Автомобильный спидометр намотал бы километров раза в три больше, но на тихую улочку, которая вела к зданию, сумел бы въехать далеко не каждый.
Это не означало, что там был создан маленький оазис для пешеходов. Машины сюда подъезжали, да ещё какие! Но лишь те, владельцы которых имели на то право. Новые хозяева жизни. Или хозяева новой жизни.
Справить нужду украдкой в одном из подъездов многоэтажного дома не удалось бы даже самому секретному агенту. Слишком много ведомственной и вневедомственной охраны было понатыкано вокруг, внутри и даже в припаркованных рядом машинах.
Круглосуточно хрипели рации, бесстрастно фиксировали происходящее глазки телекамер, несли службу системы сигнализации. Стены, двери и окна большинства квартир были снабжены несколькими слоями защиты. Дежурный наряд из соседнего отделения милиции добирался до дома за 1 минуту 49 секунд даже в приличном подпитии.
У телохранителей, сопровождавших здешних жильцов, встречались как табельные пистолеты, так и противозаконные «узи». Все зависело от того, кто кого и от кого охраняет. Народ в доме подобрался настолько разношёрстный, что редкие прохожие никогда не знали наверняка, кого видят перед собой: народного депутата, прокурора или бандита. Все они одевались примерно одинаково, передвигались на однотипных раздутых иномарках и глядели на окружающий мир с одинаковым высокомерием.
Среди этой публики и обосновался Александр Сергеевич Руднев, которому стало не слишком удобно оставаться в своём дворце после того, как он окончательно закосил под политика. Это был лучший из всех возможных вариантов. Универсальная конструкция дома складывалась из просторных квартир, расположенных на двух уровнях — прихожая, гостиная и кухня — внизу, а спальни и службы — этажом выше. Будучи персоной самой важной, Руднев устроился с наибольшим комфортом. Им были приобретены все четыре квартиры на лестничной площадке, образовав очень даже недурственные хоромы, где хватило места всем: и Рудневу с женой и сыном, и многочисленной челяди.
Квартиры соединялись между собой переходами, но доступ в рудневские апартаменты перекрывался при необходимости стальными панелями. И если никто не ведал, чем там занимается хозяин, то сам он имел возможность наблюдать за всеми благодаря системе телеобъективов. Сидя перед тремя цветными мониторами и переключаясь с канала на канал, можно было запросто возомнить себя всевидящим господом. Ещё недавно Руднев был очень близок к этому состоянию, но теперь все изменилась. Непонятки, начавшиеся в посёлке Западном, вывели его из состояния эйфории.
Выключив «Шарп», на грандиозном плоском экране которого давало телеинтервью его собственное изображение, Руднев вот уже в который раз взглянул на часы и решительно встал. До назначенной встречи оставалось целых пять минут, но терпеть дольше не было сил.
Для тайных встреч была приспособлена квартира в соседнем подъезде. Если бы кто-нибудь и взломал её металлическую дверь, обшитую дубом, украшенную глазком, звонком и табличкой с номером 35, то за ней обнаружился бы совершенно неприглядный антураж холостяцкой берлоги. Минимум мебели, максимум мусора и пустых водочных бутылок. Дверные замки стоили в несколько раз больше всего этого хлама. Они заставили бы попотеть даже опытного медвежатника и открывались ключами, когда Руднев отключал у себя электронный блокиратор.
Сам он проникал в квартиру сквозь узкий ход, прорубленный в бетонных плитах. Обычно люки были задраены. Но если было необходимо, Руднев в два счета мог исчезнуть из одного места, чтобы появиться в другом. Как чёртик из табакерки.
Он всегда чувствовал себя глуповато, проникая таким вот макаром сквозь стены. Когда ты выходишь из стенного шкафа, заставленного для блезира всякой рухлядью, нелегко сохранять внушительный вид, даже если твой костюм пошит в фешенебельном лондонском ателье «Лорд Кирчнер», а твой галстук стоит 314 долларов 99 центов, потому что на его изнанке красуется шёлковая роспись изготовившего его Пьетро Дельпоне. Или Пьедро Мальпоне. В общем, какого-то знаменитого искусника.
Визитёр, дожидавшийся Руднева в колченогом кресле, выглядел проще. Костюмчик на нем сидел препаршиво, галстук вообще отсутствовал. И все же он был одним из тех избранных, кого Руднев одарил ключами от явочной квартиры. Пусть заместитель начальника УБОПа совершенно не следил за модой, зато он был в курсе всех важнейших событий, происходивших в Курганске.
— Добрый день, — пропыхтел Руднев, выбираясь из чулана.
