У костерка стояли двое и вполголоса разговаривали, держа в руках кружки.
– Да что с ними возиться! – слышал Бармин приглушенный голос. – По пуле на брата, и в снег их!
– Нельзя! Их десять должно быть?
– Было десять!
– Не важно. Сначала допросим этих, узнаем, где остальные, а потом уж…
Меховые рукавицы Бармина пропали: он не чувствовал пальцев рук.
– Тогда начнем? – спросил один из стоявших у огня.
– Дай им для начала в себя прийти. Или ты умеешь говорить с трупами?
Бармина и подполковника привели в чувство энергичными ударами ног. Затем им дали выпить водки Оба молчали, исподлобья глядя на людей в маскировочных халатах.
– Вы кто?
– Охотники, – ответил подполковник.
– Ясно… Где остальные? Вас десять должно быть.
– Остальные погибли, когда вертолет упал. Мы шли наугад, хотели выйти на какое-нибудь зимовье.
– Шли, шли и вышли как раз там, где вас ждали! – издевательски улыбнулся тот, кто вел допрос. – На кого охотиться-то собирались?
– На медведя.
– О! Это, ребята, запрещено законом. Пять лет тюрьмы! Слыхали? Ладно, чую, правды вы нам не скажете. Кстати, среди вас есть местный, с Объекта. Может, это ты? Или ты, беззубый?
– Нет, мы сибирские. Я же говорю – охотники! – Подполковник был абсолютно спокоен.
– А что ж ты, охотник, нашего человека завалил? Сам говоришь, к людям шел!
– Так он нашего товарища…
– Да, с ним мы перестарались. Живой он там, Петро?
– Мертвяк! – бодро ответил Петро, стоявший за спиной допрашивающего.
– Где упал вертолет?
– Почти сутки шли. Надо прикинуть…
– Ну, это не проблема. Прилетит вертак с начальством, поищет. Мы ведь знаем, откуда вы летели. Нам, мужички, все известно! Ладно, кончай базар! Раз уж вам так повезло, – допрашивающий оглянулся и подмигнул Петро, – и вы попали к нам в гости, то не будем терять времени, поохотимся. Вы ж хотели поохотиться?! Ну вот, и мы это любим! Только охота у нас особая. Как ты, Петро, на это смотришь?! Разомнем кости, а заодно помянем Березу. Вот великий-то выдумщик был!
Подполковник повернул к Бармину голову и вопросительно взглянул на него. Бармин кивнул: да, он рассказывал Борису Алексеевичу об «охотах» своего шефа. Но тогда подполковник не очень-то верил, а теперь… И все же Борис Алексеевич оставался спокоен: он словно был уверен в том, что и на этот раз выйдет сухим из воды.
«Дичь» должна была выбраться из низины, где находился Уклон, и подняться на вершину сопки. На это у Бармина и подполковника было двадцать минут. Через двадцать минут люди в маскировочных халатах начнут стрельбу…
Бармин понимал, что ни двадцать, ни сорок минут их не спасут, но подполковник удовлетворенно кивал головой и под конец спросил допрашивающего, что будет с ними, если они все же доберутся до вершины, счастливо избежав пули?
– Вряд ли! – усмехнулся тот. – Но если вам повезет, сдадим вас начальству.
– Но лучше б вам сразу отмучиться! – захохотал Петро, держащий под мышкой короткоствольный автомат подполковника.
Бармину показалось, что стрелки его часов перемещаются вдвое быстрее обычного. Прошла уже половина выделенного времени, а им все еще не удалось достичь подножия сопки.
Стрелки в маскхалатах наблюдали за их перемещениями и грели руки. У них были винтовки с оптикой, и они держали в перекрестьях нелепые фигуры бегущих.
Поднялся ветер, небо сделалось грязно-серым. Низкие тучи тяжелыми сырыми клочьями полетели над сопками, неся в себе ледяную влагу. Мелкие колючие снежинки густо зарились в воздухе.
– Бармин, живее! – кричал, скаля зубы, подполковник. – Держим курс вон на того парня! Думаю, он неважно стреляет!
Борис Алексеевич еще и шутил перед смертью.
– Но у него, кажется, автомат! – в отчаянии воскликнул Бармин и остановился.
Бежать дальше не имело смысла. Удаляясь от одних стрелков, они приближались к другим.
– Но-но, без истерик! – прикрикнул подполковник на Бармина, подталкивая его в спину. – Вперед!
– Зачем вам это надо? – Бармин не двигался с места.
– Для куража! И потом, мне не хочется быть зайцем в тире. Пусть стреляют по бегущему кабану! – ответил подполковник.
– Я предупреждал вас, – кричал ему вслед Бармин, – что живыми отсюда не выбраться. Мало вам было одного слитка? Теперь вы потеряли все!
