- Где же, когда я смогу с ним встретиться? Как мне его найти?
- Не торопитесь. Всему свое время. Сейчас в Москве находится его брат. Я сообщил ему о вашем намерении, и он согласился условиться с вами о дальнейшем..
- Значит, сначала я должна дождаться встречи с ним? Завтра я снова еду в командировку на Кавказ. Я не могу её отложить...
- Этого и не потребуется. Он тоже завтра уезжает. И вы должны встретиться с ним сегодня.
- Когда же?
- Он уже ждет вас. У памятника Пушкину.
- Как я его узнаю?
- Он невысокого роста и смуглый. Его зовут Умар.
- Прекрасно.
- Теперь, как договаривались, я могу зачитать перед камерой заявление нашей гуманитарной организации? - любезно осведомился Джаффар, разворачивая какой-то листок. - Вы обещали вставить это в ваш репортаж.
- Конечно, - сказала Маша и кивнула оператору.
Тот поморщился, но поднял камеру и навел её сначала на портреты на стене, а затем на хозяина кабинета.
* * *
Через полчаса, высадившись из такси на углу Пушкинской площади, Маша торопливо шагала через скверик с фонтанами к памятнику поэту. Оператор едва поспевал за ней. Во-первых, он был уже не так молод, а во-вторых, ему приходилось тащить ещё и камеру. Те несколько фраз, которыми Маша должна была обменяться с братом боевика, он уж как-нибудь успеет заснять.
Заранее устремив взгляд вперед, чтобы вовремя углядеть невысокого и смуглого кавказца, Маша внезапно поразилась тому, сколько вокруг невысоких и смуглых. Поодиночке и группами они были рассеяны по всему пути её следования к месту встречи - посматривали на золотые наручные часы, закуривали "Мальборо", опирались локтем на крыло иномарки, пили на лавке пиво или предъявляли милицейскому патрулю паспорт. Даже Пушкин на своем маленьком постаменте был невысок и определенно смугл.
Однако его она увидела сразу. Он сидел в характерной позе на корточках у гранитной тумбы и смотрел прямо на Машу.
- Привет, - сказала она. - Я - Маша.
- Привет, Маша, - ответил он, не меняя позы.
- Я не опоздала? - поинтересовалась она из привычной вежливости, а он взглянул на часы и неопределенно пожал плечами.
- Я так понимаю, что у нас мало времени. У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы? - спросила она.
Он оглядел её с головы до ног, словно просчитывал вероятность того, что её могли подослать российские спецслужбы, а потом медленно покачал головой.
- У меня нет вопросов... А у вас?
- Давайте перейдем сразу к делу, - предложила она.
Он как-то странно прищурился на неё и, словно извиняясь, сказал:
- Вообще-то у меня тут ещё одна встреча.
- Вы что, передумали? - насторожилась она, и в её голосе послышалось раздражение.
Еще не хватало, чтобы он передумал. Она полдня просидела в этом чертовом гуманитарном фонде, пила этот чертов чай, от которого теперь распирало мочевой пузырь, а он сейчас вдруг возьмет и пойдет на попятную.
- Я заранее согласна на ваши условия, - торопливо сказала она. - Для меня эта встреча чрезвычайно важна.
- Я понимаю, - вдруг ухмыльнулся он и, взяв её за руку, потянул к себе.
Ей пришлось подчиниться и присесть с ним рядом на корточки.
- Я жду друга, - сказал он.
- Разве он помешает?
- Как вы скажете.
- Мне все равно. Лишь бы вам было удобно. Может быть, ваш друг тоже захочет принять участие?
Ей показалось, что он взглянул на неё с удивлением.
- Вот идет мой телеоператор, - продолжала она, - если вы не возражаете против съемки, он начнет готовить камеру.
Едва она это произнесла, как человек испуганно вскочил и, казалось, был готов бежать прочь.
- Хорошо, хорошо, - воскликнула Маша, - пока обойдемся без камеры... Однако мне сказали, что ваш брат не будет возражать против того, чтобы мы все засняли на пленку.
На лице человека отразился почти ужас.
- Вы хотите ещё моего брата? - пробормотал он.
- А разве нельзя? - умоляюще произнесла Маша.
Так и есть, он, кажется, ей не доверяет и решил дать задний ход.
- Может быть, вы хотите, чтобы вам заплатили? - пустила она в ход свой последний козырь, хотя ни о какой оплате у неё не было никакой договоренности ни с режиссером, ни с самим господином Зориным.
- Так вы ещё и сами хотите платить? - пролепетал человек, побледнев.
Неужели она сделала глупость, предложив деньги, и он обиделся?
- Извините, если я вас обидела...
- Я думал, вы хотите, чтобы мы платили... Я, мой друг и мой брат...
Ах, вот оно что! Значит, они даже были готовы заплатить... Вероятно, рассчитывали использовать её в своих целях, навязать ей в этом репортаже определенную, выгодную им позицию.
- Не знаю, сколько вы там собирались мне заплатить, - проворчала Маша, - но денег я в любом случае не возьму. Даю слово сделать свою работу честно. Вы можете чувствовать себя совершенно раскованно. А деньги лучше сберегите для ваших детей...
Он смотрел на неё так, словно остолбенел и потерял дар речи.
- Все-таки это моя работа, - примирительно сказала она. - Позвольте делать мне её так, как я считаю нужным. Хорошо?
Он молчал и только затравленно озирался по сторонам.
- Не волнуйтесь, - сказала Маша, одарив его одной из лучших своих улыбок. - Все пройдет нормально. У меня не бывает осечек.
Она даже тронула его за руку, отчего он вздрогнул, словно к нему прикоснулась змея.
- Вы что, передумали? - в отчаянии проговорила она.
Он едва кивнул головой.
- Как вам не стыдно! - возмутилась она. - Ведь ваш народ в беде и, отказываясь от моего предложения, вы обрекаете себя на полную изоляцию!
Маша беспомощно посмотрела на оператора, который решил тоже вступить в разговор.
- Послушайте, уважаемый, - сказал он невысокому и смуглому человеку, я сниму вас так шикарно, что вы эту пленку будете с гордостью показывать вашим детям и внукам, всему своему аулу, всей родне!
Но тот лишь отшатнулся назад.
Вдруг к ним подошел ещё один черноволосый человек. Сначала он сказал что-то по-кавказски, а потом удивленно воскликнул:
- Что им от тебя нужно, Ильдар?
- Так вы - не Умар?! - пробормотала Маша невысокому и смуглому человеку.
- Я - Ильдар...
- О Господи, ты слышишь, - обратилась она к оператору, - он Ильдар...
Однако оператор отвернулся и, взявшись за живот и сотрясаясь от смеха, стал обходить кругом памятник Пушкину, а Машин собеседник с другом, часто оглядываясь, быстро двинулись к спуску в метро. Еще секунда - и Маша, наверное, сама рассмеялась бы, но кто - то тронул её за плечо и сказал:
- Простите, вы Маша Семенова? Я - Умар, брат Абу.
* * *
Как бы там ни было, Маше удалось добиться желаемого. Через несколько дней она снова встретилась с братом полевого командира - на этот раз в пригороде Грозного. Машу и её маленькую съемочную группу усадили перед рассветом в побитый и латаный-перелатаный японский джип, который тут же съехал с шоссе и, нырнув в кустарники и рощи, долго колесил по глухим проселкам, а то и по целине, пока не въехал в район предгорья и не остановился в крошечном сельце, состоящем из десятка бедных домиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110