— Утро, — поправил его полковник Бурлаев. Такая у него была неприятная манера здороваться.
Брови Руднева сползлись мохнатыми гусеницами на переносице, однако больше он ничем не выразил своего неудовольствия. Слишком сложные отношения связывали его с этим человеком, не всегда и разберёшь, кто от кого зависит.
Стряхнув паутину с лацкана пиджака, Руднев устроился точно в таком же хилом кресле, что и собеседник. Их разделял столик со следами сигаретных ожогов и многое другое, невидимое невооружённым глазом. Не произнеся ни слова, полковник извлёк из нагрудного кармана пачку цветных снимков и развернул их веером, как заправский шулер. Позволив Рудневу полюбоваться крупными планами четырех мёртвых лиц, он прокомментировал:
— Это бандиты из самой опасной группировки города. Братья Садыкбековы, Шкрек, Рваный. Бычье, рядовые исполнители. А этот красавец,
— полковник перетасовал снимки и сложил их заново, — бригадир топ-компании…
Руднев помассировал виски. На фотографии была изображена беззубая голова, лежащая на куске грязного полиэтилена. Лицо закрыто слипшимися от крови волосами, но Руднев догадался. Эрик. Это действительно был он. В морге — отмытый, причёсанный, с головой, приставленной к туловищу, и линейкой на голой груди — он смотрелся гораздо пристойнее.
— Этот, — прокомментировал Бурлаев, — был обнаружен неподалёку от дачного посёлка. Того самого — Чертовщина какая-то, — пробормотал Руднев. — Заколдованный он, что ли?
— Эрик? — поинтересовался полковник с непроницаемым выражением лица.
— Посёлок! Как это было? Что с ним приключилось?
— С посёлком? — Заметив опасные огоньки в глазах собеседника, полковник Бурлаев решил, что валять ваньку не время и не место. Щёлкнув пальцем по глянцевому снимку, он доложил:
— Этот парень плохо кончил, очень. Чтобы достать его из машины, пришлось срезать крышу автогеном. Она оказалась под днищем встречного «КамАЗа», а это не шуточки.
Удивительно, что ему только снесло голову, а не смяло в лепёшку.
— Он обкурился? — с надеждой предположил Руднев. — Был пьян?
— Нет. Кто-то вывел из строя тормоза его машины, усадил его внутрь и пустил под горку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Это не означало, что там был создан маленький оазис для пешеходов. Машины сюда подъезжали, да ещё какие! Но лишь те, владельцы которых имели на то право. Новые хозяева жизни. Или хозяева новой жизни.
Справить нужду украдкой в одном из подъездов многоэтажного дома не удалось бы даже самому секретному агенту. Слишком много ведомственной и вневедомственной охраны было понатыкано вокруг, внутри и даже в припаркованных рядом машинах.
Круглосуточно хрипели рации, бесстрастно фиксировали происходящее глазки телекамер, несли службу системы сигнализации. Стены, двери и окна большинства квартир были снабжены несколькими слоями защиты. Дежурный наряд из соседнего отделения милиции добирался до дома за 1 минуту 49 секунд даже в приличном подпитии.
У телохранителей, сопровождавших здешних жильцов, встречались как табельные пистолеты, так и противозаконные «узи». Все зависело от того, кто кого и от кого охраняет. Народ в доме подобрался настолько разношёрстный, что редкие прохожие никогда не знали наверняка, кого видят перед собой: народного депутата, прокурора или бандита. Все они одевались примерно одинаково, передвигались на однотипных раздутых иномарках и глядели на окружающий мир с одинаковым высокомерием.
Среди этой публики и обосновался Александр Сергеевич Руднев, которому стало не слишком удобно оставаться в своём дворце после того, как он окончательно закосил под политика. Это был лучший из всех возможных вариантов. Универсальная конструкция дома складывалась из просторных квартир, расположенных на двух уровнях — прихожая, гостиная и кухня — внизу, а спальни и службы — этажом выше. Будучи персоной самой важной, Руднев устроился с наибольшим комфортом. Им были приобретены все четыре квартиры на лестничной площадке, образовав очень даже недурственные хоромы, где хватило места всем: и Рудневу с женой и сыном, и многочисленной челяди.
Квартиры соединялись между собой переходами, но доступ в рудневские апартаменты перекрывался при необходимости стальными панелями. И если никто не ведал, чем там занимается хозяин, то сам он имел возможность наблюдать за всеми благодаря системе телеобъективов. Сидя перед тремя цветными мониторами и переключаясь с канала на канал, можно было запросто возомнить себя всевидящим господом. Ещё недавно Руднев был очень близок к этому состоянию, но теперь все изменилась. Непонятки, начавшиеся в посёлке Западном, вывели его из состояния эйфории.
