается. Жан, естественно, спешил на защиту самого слабого.
- Д. . . Д. . . Джесси. Она обернулась, удивившись: это был не Жан. Это был Поль, который почему-то заикался. Мертвенно-бледный. Даже его очки побледнели. Она испугалась.
- Инфаркт?
- Н. . . Нет. Он прислонился к стене, лицо у него было какое-то глупое. Он не мог вымолвить ни слова. Тут ворвался Жан и стрелой направился прямо к ней. Спокойный. Уверенный. Он взял ее за руку:
- Тяжелый удар, Джесс. Он хотел помочь ей сесть, но она оттолкнула его. Теперь уже и спрашивать было не о чем. Есть пределы тому, что может выдержать человеческое сердце, особенно когда оно на самом деле человеческое. После она будет говорить им: "Первым делом я, естественно, подумала про себя. Я решила, что я последняя дрянь". Поль хотел что-то сказать, потом махнул рукой и умолк.
- Он мертв, Джесс, - произнес вместо него Жан. Она вдруг стала смеяться. Было так смешно слышать, как Поль заикается, а Жан говорит без запинки. Шоковая терапия.
- Не надо истерик, Джесс. Только не ты. Слишком просто.
- Я смеюсь, потому что не ты теперь заикаешься, а Поль. . . Сердце?
- Нет. Его убили.
- Кого убили?
- Пуля в спину. Она услышала, как ее собственный голос откуда-то издалека говорил:
- Самсон Далила со своими кошечками.
- Джесс, подожди дурочку валять. Не пытайся увильнуть. Только не ты. Это совсем не для тебя.
- Я сказала: "Самсон Далила со своими кошечками". Я не брежу. Совсем наоборот. Это мир стал бредовым. И потом, они что же, не знали, что у нас дипломатическая неприкосновенность? Нас нельзя трогать.
- Джесс. . . Она не упала в обморок. Она не спряталась в нервном срыве, тем хуже для хороших манер. Она не получила право на традиционную пару пощечин, которыми обычно вас одаривают, чтобы доказать, что все поверили в вашу небольшую истерику. К черту обычаи. Убили мужчину. Ее мужчину. Раньше наши женщины умели еще и оружие в руках держать. Когда их муж падал, сраженный, рядом с ними, они не посылали за нюхательной солью, они продолжали стрелять.
- Кто? Почему? Жан не ответил. В первый раз у нее появилось ощущение нереальности: он выворачивал ящики, опрокидывал мебель, сломал лампу, разбил окно. Хладнокровно. С размеренным спокойствием. Потом он остановился посреди комнаты и огляделся:
- Так, годится, - сказал он. Ока закричала:
- Что это такое? Да что же это такое, наконец?
- Мы вызовем полицию, так что надо, чтобы все выглядело убедительно.
- Убедительно? Он подошел к ней, засунув руки в карманы. Она никогда его таким не видела: холодная, спокойная ярость. Поль следил за ним оторопевшим взглядом. Можно было подумать, что этот парень всю жизнь только и ждал настоящего тяжелого удара, чтобы проявить себя.
- Джесс, будут большие проблемы. Смотри. Он протянул на ладони золотые монеты.
- Я нашел их в машине. И еще другие. Много. Твой отец занимался контрабандой золота, Джесс. Нам-то плевать. Но полиции лучше ничего не знать об этом. Большую часть они, должно быть, забрали, но несколько штук выпало. Скажем, что твой отец, вернувшись, застал в доме грабителей, и они его убили. Ты меня слушаешь?
- Но я сама хотела сделать это для него, - сказала она.
- Что ты такое говоришь? Она встряхнула головой. Слезы, сейчас. А что остается? Он ее опередил. Она сама собиралась ради него возить золото, но он ее опередил и сделал это для нее. Кто-то, кто знал, что он загибается, пристроился к нему, конечно, эти номера с буквами "КК". . . Она застыла. Сердце ее превратилось в ледышку. "Они нашли еще кого-то, Джесс. Кажется, этих табличек "КК", их в Женеве пруд пруди. Да, они говорят, что у них уже кто-то есть". Сияющий. Да, это она могла точно сказать: сияющий. С этой своей улыбкой пофигиста, лишь бы снег был что надо.
- Джесс, ты поняла?
- Поняла.
- Мы скажем полиции, что. . . Поняла. Они взяли их по отдельности, отца и дочь. С дочкой не все было гладко, но он старался как мог, зато с отцом все было гораздо проще. Всегда проще, когда вам больше нечего терять.
Она вдруг начала понимать, почему злость всегда так привлекала людей: она придавала смелости, небывалые силы, она несла вас. Если бы злость у людей стала иссякать, им в самом деле понадобилось бы мужество.
- Я вызываю полицию.
- Подожди минуту. Давай-ка повторим, что будем врать. . . Как так получилось, что золото оказалось в машине?
- А его там и не было. Об этом никто и не заикается. Я все собрал.
- Они будут осматривать машину. Поль, пойди проверь. . . Погоди. Помнится, кто-то хвастался пушкой. Он остановился на пороге, испуганно обернувшись.
- Да. И что?
- Ты мне ее одолжишь.
- Вот еще, ты что, с ума сошла?
- Я знаю, кто это сделал.
- Ну, так сообщи это полиции, и дело с концом, о чем речь!
- Нельзя. Иначе придется все признавать. Контрабанду золота. Всё. Они молча смотрели на нее.
- Всё, Джесс?
- Да, именно это я и говорю. Поль метнул на нее горящий взгляд, ничего не сказал и вышел.
- Это не твой парень, - сказал Жан. Она обернулась, испугавшись звука собственного голоса, в котором истерия переходила уже в грубую резкость, и слышалось еще что-то, более глубокое, что-то, в чем не было уже ничего женственного, это кричала дикая самка:
- Потому что ни один мужчина не способен на такую подлость, так? Невозможно себе представить! Это было бы впервые?
- Джесс, у них целая организация. С тех пор как во Франции ввели контроль за валютой, в игру уже вступили миллиарды, для перевозчиков. Миллиарды - люди серьезные. Они не станут доверяться какому-то двадцатилетнему шизику. Он, наверное, даже не в курсе. Она тупо уставилась на него:
- Что это еще за мужская солидарность? Теперь ты его защищаешь?
- Скорее, я пытаюсь защитить тебя, Джесс. Это было бы слишком, потерять все разом. . . Это не он. Это организация. Нужно ее разрушить.
- Это все ваше гадское общество нужно разрушить. Он удивленно посмотрел на нее:
- Наше? А ты, Джесс, что будет тогда с тобой?
- Я хочу загнуться, и чем скорее, тем лучше. С этой секунды, выражаясь политическим языком, я за все то, что против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58