И без совета с ним Рудольф Николаевич шагу не ступит. А потому не станет бросать боевиков на танкер, если появится угроза для Ваниной жизни.
— Но он, как выражаются в приличном обществе, тоже не «верхний». «Джикеи» могут и сами поработать…
— Куракин, между прочим, в свое время тоже их побаивался. И взялся изучать их делишки. И когда пытался подружиться с Сарториусом, то обменялся с ним информацией. Выяснилось, что у «G & К» тоже дела неважнецкие. По сути дела, они раздроблены на четыре враждующие группировки, каждая из которых постепенно уплывает в легальный бизнес. Со своими деньгами, естественно. Включение России в мировой рынок вызвало серьезный промышленный бум в Штатах, как и вообще на Западе. Есть возможность, не рискуя башкой и не конфликтуя с законом, наворачивать прибыли. Но при этом не хочется отстегивать денежки на общак, который они создали вместо фонда О'Брайенов. А именно оттуда финансировались работы по тем же препаратам серии «Зомби», по ГВЭПам и иной психотронной технике. То есть бывшая клиника Джона Брайта, на базе которой Малькольм Табберт создал нечто вроде нашего ЦТМО. И обозвал его так, чтоб все подумали, будто это сборище шарлатанов: «John Bright centre of occultism, parapsychology and scientology».
— Малькольм Табберт… — Я наморщил лоб, вспоминая. — Фамилию вроде слышал.
— Наверно, от Хрюшки, — хмыкнула Элен, — она, как мне помнится, когда-то учила русскому языку детей Джека Табберта, «голубого» миллионера…
— Точно, точно! — припомнил я. — Ленка еще говорила, что он на лесбиянке женился, и они детей себе через пробирку заводили. И еще она говорила про его дядюшку, который взорвался на какой-то секретной научной установке…
— Это Гордон Табберт. Кстати, вместе с ним когда-то работал Куракин. А Малькольм — его сын. Двоюродный братец Джека, получается. Примерно твой ровесник, но башкой Бог не обделил. В Принстоне преподавал. Занимался биофизикой, изучал влияние космических излучений на энергопотенциал клеток мозга, в Хьюстоне поработал, выполнил несколько совместных работ с Милтоном Роджерсом, царствие ему небесное, о котором ты тоже, поди-ка, слышал.
— Тесен мир! — удивился я. — Этот самый Роджерс общался не со мной, а с Майком Атвудом, но память у меня осталась. Особенно построенная им компьютерная модель, объяснявшая причину исчезновения «Боинга» в Бермудском треугольнике. Электромагнитные вихри, следы какие-то в ионосфере остались. Он тогда, по сути дела, открыл принцип действия перстней Аль-Мохадов.
— Ну, это сильно сказано, — скептически поджала губы Элен, — просто высказал предварительную гипотезу. Остальное не успел, потому что попал в автокатастрофу. Чудо-юдо, Зинка с Ленкой, а особенно Вася Лопухин гораздо серьезнее продвинулись. А мы, то есть, конечно, ты и Таня, — совсем далеко зашли. Помнишь?
— Это ты про то, как мы сперва в плазменный «бублик», а потом в светящиеся «морковки» превращались, а Сарториус нас ГВЭПом перехватывал? Ты тоже об этом помнишь?!
— Да. И не думай, что это был сон или имитационная картинка. Сарториус это сделал, хотя и сам не знает, как у него получилось. Потому что когда он стал все это обсчитывать, то выяснил: ГВЭП, которым он пользовался, не мог взять всю энергию. Он должен был взорваться. И самое главное, порядок действий, который он применил для того, чтобы поймать плазменный тороид, для него самого был непонятен. Ты улавливаешь суть?
— Улавливаю. Им управлял кто-то, ты это хочешь сказать?
— Да. И это был не Чудо-юдо. Тот тоже понятия не имел, как все получилось.
Догадка у меня возникла внезапно, но высказать ее я не успел. Потому что в этот самый момент отворилась дверь, и вошел Клык.
ПЕРЕСАДКА
— Значит, так, — сказал Петя. — Просьба ни о чем не беспокоиться и топать за мной. Предстоит пересадка. Гражданин Баринов, надеюсь, что вы не будете дрыгаться и пойдете нормально, без пинков и наручников.
— Само собой, культура прежде всего.
Видимо, не очень надеясь на мою честность, Клык все же приставил ко мне двух молодцов, которых я мог видеть на «Торро д'Антильяс» в прошлом году. По крайней мере, они были очень похожи на тех, которые там были. Эдакие пираты конца XX столетия, с многоцветными татуировками, стриженные под ноль, в кожаных шортах и трепаных джинсовых безрукавках, с «хеклер-кохами» в руках и наручниками на поясах. Ну, само собой, в черных очках, закрывавших половину рожи.
