Разве не допускалось другого "Я", кроме свиньи единоличника? Единственное допустимое "Я" напоминало толчок в общественном сортире. Она взглянула на них:
- Как это, интересно, можно сделаться совершенно законченным негодяем?
- Нужно, чтобы была благоприятная среда, - сказал близнец Дженнаро. - Счастливый семейный очаг, обожание родственников, родители, которые не разводятся, психологическая, эмоциональная уравновешенность, материальная стабильность. В этом случае у вас - все шансы. К несчастью, с распадом семьи подросткам трудно стать толстокожими пофигистами.
- Только не надо нас морочить своими глистами, Джесс, - сказал Чак. - Или ты думаешь, ты одна такая, хочешь спасти этот мир, чтобы скорее послать его подальше? Она сделала круг по пристани, но не осмелилась остановить свой "триумф", чтобы пойти к нему, нужно было действовать осторожно, понемногу, чтобы не спугнуть. Когда она вернулась домой, отец стоял у раскрытого окна, при лунном свете, в наброшенном на плечи пальто, и слушал, как поют соловьи. Соловьи еще могли пройти, хотя они уже давно устарели, но ее отец принадлежал к тому поколению, той эпохе, когда идеализм и гуманизм еще не рассматривались как профессиональное заболевание буржуазных интеллектуалов. Когда ты перестанешь судить своего отца, негодяйка? У тебя такая манера любить, которая ведет прямо к матриархату. Избавляйся скорее от этой удавки нежной женственности у тебя внутри, твердой как сталь, иначе ты останешься со скоропостижно скончавшимся мужем и главным пакетом акций "АйБиЭм".
- Привет. О чем мечтают молодые отцы?
- Я размышляю.
- Что-то конкретное, или это чисто экзистенциальное?
- Я размышляю о точной природе реальности. Я только что получил письмо от твоей мамы. Она хочет взять нас обратно. Или чтобы мы ее взяли обратно. Трудно сказать. . . Сильная женщина.
У нее перехватило дыхание.
- Это невозможно, - сказала она наконец. - Наверное, рынок "кадиллаков" обвалился. Ты справлялся на бирже?
- Джесс, тебе не кажется, что ты с ней несколько жестока?
- Она с нами тоже была несколько жестока. Он рассмеялся. Впервые она услышала, как он беззаботно смеется, и не потому что у него всегда были какие-то заботы. Она постоянно забывала, до чего он был еще молод и красив, с едва заметным инеем седины, который только подчеркивал глубину его темных глаз. Темное пальто, небрежно наброшенное на плечи, соловей и лунный свет казались немного надуманными, но сейчас у него появился конкурент, и он не упускал ни одной мелочи. Прирожденный сердцеед, он мог бы стать замечательным дипломатом, если бы в нем было только это очарование, и ничего больше. У него такой же нос и подбородок, как у меня, но глаза - темнее. Как можно любить двух мужчин сразу? Выходит, можно. Если бы допускался инцест, это избавило бы нас от многих проблем. Мы были бы красивой парой. Два ужасных космополита, вот что американцы и коммунисты ненавидят больше всего на свете. Мы совершенно лишены какого бы то ни было "своего дома". Добрая толика ирландской крови, как у всех соловьев. Потрясающий внутренний шик. А в остальном - отточенное мастерство балансировать на краю пропасти, это единственное, что у нас осталось общего с внешней политикой Госдепартамента.
- Ну, и какое решение мы приняли, глядя на эти цветущие яблони?
- Унизительное, Джесс. Я решил сделаться богатым до безобразия. Да, унизительно. Кто я такой, чтобы отказываться замараться? Пора и нам приспосабливаться, Джесс.
- Это правда что-то серьезное, эта работа?
- Это не работа, Джесс. Это - дела. Деньги, Джесс. Мы никогда еще с этим не сталкивались. Это такая штука, в которой должно быть что-то, какое-то скрытое очарование, внутренняя красота, ну, не знаю, я решил взглянуть на все это поближе. Она села и закурила сигарету. Только этого не хватало. Аллан Донахью в высших финансовых сферах, должно быть - доллар точно накрылся.
- Позволь, я все улажу, папуля. Я тоже кое-что нашла. Я моложе, мне легче адаптироваться. Он даже не слушал. Радовался, как ребенок, который собирается устроить веселый розыгрыш.
- Нужно уметь проигрывать. Я становлюсь миллионером. И точка. Вилла на Ривьере, Пикассо на стенах. Я оставляю этот мир.
- И кто работодатель, конкретно?
- Швейцарские банки. Им нужен был кто-то, кто мог бы колесить по свету, пересылая им отчеты о политической обстановке в каждой стране. Надежность инвестиций. Сейчас все наши генеральные консулы - моего поколения. Друзья. Буду кем-то вроде связного. Завалим землю замороженными овощами. Отличные заводы. . . Казалось, ему немного неловко. Она вдруг подумала, сколько нужно было закладывать за воротник при такой работе. Дружеская беседа с послом, для начала - это два мартини. . . Она молчала.