Выключив «Шарп», на грандиозном плоском экране которого давало телеинтервью его собственное изображение, Руднев вот уже в который раз взглянул на часы и решительно встал. До назначенной встречи оставалось целых пять минут, но терпеть дольше не было сил.
Для тайных встреч была приспособлена квартира в соседнем подъезде. Если бы кто-нибудь и взломал её металлическую дверь, обшитую дубом, украшенную глазком, звонком и табличкой с номером 35, то за ней обнаружился бы совершенно неприглядный антураж холостяцкой берлоги. Минимум мебели, максимум мусора и пустых водочных бутылок. Дверные замки стоили в несколько раз больше всего этого хлама. Они заставили бы попотеть даже опытного медвежатника и открывались ключами, когда Руднев отключал у себя электронный блокиратор.
Сам он проникал в квартиру сквозь узкий ход, прорубленный в бетонных плитах. Обычно люки были задраены. Но если было необходимо, Руднев в два счета мог исчезнуть из одного места, чтобы появиться в другом. Как чёртик из табакерки.
Он всегда чувствовал себя глуповато, проникая таким вот макаром сквозь стены. Когда ты выходишь из стенного шкафа, заставленного для блезира всякой рухлядью, нелегко сохранять внушительный вид, даже если твой костюм пошит в фешенебельном лондонском ателье «Лорд Кирчнер», а твой галстук стоит 314 долларов 99 центов, потому что на его изнанке красуется шёлковая роспись изготовившего его Пьетро Дельпоне. Или Пьедро Мальпоне. В общем, какого-то знаменитого искусника.
Визитёр, дожидавшийся Руднева в колченогом кресле, выглядел проще. Костюмчик на нем сидел препаршиво, галстук вообще отсутствовал. И все же он был одним из тех избранных, кого Руднев одарил ключами от явочной квартиры. Пусть заместитель начальника УБОПа совершенно не следил за модой, зато он был в курсе всех важнейших событий, происходивших в Курганске.
— Добрый день, — пропыхтел Руднев, выбираясь из чулана.
— Утро, — поправил его полковник Бурлаев. Такая у него была неприятная манера здороваться.
Брови Руднева сползлись мохнатыми гусеницами на переносице, однако больше он ничем не выразил своего неудовольствия. Слишком сложные отношения связывали его с этим человеком, не всегда и разберёшь, кто от кого зависит.
Стряхнув паутину с лацкана пиджака, Руднев устроился точно в таком же хилом кресле, что и собеседник. Их разделял столик со следами сигаретных ожогов и многое другое, невидимое невооружённым глазом. Не произнеся ни слова, полковник извлёк из нагрудного кармана пачку цветных снимков и развернул их веером, как заправский шулер. Позволив Рудневу полюбоваться крупными планами четырех мёртвых лиц, он прокомментировал:
— Это бандиты из самой опасной группировки города. Братья Садыкбековы, Шкрек, Рваный. Бычье, рядовые исполнители. А этот красавец,
— полковник перетасовал снимки и сложил их заново, — бригадир топ-компании…
Руднев помассировал виски. На фотографии была изображена беззубая голова, лежащая на куске грязного полиэтилена. Лицо закрыто слипшимися от крови волосами, но Руднев догадался. Эрик. Это действительно был он. В морге — отмытый, причёсанный, с головой, приставленной к туловищу, и линейкой на голой груди — он смотрелся гораздо пристойнее.
— Этот, — прокомментировал Бурлаев, — был обнаружен неподалёку от дачного посёлка. Того самого — Чертовщина какая-то, — пробормотал Руднев. — Заколдованный он, что ли?
— Эрик? — поинтересовался полковник с непроницаемым выражением лица.
— Посёлок! Как это было? Что с ним приключилось?
— С посёлком? — Заметив опасные огоньки в глазах собеседника, полковник Бурлаев решил, что валять ваньку не время и не место. Щёлкнув пальцем по глянцевому снимку, он доложил:
— Этот парень плохо кончил, очень. Чтобы достать его из машины, пришлось срезать крышу автогеном. Она оказалась под днищем встречного «КамАЗа», а это не шуточки.
Удивительно, что ему только снесло голову, а не смяло в лепёшку.
— Он обкурился? — с надеждой предположил Руднев. — Был пьян?
— Нет. Кто-то вывел из строя тормоза его машины, усадил его внутрь и пустил под горку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100