– Ну, жизнь у меня пока еще имеется, Бармин, – говорил Борис Алексеевич, не сводя глаз со стрелка метрах в ста пятидесяти от них, – а в остальном вы правы! А вот если мы возьмем метров на пятьдесят левей, этот парень с автоматом окажется как раз на одной линии с нами и вон теми двумя стрелками. Понимаете? Эти ребята могут друг друга перестрелять!
Подполковник уже карабкался по склону, не сводя глаз с автоматчика, который начал потихоньку пятиться от него. Подполковник старался держаться на одной линии между ним и остальными стрелками.
До назначенного срока оставалось около трех минут, и парень с автоматом, глядя на приближающуюся «дичь», заметно нервничал. Он до боли сжимал в руках автомат и был готов в любой момент нажать на курок. Однако стрелять раньше времени парень не решался. Правила игры были жесткими для всех ее участников.
Послышался отдаленный рокот. Бармин порыскал глазами в небе и увидел над сопками черную точку. К ним приближался вертолет.
Бармин посмотрел на часы и тут же упал в снег: время истекло. Пуля прожужжала совсем рядом и звякнула о сланец, подняв снежный фонтанчик.
Тут же заработал автомат. Это парень на склоне пытался срезать подполковника, который кинулся за каменный выступ. Стрелявший мог пройти несколько шагов в сторону и без труда достать подполковника. Но он почему-то не делал этого: словно загипнотизированный, он бил в каменный выступ, словно надеялся раскрошить его в пыль. Он не стрелял, он отстреливался и, главное, не обращал внимания на Бармина. В то же время стрелки позади них не решались стрелять в подполковника, за плечами которого маячил их товарищ с автоматом,
Бармин лежал на снегу. Чувствуя, что «охотники» держат его на мушке, он перекатился по снегу в сторону. Раздались выстрелы: пули легли рядом.
И тут Бармин увидел на заснеженном склоне, где автоматными очередями испуганный парень поднимал брызги сланца, трещину, ведущую в распадок. До нее и пытался добраться подполковник, перебегая от уступа к уступу и ожидая, когда у парня кончатся патроны и он станет перезаряжать оружие.
Метель мешала стрелкам: снежная крупа била в глаза, сплошной пеленой вилась в перекрестье оптических прицелов. Еще одна пуля расплющилась о камень у головы Бармина, и он, чувствуя, как сразу кисло стало во рту, вскочил на ноги и побежал.
Что-то больно уязвило его под левую лопатку, и он упал носом в снег. Упал и приготовился умереть, однако сознание было ясным и боль стихала. Бармин вспомнил, что на нем бронежилет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Да что с ними возиться! – слышал Бармин приглушенный голос. – По пуле на брата, и в снег их!
– Нельзя! Их десять должно быть?
– Было десять!
– Не важно. Сначала допросим этих, узнаем, где остальные, а потом уж…
Меховые рукавицы Бармина пропали: он не чувствовал пальцев рук.
– Тогда начнем? – спросил один из стоявших у огня.
– Дай им для начала в себя прийти. Или ты умеешь говорить с трупами?
Бармина и подполковника привели в чувство энергичными ударами ног. Затем им дали выпить водки Оба молчали, исподлобья глядя на людей в маскировочных халатах.
– Вы кто?
– Охотники, – ответил подполковник.
– Ясно… Где остальные? Вас десять должно быть.
– Остальные погибли, когда вертолет упал. Мы шли наугад, хотели выйти на какое-нибудь зимовье.
– Шли, шли и вышли как раз там, где вас ждали! – издевательски улыбнулся тот, кто вел допрос. – На кого охотиться-то собирались?
– На медведя.
– О! Это, ребята, запрещено законом. Пять лет тюрьмы! Слыхали? Ладно, чую, правды вы нам не скажете. Кстати, среди вас есть местный, с Объекта. Может, это ты? Или ты, беззубый?
– Нет, мы сибирские. Я же говорю – охотники! – Подполковник был абсолютно спокоен.
– А что ж ты, охотник, нашего человека завалил? Сам говоришь, к людям шел!
– Так он нашего товарища…
– Да, с ним мы перестарались. Живой он там, Петро?
– Мертвяк! – бодро ответил Петро, стоявший за спиной допрашивающего.
– Где упал вертолет?
– Почти сутки шли. Надо прикинуть…
– Ну, это не проблема. Прилетит вертак с начальством, поищет. Мы ведь знаем, откуда вы летели. Нам, мужички, все известно! Ладно, кончай базар! Раз уж вам так повезло, – допрашивающий оглянулся и подмигнул Петро, – и вы попали к нам в гости, то не будем терять времени, поохотимся. Вы ж хотели поохотиться?! Ну вот, и мы это любим! Только охота у нас особая. Как ты, Петро, на это смотришь?! Разомнем кости, а заодно помянем Березу. Вот великий-то выдумщик был!