- Да, знаю, - сказал он. - Но доверься мне, Джесс.
- У меня тоже есть кое-что. Десять заездов с табличкой "КК" - это будет шестьдесят тысяч долларов. Потом, вероятно, придется бежать куда-нибудь в Тегеран, проведать, как он там, в очередной клинике. Соловей надрывался в лунном свете. Последний посланник, который еще держался. Остальные уже превратились в получателей.
- Кстати, мы - кто вообще? Католики?
- Естественно. От крепкой ирландской ветви.
- Хоть какая-то уверенность. Если все остальное пойдет прахом, можно будет за это зацепиться.
- Что-то не слишком гладко, с этим парнем. . .
- Что особенно прискорбно, так это когда пролетаешь в первый раз, потом уже знаешь, что есть и другие мужчины, и от этого так грустно, хоть плачь.
- Опыт.
- Да. Я еще не совсем готова к этому.
- Извини, если я начну говорить как отец, но. . .
- Замолчи. Не превращайся просто в отца. К этому я тоже не готова. Ты говоришь себе: "Я его люблю", а потом замечаешь, что получила всего-навсего любовника. . . Аллан, не остается ли в конце концов один мир с его настоящими проблемами? И к этому я тоже не готова, я хочу жить. А между тем все остальное слишком уж походит на "Самсона Далилу с его кошечками". Так что. . . Спокойной ночи.
- Именно. Спокойной ночи. Да, вот еще что. . . - Он взял ее за руку и засмеялся. - Согласен, упадничество. Однако можно быть декадентом, не становясь при этом заурядным. У меня такое впечатление, что Америке нечего меня бояться. Я ничего не значу. Совершенно безопасно. Высший класс: быть декадентом, ничего не компрометируя, ни о чем не заявляя. Когда тебе ничего не надо говорить, ты можешь позволить себе все что угодно. Безвредно. Настоящее бесклассовое общество - это ты и я. Она убрала свою руку.
- Спокойной ночи. Хватит с меня соловьев и лунного света. Черт с ним, с полуночным состоянием души. Я хочу жить.
Она поднялась к себе в комнату, разделась и нырнула под одеяло, свернулась клубочком. "Нужно будет вернуться на работу в ОЗЖ, по крайней мере мне будет казаться, что я наконец занимаюсь собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
- Как это, интересно, можно сделаться совершенно законченным негодяем?
- Нужно, чтобы была благоприятная среда, - сказал близнец Дженнаро. - Счастливый семейный очаг, обожание родственников, родители, которые не разводятся, психологическая, эмоциональная уравновешенность, материальная стабильность. В этом случае у вас - все шансы. К несчастью, с распадом семьи подросткам трудно стать толстокожими пофигистами.
- Только не надо нас морочить своими глистами, Джесс, - сказал Чак. - Или ты думаешь, ты одна такая, хочешь спасти этот мир, чтобы скорее послать его подальше? Она сделала круг по пристани, но не осмелилась остановить свой "триумф", чтобы пойти к нему, нужно было действовать осторожно, понемногу, чтобы не спугнуть. Когда она вернулась домой, отец стоял у раскрытого окна, при лунном свете, в наброшенном на плечи пальто, и слушал, как поют соловьи. Соловьи еще могли пройти, хотя они уже давно устарели, но ее отец принадлежал к тому поколению, той эпохе, когда идеализм и гуманизм еще не рассматривались как профессиональное заболевание буржуазных интеллектуалов. Когда ты перестанешь судить своего отца, негодяйка? У тебя такая манера любить, которая ведет прямо к матриархату. Избавляйся скорее от этой удавки нежной женственности у тебя внутри, твердой как сталь, иначе ты останешься со скоропостижно скончавшимся мужем и главным пакетом акций "АйБиЭм".
- Привет. О чем мечтают молодые отцы?
- Я размышляю.
- Что-то конкретное, или это чисто экзистенциальное?
- Я размышляю о точной природе реальности. Я только что получил письмо от твоей мамы. Она хочет взять нас обратно. Или чтобы мы ее взяли обратно. Трудно сказать. . . Сильная женщина.
У нее перехватило дыхание.
- Это невозможно, - сказала она наконец. - Наверное, рынок "кадиллаков" обвалился. Ты справлялся на бирже?
- Джесс, тебе не кажется, что ты с ней несколько жестока?
