! - плакала она.
- Не плачь, бабуля, - сказала Маша. - Врачи делают ей уколы, ничего не будет.
- Будет! Бу-у-удет! - по-старушечьи тоненько голосила бабушка. Теперь будет!
- Бабушка! - вскрикнула Маша и, упав рядом с ней на колени, зарыдала, как маленькая.
Бабушка гладила её по лицу сморщенными сухими лапками и причитала:
- Бедное дитя, бедное дитя!
Через несколько минут Маша вдруг вскочила и бегом вернулась в гостиную. Один из врачей склонился над мамой и делал ей искусственное дыхание рот в рот. Другой прилеплял в область сердца электроды. Медсестра держала в руках электрошок и ждала команды.
- Я теряю пульс, - воскликнула медсестра. - Я теряю пульс!
- Продолжай делать искусственное дыхание! - крикнул врач коллеге. Энергичнее!
Перед глазами у Маши снова все поплыло. Руки, ноги, медицинские инструменты, трубки, провода, тело мамы, распростертое на кушетке в гостиной... Она чувствовала, как подкатывает дурнота, и беспомощно вертела головой. Сплошной туман.
- Разряд! Еще разряд!.. Укол! Готовьте вену! Быстрее!
- Пульс исчезает!
- Еще разряд!
- Быстрее, быстрее! Попробуйте справиться с аритмией!
- Пульса опять нет!
- Колите в сердце! Быстрее!
Руки и ноги у мамы подскакивали и болтались, но не сами собой, а потому, что двое мужчин и женщина в поте лица трудились над ней, пытаясь вернуть ей жизнь. Но жизнь стремительно утекала. Утекла. Было ясно, что все кончено.
- Сделайте же что-нибудь! - закричала Маша.
- Она уходит! - сказал один из врачей.
- Прошло уже пятнадцать минут, - добавил другой, - гибнет мозг...
- Отче наш... - голосила в соседней комнате бабушка.
- Вы что, не видите, что она умирает! - забормотала Маша, дергая врача за руку.
- Она умерла, - ответил врач. - Примите мои соболезнования.
В глазах у Маши потемнело, и она рухнула на пол.
* * *
Когда она пришла в себя, то увидела сестру Катю и бабушку, которые обнимали её и плакали.
- Я в полном порядке! - вырвалось у нее, как только она вспомнила, что произошло. - Я так вас люблю, - воскликнула она, - давайте больше никогда не будем ссориться!
- Давайте, - согласилась Катя.
- Там на кухне милиционер, - вдруг спохватилась Маша. - Дай ему банку какого-нибудь своего варенья, - попросила она бабушку, - пусть он уйдет.
Бабушка кивнула и поплелась на кухню.
Между тем врачи сосредоточенно собирали свои принадлежности. Вытаскивали из мамы иглы, отсоединяли провода, сматывали трубки и прятали лекарства. У одного из них на поясе запищал пейджер. Им нужно было спешить по другому вызову.
Маша смотрела, как они виновато пятятся к дверям и уходят, и ей не верилось, что они уйдут, а мама не поднимется с кушетки, не выругает своих безалаберных дочерей и не отправится к себе в спальню делать косметический массаж... Ей казалось, что стоит только ненадолго закрыть глаза, и все ужасы исчезнут, как дурной сон. Она закрыла глаза, открыла. Но нет - ничего не исчезло.
Маша увидела, как по прихожей в сопровождении бабули и с банкой варенья в руках пробирался милиционер. Встретившись с ней взглядом, он сочувственно спросил:
- Умершая являлась вашей матерью?
Но Маша только хлопала глазами и не могла взять в толк, о чем он спрашивает. Почему "являлась"? Ведь он имеет в виду её мать? Но оттого, что она умерла, она ведь не перестала являться её матерью?
- Врач сказал, что криминала нет, - успокаивающе продолжал милиционер. - Просто неосторожное обращение с лекарствами... Это ж не криминал, так?
- Простите, - сказала Маша, - вы бы не могли излагать более связно?
- Ваша мамаша неосторожно употребила лекарства. Это ж не самоубийство?
- Конечно, нет! - поспешно кивнула она.
- Значит, криминала нет, - кивнул в ответ милиционер. - Не забудьте вызвать участкового врача, чтобы выписать справку о смерти, - на прощание посоветовал он.
Оказывается, нужны ещё какие-то справки. Только в такие вот моменты понимаешь, что живешь в цивилизованном обществе. Скажем, где-нибудь в пригороде Грозного, чтобы тебя закопали в общей могиле или у кого-нибудь на огороде, никаких справок не требуется. Вообще формальностей минимум.
Тем временем Катя совершила мужественный поступок. Она достала из шкафа совершенно новую простыню - в нежно-розовых цветочках - и накрыла мать.
* * *
После этого Маша с Катей и бабушка вышли из гостиной и сели на кухне.
- Ох-хо-хо, - снова начала голосить бабушка, - что же теперь будет?
- Что теперь будет? - рассеянно проговорила Маша.
- Неужели он теперь будет здесь жить с этой своей любовницей?
- Ба, о чем ты? Разве у него появилась любовница?
- Что значит, появилась? - проскрипела бабушка - Она у него всегда и была... Если только он приведет её жить сюда, я лучше в дом престарелых уйду!
- Ты что-то знаешь, ба? - нахмурилась Катя. - Тогда расскажи нам.
- Ах, деточки мои! - вздохнула старушка. - Что тут рассказывать? Последние несколько лет ваш отец приводил её прямо сюда. Когда мама отправлялась ночевать к Кате или когда куда-нибудь надолго уходила, он приводил эту.
- Как?! - вскричали сестры в один голос. - Он приводил её прямо домой? Даже не стесняясь тебя, ба?..
- Да, деточки.
- Но как же ты это терпела? - изумилась Маша. Ведь мама твоя дочка! Ты говорила ей об этом? Она это знала?
- Что я могла поделать с этим кобелем, миленькие? Он говорил мне, что это по делу, и запирался с ней в спальне.
- В маминой спальне? - ахнула Катя.
- Почему ты не предупредила маму? - спросила Маша, чувствуя тошноту.
- Сколько раз хотела... Но ты же сама знаешь, что... Бабушка снова залилась слезами.
- Но мне или Кате ты же могла об этом сказать?
- Такой стыд! - бормотала старушка. - А потом у тебя и у Кати хватало своих неприятностей. Зачем же вас ещё огорчать?
- Но ведь она твоя дочка, ба! - снова воскликнула Маша. - Чего же тебе стоило это знать и молчать!
- Да, деточки, он приводил её, а я сидела в своей комнате и молила Бога, чтобы ваша мама вдруг случайно не вернулась домой...
* * *
Представить себе, что отец приводил любовницу прямо в их дом, что он ложился с ней в мамину постель... Каким нужно было быть негодяем, извергом и подлецом? У Маши это в голове не укладывалось. Хотя почему не укладывалось? И почему, собственно, негодяем, извергом и подлецом?..
Однажды Рита Макарова рассказывала ей кое о чем подобном.
Как-то раз один женатый мужчина сказал Рите:
- Моя жена уехала с детьми к матери. Давай поужинаем у меня дома.
И Рита приняла его приглашение. Во-первых, это был тот тягостный период в её жизни, когда она потеряла и мужа, и ребенка, а Господь Бог ещё не наградил её за исключительное мужество благородным и безупречным Иваном Бурденко. Во-вторых, этот женатый мужчина был необыкновенно хорош собой остроумен, чертовски талантлив и голубоглаз. А в-третьих, Рита поклялась себе не сделаться "синим чулком" и не терять жизнерадостности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110