— А что, если я приглашу вас на чашку чаю?
— М-м? Сейчас? В такую жару?
— Можно вечером, — слегка упавшим голосом отозвалась она, уже зная, что приглашение принято не будет.
— Без чая, значит, никак?
Опять эта улыбка, затрагивающая только правую часть рта! И ничего не выражающий взгляд светло-серых глаз, таких ярких в тени виноградного грота.
Оставалось выдавить из себя подходящую вежливую фразу, развернуться и уйти. Прямо сейчас… да, сейчас… немедленно!..
Людмила молчала и продолжала стоять на месте как вкопанная.
— Моя фамилия Громов, — сказал мужчина. — А вы…?
— Людмила, — послушно назвалась она.
— Вот что, Люда… Давайте-ка вы ко мне, а не я к вам. И не на чай, а на холодное пивко, идёт?
Наконец-то он улыбнулся по-настоящему: озорно и открыто. Удержаться от ответной улыбки было невозможно. Людмила хотела пожать плечами, но вместо этого решительно тряхнула рассыпчатыми каштановыми волосами и шагнула вслед за хозяином к распахнутой двери.
— Дома я хожу без смокинга, — предупредил Громов на ходу. — А пиво пью прямо из горлышка, так вкуснее. — Он остановился и пропустил Людмилу вперёд. — Но вам готов предоставить чашку, если вы сполоснёте её на крылечке.
— Я лучше тоже из горлышка, — улыбнулась она, переступая через порог.
Шаткий стол был застелен обшарпанной цветастой клеёнкой. Ромашки…Васильки… Незабудки…
Присев на табурет, Людмила с преувеличенным вниманием разглядывала рисованные букетики, не отваживаясь поднять глаза на Громова. Он, не обращая внимания на её скованность, устроился напротив.
Ловко изогнувшись назад, открыл за своей спиной натужно гудящий холодильник и выставил на стол две запотевшие бутылки.
— Угощайтесь.
— Спасибо.
Прихлёбывая горьковатое пиво, они сидели друг напротив друга, плохо представляя себе, о чем говорить. Отметив нервозность гостьи, Громов пришёл ей на помощь:
— Это что за люди между нами обосновались?
Благодарно отметив понравившееся ей «между нами», Людмила коротко проинформировала собеседника:
— Какой-то типичный новорусский помещик со свитой. Затеял стройку века. Я даже не знаю, как его зовут. Весной мы приехали, а он уже тут. Я его издали видела однажды. Спина у него белая и ноздреватая. Как плохо пропечённый блин.
— Лицо, между прочим, из того же теста слеплено, — усмехнулся Громов.
— Открывающийся с моего участка пейзаж не украшает. И все же кое-какая польза от соседа намечается.
— Вот уж не уверена.
— Не знаю, как вы, а мне хочется, чтобы он как можно скорее возвёл свою великую китайскую стену.
— Я тоже об этом думала, — засмеялась Людмила. — Не из-за собаки даже. И не из-за рыжего дебила в спортивном костюме. Просто людям разной породы необходим разделительный барьер…
— Интересно. — Громов прихлебнул пиво и посмотрел Людмиле в глаза. — А наш сосед, по-вашему, какой породы?
— Такие мне тапиров напоминают. С вытянутыми рылами, — она показала руками, — и с повадками гиены.
— М-м, похоже… А я кто?
— Вы… — Она задумчиво склонила голову к плечу и серьёзно сказала:
— Вы, скорее всего, дикий камышовый кот. Только в клетке. Я однажды видела такого в зверинце. У него было очень похожее выражение глаз: независимое, но тоскливое.
— Я не дикий, Людочка, — невесело усмехнулся Громов. — Я обычный домашний кот, который временно гуляет сам по себе.
— Тогда я — твоя кошка, — прошептала она, вставая.
Глава 8
СТРАШНАЯ СКАЗКА ДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКИ
Эллочка отыскала в машине ручку с красным стержнем, начертила на ладошке крест, по краям расставила инициалы потенциальных женихов и сыпанула сверху семена травы, приговаривая торжественно:
— Запад, восток, север и юг, пусть мой любимый объявится вдруг.
Больше всего семян образовалось в секторе A.M.
Получалось, что сосватает её вечно сопливый Андрюша Мезенцев, которого Эллочка ставила ниже всех остальных возможных претендентов на руку и сердце. Это её не устраивало, и она прибегла к повторному гаданию, которое должно было восстановить справедливость. На этот раз «объявился» любвеобильный Толик Соболев, который постоянно преследовал девочек с нацепленным на прутик котяшком.
Так он ухаживал.
— Фигушки тебе, Толик, — строго сказала Эллочка.
Она не собиралась посвящать свою жизнь дурачку с говном на палочке. Если разобраться, и очень честно разобраться, то она вообще не спешила замуж.
Вздохнув, Эллочка обратилась к пёсику:
— Пойдём-ка, Тошка, в машину. Водички попьём, печенья пожуём. А, Тошка?
Пуделек вильнул хвостиком, но это был отрицательный жест. Обидевшись, Эллочка сказала:
— Как хочешь. Дважды приглашать не стану.
«И не надо», — отмахнулся хвост.
— Ну и сиди один как сыч!
Эллочка забралась на заднее сиденье машины и занялась ревизией съестных припасов. Нашлось и печенье, и вода, даже свежий номер журнала «Вот те на!» с картинками. С шорохом промелькнули перед глазами кинозвезды вперемежку с поп-артистами, кроссворды и рассказики, а на развороте журнала обнаружилась тётенька с теннисной ракеткой и большой грудью. «Интересно, — подумала Эллочка. — Что скажут дети тётеньки, когда увидят её с голыми сисями? Наверное, не похвалят маму. Их станут дразнить в школе, их маму будут называть стыдными словами. Или у таких тётенек не бывает детей?»
Улёгшись на сиденье, Эллочка провела ладонями по своей плоской грудке и решила, что никогда не станет играть в теннис в таком неподобающем виде.
Это её успокоило. Она вздохнула (в который раз за сегодняшний день?) и сомкнула веки. Только сомкнула, как вдруг рядом раздалось:
— Гав-гав, кто в тереме живёт?
Эллочка открыла глаза, плохо соображая, где она находится. Почему так душно и отчего такая тяжёлая голова? Ах да, она уснула в машине. Футболка на девочке была влажной от пота. А в распахнутую дверцу заглядывал Тошка. Только странный какой-то. И разве щенки мужскими голосами разговаривают? Они не умеют отчётливо произносить даже «гав-гав». Это же не кукольный спектакль…
Она протёрла глаза и села. Пёсик, который заглядывал в салон машины, не закрывая пасть, смотрел на хозяйку мутными, стеклянными глазами. А мордочка… Мордочка Тошки была перепачкана кровью.
— Что с тобой? — спросила Эллочка дрожащим голосом. Вместо того чтобы наклониться к щенку, она отодвинулась подальше, забилась в самый угол салона. — Ты зачем меня пугаешь?
Тошка промолчал. Но над его белой головкой с забавным хохолком внезапно возникла мужская башка — огромная, по-разбойничьи остриженная. С точно таким же мёртвым взглядом, как у Тошки. Девочка. разглядела под короткой щетиной на человеческом черепе массу белых шрамов. Будто кто-то долго молотил по нему разными предметами, но расколоть так и не сумел. А глаза человека казались напрочь лишёнными белков — чёрные зрачки едва умещались в узких прорезях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100