- Она с нами тоже была несколько жестока. Он рассмеялся. Впервые она услышала, как он беззаботно смеется, и не потому что у него всегда были какие-то заботы. Она постоянно забывала, до чего он был еще молод и красив, с едва заметным инеем седины, который только подчеркивал глубину его темных глаз. Темное пальто, небрежно наброшенное на плечи, соловей и лунный свет казались немного надуманными, но сейчас у него появился конкурент, и он не упускал ни одной мелочи. Прирожденный сердцеед, он мог бы стать замечательным дипломатом, если бы в нем было только это очарование, и ничего больше. У него такой же нос и подбородок, как у меня, но глаза - темнее. Как можно любить двух мужчин сразу? Выходит, можно. Если бы допускался инцест, это избавило бы нас от многих проблем. Мы были бы красивой парой. Два ужасных космополита, вот что американцы и коммунисты ненавидят больше всего на свете. Мы совершенно лишены какого бы то ни было "своего дома". Добрая толика ирландской крови, как у всех соловьев. Потрясающий внутренний шик. А в остальном - отточенное мастерство балансировать на краю пропасти, это единственное, что у нас осталось общего с внешней политикой Госдепартамента.
- Ну, и какое решение мы приняли, глядя на эти цветущие яблони?
- Унизительное, Джесс. Я решил сделаться богатым до безобразия. Да, унизительно. Кто я такой, чтобы отказываться замараться? Пора и нам приспосабливаться, Джесс.
- Это правда что-то серьезное, эта работа?
- Это не работа, Джесс. Это - дела. Деньги, Джесс. Мы никогда еще с этим не сталкивались. Это такая штука, в которой должно быть что-то, какое-то скрытое очарование, внутренняя красота, ну, не знаю, я решил взглянуть на все это поближе. Она села и закурила сигарету. Только этого не хватало. Аллан Донахью в высших финансовых сферах, должно быть - доллар точно накрылся.
- Позволь, я все улажу, папуля. Я тоже кое-что нашла. Я моложе, мне легче адаптироваться. Он даже не слушал. Радовался, как ребенок, который собирается устроить веселый розыгрыш.
- Нужно уметь проигрывать. Я становлюсь миллионером. И точка. Вилла на Ривьере, Пикассо на стенах. Я оставляю этот мир.
- И кто работодатель, конкретно?
- Швейцарские банки. Им нужен был кто-то, кто мог бы колесить по свету, пересылая им отчеты о политической обстановке в каждой стране. Надежность инвестиций. Сейчас все наши генеральные консулы - моего поколения. Друзья. Буду кем-то вроде связного. Завалим землю замороженными овощами. Отличные заводы. . . Казалось, ему немного неловко. Она вдруг подумала, сколько нужно было закладывать за воротник при такой работе. Дружеская беседа с послом, для начала - это два мартини. . . Она молчала.
- Да, знаю, - сказал он. - Но доверься мне, Джесс.
- У меня тоже есть кое-что. Десять заездов с табличкой "КК" - это будет шестьдесят тысяч долларов. Потом, вероятно, придется бежать куда-нибудь в Тегеран, проведать, как он там, в очередной клинике. Соловей надрывался в лунном свете. Последний посланник, который еще держался. Остальные уже превратились в получателей.
- Кстати, мы - кто вообще? Католики?
- Естественно. От крепкой ирландской ветви.
- Хоть какая-то уверенность. Если все остальное пойдет прахом, можно будет за это зацепиться.
- Что-то не слишком гладко, с этим парнем. . .
- Что особенно прискорбно, так это когда пролетаешь в первый раз, потом уже знаешь, что есть и другие мужчины, и от этого так грустно, хоть плачь.
- Опыт.
- Да. Я еще не совсем готова к этому.
- Извини, если я начну говорить как отец, но. . .
- Замолчи. Не превращайся просто в отца. К этому я тоже не готова. Ты говоришь себе: "Я его люблю", а потом замечаешь, что получила всего-навсего любовника. . . Аллан, не остается ли в конце концов один мир с его настоящими проблемами? И к этому я тоже не готова, я хочу жить. А между тем все остальное слишком уж походит на "Самсона Далилу с его кошечками". Так что. . . Спокойной ночи.
- Именно. Спокойной ночи. Да, вот еще что. . . - Он взял ее за руку и засмеялся. - Согласен, упадничество. Однако можно быть декадентом, не становясь при этом заурядным. У меня такое впечатление, что Америке нечего меня бояться. Я ничего не значу. Совершенно безопасно. Высший класс: быть декадентом, ничего не компрометируя, ни о чем не заявляя. Когда тебе ничего не надо говорить, ты можешь позволить себе все что угодно. Безвредно. Настоящее бесклассовое общество - это ты и я. Она убрала свою руку.
- Спокойной ночи. Хватит с меня соловьев и лунного света. Черт с ним, с полуночным состоянием души. Я хочу жить.
Она поднялась к себе в комнату, разделась и нырнула под одеяло, свернулась клубочком. "Нужно будет вернуться на работу в ОЗЖ, по крайней мере мне будет казаться, что я наконец занимаюсь собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58