Подполковник повернул к Бармину голову и вопросительно взглянул на него. Бармин кивнул: да, он рассказывал Борису Алексеевичу об «охотах» своего шефа. Но тогда подполковник не очень-то верил, а теперь… И все же Борис Алексеевич оставался спокоен: он словно был уверен в том, что и на этот раз выйдет сухим из воды.
«Дичь» должна была выбраться из низины, где находился Уклон, и подняться на вершину сопки. На это у Бармина и подполковника было двадцать минут. Через двадцать минут люди в маскировочных халатах начнут стрельбу…
Бармин понимал, что ни двадцать, ни сорок минут их не спасут, но подполковник удовлетворенно кивал головой и под конец спросил допрашивающего, что будет с ними, если они все же доберутся до вершины, счастливо избежав пули?
– Вряд ли! – усмехнулся тот. – Но если вам повезет, сдадим вас начальству.
– Но лучше б вам сразу отмучиться! – захохотал Петро, держащий под мышкой короткоствольный автомат подполковника.
Бармину показалось, что стрелки его часов перемещаются вдвое быстрее обычного. Прошла уже половина выделенного времени, а им все еще не удалось достичь подножия сопки.
Стрелки в маскхалатах наблюдали за их перемещениями и грели руки. У них были винтовки с оптикой, и они держали в перекрестьях нелепые фигуры бегущих.
Поднялся ветер, небо сделалось грязно-серым. Низкие тучи тяжелыми сырыми клочьями полетели над сопками, неся в себе ледяную влагу. Мелкие колючие снежинки густо зарились в воздухе.
– Бармин, живее! – кричал, скаля зубы, подполковник. – Держим курс вон на того парня! Думаю, он неважно стреляет!
Борис Алексеевич еще и шутил перед смертью.
– Но у него, кажется, автомат! – в отчаянии воскликнул Бармин и остановился.
Бежать дальше не имело смысла. Удаляясь от одних стрелков, они приближались к другим.
– Но-но, без истерик! – прикрикнул подполковник на Бармина, подталкивая его в спину. – Вперед!
– Зачем вам это надо? – Бармин не двигался с места.
– Для куража! И потом, мне не хочется быть зайцем в тире. Пусть стреляют по бегущему кабану! – ответил подполковник.
– Я предупреждал вас, – кричал ему вслед Бармин, – что живыми отсюда не выбраться. Мало вам было одного слитка? Теперь вы потеряли все!
– Ну, жизнь у меня пока еще имеется, Бармин, – говорил Борис Алексеевич, не сводя глаз со стрелка метрах в ста пятидесяти от них, – а в остальном вы правы! А вот если мы возьмем метров на пятьдесят левей, этот парень с автоматом окажется как раз на одной линии с нами и вон теми двумя стрелками. Понимаете? Эти ребята могут друг друга перестрелять!
Подполковник уже карабкался по склону, не сводя глаз с автоматчика, который начал потихоньку пятиться от него. Подполковник старался держаться на одной линии между ним и остальными стрелками.
До назначенного срока оставалось около трех минут, и парень с автоматом, глядя на приближающуюся «дичь», заметно нервничал. Он до боли сжимал в руках автомат и был готов в любой момент нажать на курок. Однако стрелять раньше времени парень не решался. Правила игры были жесткими для всех ее участников.
Послышался отдаленный рокот. Бармин порыскал глазами в небе и увидел над сопками черную точку. К ним приближался вертолет.
Бармин посмотрел на часы и тут же упал в снег: время истекло. Пуля прожужжала совсем рядом и звякнула о сланец, подняв снежный фонтанчик.
Тут же заработал автомат. Это парень на склоне пытался срезать подполковника, который кинулся за каменный выступ. Стрелявший мог пройти несколько шагов в сторону и без труда достать подполковника. Но он почему-то не делал этого: словно загипнотизированный, он бил в каменный выступ, словно надеялся раскрошить его в пыль. Он не стрелял, он отстреливался и, главное, не обращал внимания на Бармина. В то же время стрелки позади них не решались стрелять в подполковника, за плечами которого маячил их товарищ с автоматом,
Бармин лежал на снегу. Чувствуя, что «охотники» держат его на мушке, он перекатился по снегу в сторону. Раздались выстрелы: пули легли рядом.
И тут Бармин увидел на заснеженном склоне, где автоматными очередями испуганный парень поднимал брызги сланца, трещину, ведущую в распадок. До нее и пытался добраться подполковник, перебегая от уступа к уступу и ожидая, когда у парня кончатся патроны и он станет перезаряжать оружие.
Метель мешала стрелкам: снежная крупа била в глаза, сплошной пеленой вилась в перекрестье оптических прицелов. Еще одна пуля расплющилась о камень у головы Бармина, и он, чувствуя, как сразу кисло стало во рту, вскочил на ноги и побежал.
Что-то больно уязвило его под левую лопатку, и он упал носом в снег. Упал и приготовился умереть, однако сознание было ясным и боль стихала. Бармин вспомнил, что на нем бронежилет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136