На мою морду очень быстро надели черный мешочек и довольно плотно взяли за локти. Потом быстрым шагом вывели из каюты и куда-то повели. Молча, без комментариев. Голосов Элен и Клыка, а также каких-то иных шагов, кроме своих собственных и сопровождающих, не слышалось. Должно быть, они остались в каюте или пошли оттуда другим маршрутом.
Дышать в мешке было вполне возможно, но видеть через него — ни хрена. Конечно, понять, куда именно тащат, мне не удалось. Слишком много раз молодцы меняли направление движения. Правда, в основном, как мне кажется, мы спускались по каким-то трапам. Провожатые были ребята заботливые, все время поддерживали, чтоб я не сверзился, а ежели на пути попадался порог, то ловко подхватывали меня под руки и переносили на ровное место. Ни разу не дали запнуться.
Минут через десять-пятнадцать бойцы, судя по свежему ветерку с легким
нефтяным душком, вытащили меня на верхнюю палубу танкера. По ней мы прошлисовсем недолго. Я услышал знакомое тарахтение вертолета, который находился где-то поблизости, судя по всему, уже зависал над танкером. Стало здорово обдувать сверху.
Рев двигателя и свист лопастей нарастали с каждой секундой. Потом послышалось что-то вроде приглушенного «бумм!» — вертолет сел на палубу, точнее, на плетенный из канатов просторный мат круглой формы. Именно по этому мату меня подвели к вертолету — я его только ногами почувствовал, — а затем подсадили в кабину. Там меня быстренько пристроили в какое-то кресло и пристегнули ремнем. Потом одного за другим стали сажать еще кого-то, судя по всему, тоже не добровольных пассажиров. Мои руки, правда, были свободны, но сдернуть мешок с головы я не решился — не стоит обострять. А то еще наденут наручники, по которым я вовсе не скучал. Рядом со мной, слева, видимо, находился борт вертолета с иллюминатором, а справа уселась Элен. Это я догадался по запаху духов. Кто сидел впереди, а кто сзади, мне было неизвестно. Потом лязгнуло — вертолетчики задвинули дверь, еще через несколько секунд двигатели вертолета прибавили оборотов, пол кабины дернулся
— снялись. Машина, должно быть, была мощная, взлетела легко, даже не почуяла, что приняла на борт около двух десятков человек. Правда, сколько народу уселось, я точно не знал, но, судя по топоту при погрузке, в вертолет село никак не меньше двадцати персон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
— Но он, как выражаются в приличном обществе, тоже не «верхний». «Джикеи» могут и сами поработать…
— Куракин, между прочим, в свое время тоже их побаивался. И взялся изучать их делишки. И когда пытался подружиться с Сарториусом, то обменялся с ним информацией. Выяснилось, что у «G & К» тоже дела неважнецкие. По сути дела, они раздроблены на четыре враждующие группировки, каждая из которых постепенно уплывает в легальный бизнес. Со своими деньгами, естественно. Включение России в мировой рынок вызвало серьезный промышленный бум в Штатах, как и вообще на Западе. Есть возможность, не рискуя башкой и не конфликтуя с законом, наворачивать прибыли. Но при этом не хочется отстегивать денежки на общак, который они создали вместо фонда О'Брайенов. А именно оттуда финансировались работы по тем же препаратам серии «Зомби», по ГВЭПам и иной психотронной технике. То есть бывшая клиника Джона Брайта, на базе которой Малькольм Табберт создал нечто вроде нашего ЦТМО. И обозвал его так, чтоб все подумали, будто это сборище шарлатанов: «John Bright centre of occultism, parapsychology and scientology».
— Малькольм Табберт… — Я наморщил лоб, вспоминая. — Фамилию вроде слышал.
— Наверно, от Хрюшки, — хмыкнула Элен, — она, как мне помнится, когда-то учила русскому языку детей Джека Табберта, «голубого» миллионера…
— Точно, точно! — припомнил я. — Ленка еще говорила, что он на лесбиянке женился, и они детей себе через пробирку заводили. И еще она говорила про его дядюшку, который взорвался на какой-то секретной научной установке…
— Это Гордон Табберт. Кстати, вместе с ним когда-то работал Куракин. А Малькольм — его сын. Двоюродный братец Джека, получается. Примерно твой ровесник, но башкой Бог не обделил. В Принстоне преподавал. Занимался биофизикой, изучал влияние космических излучений на энергопотенциал клеток мозга, в Хьюстоне поработал, выполнил несколько совместных работ с Милтоном Роджерсом, царствие ему небесное, о котором ты тоже, поди-ка, слышал.
