— Уже, — усмехнулся оператор, — нехай теперь мочат друг друга. Без применения огнестрельного. И без крику. Правильно рассудил? А то в поселке напугаются и в ментуру позвонят.
Конечно, кое-какой шум с дачи до нас долетел. Беготня, тупые звуки ударов, треск мебели. Но мы находились совсем близко. В поселке на другой стороне оврага вряд ли придавали какое-то значение этой возне, даже если и слышали. Там и в голову не приходило, что на даче идет резня.
Конечно, на маленьком экранчике, к тому же очень блеклом, разглядеть, что происходит, было очень трудно, тем более составить общее представление о месиловке. Вдобавок изображение все время металось, прыгало, тряслось и иными способами извращалось. Ведь мы смотрели то, что видел своими глазами наш информатор. Кстати сказать, я как-то не усек, почему изображение вообще не исчезло, когда ГВЭП переключили в минусовой режим. По идее, теперь наш генератор излучал энергию и не мог принимать ее. Но задавать вопрос суровому Богдану не очень хотелось.
Да и времени не было. Надо было приготовиться к тому, чтобы вмешаться в ход событий. На экране мелькали кулаки и морды, один раз на секунду показалось голопузое тело Твистера, распростертое на полу посреди темной лужи. Кровь это была или пиво из разбитой бутылки — мы не поняли, экран был черно-белый, напомню. Потом отчетливо промелькнуло помертвелое лицо какого-то мужика, видимо, из тех, кто не присутствовал при разговоре, а вбежал в комнату уже после того, как началась драка. Еще чуть позже он же был замечен на полу, опять же посреди лужи. Но тут, можно не сомневаться, была кровища — повыше ключицы у мужика торчала рукоять финки.
Неожиданно наша «камера» задралась на потолок, и на фоне его появилась рожа фиксатого. Должно быть, он насел на нашего информатора и дубасил его кулаками по морде, потому что изображение стало мотаться из стороны в сторону.
— Даю импульс в режиме «У», — сообщил Богдан, который, должно быть, тоже получил предупреждение о том, что информатора надо оберегать. Кадр дернулся, мелькнули дрыгающиеся ноги фиксатого, а потом изобразилась его морда, по которой усердно и интенсивно пинали кроссовкой. Информатор, который получил управляющий импульс и резко увеличил свои боевые возможности, отдавал должок обидчику.
Минут через двадцать шум, и без того нешибко громкий, почти полностью стих.
— Ваня, слушай задачу! — сказал я почти шепотом, но знал, что юный «зомби», находившийся метрах в десяти, меня услышит. — Скрытно подойдешь к даче, осмотришь, всех чужих, кто снаружи, — уничтожь! Тех чужих, кто высунется из окон с оружием, — тоже. Вперед!
— Есть! — Ваня почти бесшумно перемахнул через поваленную яблоню и исчез в зарослях.
— Валет, слушай задачу! — Боец находился намного ближе, и тут тоже не было проблем. — Быстро и скрытно обойдешь вокруг забора, войдешь во двор через ворота. Всех чужих — уничтожить. При отсутствии во дворе живых — подойди к поваленной яблоне со стороны дачи. Вперед!
Валет исчез в дыре. Богдан тем временем перевел ГВЭП в плюсовой режим, вновь установив рукоятку на «Н». На изображение вернулся цвет, и четкость стала лучше.
Информатор, очевидно, сидел на стуле и курил. Виден был рдеющий огонек сигареты, зажатой между двумя ободранными пальцами и очень часто подносимой ко рту. Глаза его медленно, даже обалдело, по-моему, перемещались по комнате. Неприятная получилась эта картинка, тем более в цвете. Минимум пять человек валялись на полу, куда натекло столько крови, сколько не на всяком приличном мясокомбинате увидишь. Жив — по крайней мере, на первый взгляд — был только Киря, которому ножом капитально располосовали плечо. Кровь текла солидной струей, и бугай пытался пережать вену. Твистер лежал так же, как тогда, когда мы его мельком увидели. Лужа была вовсе не из пива. Живот и грудь тоже были в мелких каплях крови, но как его ухойдакали, покамест было неясно, потому что на торсе никаких заметных ран не просматривалось. Тот, кому воткнули в шею финку, был мертв с гарантией — уже и кровь не текла. А вот фиксатый мог быть и просто вырублен, и насмерть. Морда у него была разбита до неприличия, но не было впечатления, что информатор затоптал его насовсем. Еще один мужик судорожно дергался за каким-то невысоким предметом мебели — кажется, комодом. Помирает он или просто хочет подняться, мы не разобрали.
В это время у поваленной яблони появился Валет. Это означало, что во дворе никого из чужих нет. По крайней мере, в живом виде.
— Выдвигаемся! — сказал я Богдану, и на сей раз тот подчинился быстро. Быстро выдернул штатив из земли, задвинул его в пистолетную рукоятку ГВЭПа и пошел следом за мной.
Непосредственно рядом с дачей никого из чужих не было. Ни живых, ни мертвых. Ворота были закрыты на засов изнутри, но Валет, должно быть, прошел через незапертую калитку. Напротив ворот никаких домов и людей не было, только тупик дороги и кусты. Скорее всего, что никто не видел Валета во время его пробежки вокруг дачи, и он тоже никого не заметил, ибо тогда небось наверняка застрелил бы кого-нибудь, а мы услышали бы хлопки глушака. У ворот, во дворе стояли две синие «шестерки». Пустые.
Валет вместе с нами добежал до крыльца, где стоял Ваня, взяв на прицел дверь. Богдан покрутил что-то на ГВЭПе, поводил им из стороны в сторону и сказал:
— Живые только на первом этаже в правой угловой комнате. Информатор, Киря и фиксатый. Остальные — трупы.
— Ваня, Валет, стрелять только при угрозе нападения! В угловую комнату, вперед!
Бойцы дружно ломанули в дом, мы чуть приотстали. Сейчас меня беспокоило лишь одно: чтоб информатор с перепугу не дернулся. «Зомбики» запросто прошили бы его, если б ощутили опасность. А объяснять им, какой дядя хороший, а какой плохой, не было времени. Но, слава Богу, информатор не рыпался, так же, как и все остальные.
Трупов оказалось несколько больше, чем мы видели через мониторчик ГВЭПа. Во-первых, один зарезанный лежал на веранде дачи, а другой с головой, размозженной ударом монтировки, — у лестницы, ведущей на второй этаж. А во-вторых, в самой комнате помимо тех, что мы видели, валялись еще трое, не попавших в поле зрение информатора. Раны были шибко неаппетитные: одному в глаз загнали отвертку, другому вспороли брюхо охотничьим ножом — натуральное харакири исполнили! — а третьему почти начисто отрубили башку ударом топора по шее… Богдан только крякнул и сплюнул, но особо не забрезговал. Я, поотвыкши за год без малого от таких картинок, немного поежился, но блевать все-таки не стал. О Ване и Валете можно было и не упоминать — им один хрен, что труп, что бревно.
Должно быть, нас, как часто бывало, приняли за представителей закона. Фиксатый, которого Ваня с Валетом, врываясь в комнату, слегка приложили дверью, а потом еще и ногой поддали, сразу очухался, испуганно охнул, приподнялся и сел на полу, растерянно моргая и пытаясь покрутить головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162