— Тесен мир! — удивился я. — Этот самый Роджерс общался не со мной, а с Майком Атвудом, но память у меня осталась. Особенно построенная им компьютерная модель, объяснявшая причину исчезновения «Боинга» в Бермудском треугольнике. Электромагнитные вихри, следы какие-то в ионосфере остались. Он тогда, по сути дела, открыл принцип действия перстней Аль-Мохадов.
— Ну, это сильно сказано, — скептически поджала губы Элен, — просто высказал предварительную гипотезу. Остальное не успел, потому что попал в автокатастрофу. Чудо-юдо, Зинка с Ленкой, а особенно Вася Лопухин гораздо серьезнее продвинулись. А мы, то есть, конечно, ты и Таня, — совсем далеко зашли. Помнишь?
— Это ты про то, как мы сперва в плазменный «бублик», а потом в светящиеся «морковки» превращались, а Сарториус нас ГВЭПом перехватывал? Ты тоже об этом помнишь?!
— Да. И не думай, что это был сон или имитационная картинка. Сарториус это сделал, хотя и сам не знает, как у него получилось. Потому что когда он стал все это обсчитывать, то выяснил: ГВЭП, которым он пользовался, не мог взять всю энергию. Он должен был взорваться. И самое главное, порядок действий, который он применил для того, чтобы поймать плазменный тороид, для него самого был непонятен. Ты улавливаешь суть?
— Улавливаю. Им управлял кто-то, ты это хочешь сказать?
— Да. И это был не Чудо-юдо. Тот тоже понятия не имел, как все получилось.
Догадка у меня возникла внезапно, но высказать ее я не успел. Потому что в этот самый момент отворилась дверь, и вошел Клык.
ПЕРЕСАДКА
— Значит, так, — сказал Петя. — Просьба ни о чем не беспокоиться и топать за мной. Предстоит пересадка. Гражданин Баринов, надеюсь, что вы не будете дрыгаться и пойдете нормально, без пинков и наручников.
— Само собой, культура прежде всего.
Видимо, не очень надеясь на мою честность, Клык все же приставил ко мне двух молодцов, которых я мог видеть на «Торро д'Антильяс» в прошлом году. По крайней мере, они были очень похожи на тех, которые там были. Эдакие пираты конца XX столетия, с многоцветными татуировками, стриженные под ноль, в кожаных шортах и трепаных джинсовых безрукавках, с «хеклер-кохами» в руках и наручниками на поясах. Ну, само собой, в черных очках, закрывавших половину рожи.
На мою морду очень быстро надели черный мешочек и довольно плотно взяли за локти. Потом быстрым шагом вывели из каюты и куда-то повели. Молча, без комментариев. Голосов Элен и Клыка, а также каких-то иных шагов, кроме своих собственных и сопровождающих, не слышалось. Должно быть, они остались в каюте или пошли оттуда другим маршрутом.
Дышать в мешке было вполне возможно, но видеть через него — ни хрена. Конечно, понять, куда именно тащат, мне не удалось. Слишком много раз молодцы меняли направление движения. Правда, в основном, как мне кажется, мы спускались по каким-то трапам. Провожатые были ребята заботливые, все время поддерживали, чтоб я не сверзился, а ежели на пути попадался порог, то ловко подхватывали меня под руки и переносили на ровное место. Ни разу не дали запнуться.
Минут через десять-пятнадцать бойцы, судя по свежему ветерку с легким
нефтяным душком, вытащили меня на верхнюю палубу танкера. По ней мы прошлисовсем недолго. Я услышал знакомое тарахтение вертолета, который находился где-то поблизости, судя по всему, уже зависал над танкером. Стало здорово обдувать сверху.
Рев двигателя и свист лопастей нарастали с каждой секундой. Потом послышалось что-то вроде приглушенного «бумм!» — вертолет сел на палубу, точнее, на плетенный из канатов просторный мат круглой формы. Именно по этому мату меня подвели к вертолету — я его только ногами почувствовал, — а затем подсадили в кабину. Там меня быстренько пристроили в какое-то кресло и пристегнули ремнем. Потом одного за другим стали сажать еще кого-то, судя по всему, тоже не добровольных пассажиров. Мои руки, правда, были свободны, но сдернуть мешок с головы я не решился — не стоит обострять. А то еще наденут наручники, по которым я вовсе не скучал. Рядом со мной, слева, видимо, находился борт вертолета с иллюминатором, а справа уселась Элен. Это я догадался по запаху духов. Кто сидел впереди, а кто сзади, мне было неизвестно. Потом лязгнуло — вертолетчики задвинули дверь, еще через несколько секунд двигатели вертолета прибавили оборотов, пол кабины дернулся
— снялись. Машина, должно быть, была мощная, взлетела легко, даже не почуяла, что приняла на борт около двух десятков человек. Правда, сколько народу уселось, я точно не знал, но, судя по топоту при погрузке, в вертолет село никак не меньше двадцати персон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162