– Что не удалось?
– Он хотел в Москву сбежать. Здесь у него никого не осталось. Жена ушла от него к зомби. Только прошу тебя, Глеб, никому не говори об этом! Его за это могут… Что ты на меня так смотришь?!
– Там, у заброшенной базы, в куче мусора… Я видел…
– Что ты видел? – закричал Бармин.
– Его застрелили. Четверо в комбинезонах. Собака показала мне. Вот смотри. – Глеб достал из кармана фотографию девочки. – Я его там оставил, под листами кровельного железа. В куче у последнего барака.
Бармин обхватил голову руками.
– Теперь ты все знаешь… Отсюда обратной дороги нет. Боишься, гастролер?
– А ты не боишься?
– Мне нужно четыре бочки топлива. Больше в Фердинанд не влезет. Ровно четыре бочки.
– Не понимаю, почему четыре? – нахмурился Глеб.
– А тут и понимать нечего. Теперь они придут за мной… а я не хочу умирать. Не готов, не созрел. Ведь это дело со статьей мы с Борькой задумали. Журналист ничего не успел написать. Это мы от его имени…
– Хорошо, достану я четыре бочки. И что дальше?
– Дальше? На Материк рванем. Может, прорвемся… Есть шанс.
– А что, авиабилет до Москвы… – Глеб, заметно волнуясь, посмотрел на вездеходчика: это он серьезно?
– Какой билет?! Ты еще не понял? Сюда попадают как в мышеловку. Ты уже достаточно видел и, значит, знаешь то, чего знать не положено.
– Но что я знаю? Что я такое видел?!
– Они и разговаривать с тобой не станут. Мало ли что ты мог тут узнать. За ручку тебя здесь не водили. Да, Тимоха был с тобой! Это, кстати, осведомитель, глаза и уши Березы… Вся информация об Объекте засекречена. Нет, не отпустят они тебя. Зачем им свидетели? От зомби не скроешься! Говорят, в Москве у этой компании везде свои, и в милиции, и в ФСБ. По-крупному работают. Прикупают потихоньку чиновников… Наших ведь в аэропорте в Москве сразу в автобусы сажают и – до следующего рейса везут в какое-то общежитие. Приносят им там списки товаров и продуктов, и каждый набирает на определенную сумму. И обратно тоже всем скопом в автобусах везут. Чтобы никакого контакта с гражданами. Система отработана… Борису удалось письмо кому-то в Москве передать, но зомби его вычислили. Скоро, значит, и до меня доберутся! – лицо его страдальчески исказилось. – Видел бы ты, какую они устроили за тем журналистом охоту! Кстати, тоже чудом попал сюда… Выдавал себя за спеца. Целую легенду разработал. Охотник за сенсацией! Охотник с длинным носом. Летел сюда, как в тыл врага. Думаю, теперь и газете этой будет плохо. Как минимум в следующем номере появится опровержение той статьи. – Бармин помолчал, успокаиваясь. – И ты, парень, для них – шпион. И не важно, кто ты: журналист, следователь или честный Миклухо-Маклай. Здесь запретная зона! Даже если воздухом этим дышал – уже свидетель и, значит, нет дороги назад.
– Если нет дороги назад, рискнем двинуться хоть куда-нибудь! – Глеб попробовал улыбнуться.
– Я скажу тебе, где можно достать горючку. Только нужны деньги, и немалые!
– Деньги есть… Но как ты сбежишь отсюда? Не боишься зомби? У них ведь оружие!
– Боюсь. Но и у меня арсенальчик имеется! И потом, мой Фердинанд – пуленепробиваемый. Вот, смотри. – Бармин открыл дверцу вездехода, на которую был наварен стальной лист. – И так везде. Кабина вся защищена. Я проверял: из карабина не пробить. Зверь машина!
– Думаешь добраться… до Материка? – спросил Глеб с надеждой.
– До Материка… – усмехнулся Бармин. – Если двигатель не подведет и бомбить с вертолетов не станут.
– Бомбить?! – Донской привстал с табурета. – Ты серьезно?!
– Тут все серьезно. Тебе стрелять-то приходилось?
– Было дело…

11
– Ермаков, – майор Богданов вышел из парной и сел на скамью, набросив на плечи полотенце, – ты фотографию Донского видел?
– Конечно!
– Ну и что он, по-твоему, террорист?
– Хрен его знает… Приехал с Ближнего Востока.
– Так он там работает по контракту.
– А может, он там с исламскими фундаменталистами снюхался? Принял ислам и теперь – Аллах акбар! До победного конца!
– Ну и дурак ты, Ермаков! Ему же сороковник! А эти игры хороши для двадцатилетних. В сорок о спасении собственной души заботятся, а не о правах каких-то арабов. И потом, он совсем не идиот! Это только сумасшедший бомбу сдает в багаж, а сам в самолет не садится. Нормальному человеку понятно, что его чемодан из самолета после этого выбросят.
– А может, он все же сумасшедший? Свихнулся на солнцепеке? – пыхтел обиженный Ермаков.
– Нет… Донской тут ни при чем. Почему он не пришел за чемоданом? Чего испугался? И почему внезапно полетел сюда, за Полярный круг? Или он от кого-то спасался? Или… Есть у меня одна идея. Я ведь слетал в Питер, пока мы ждали разрешения.
– Зачем? – Ермаков недоуменно посмотрел на майора.
– С оказией. Там его тетка живет. Так вот, это она его послала в Москву.
– Зачем?
– Да дело пустяковое. Что-то связанное с его погибшим братом. Она мне рассказала, что Донской звонил ей из аэропорта и собирался лететь в Питер, но не прилетел. Сказала, что он Сыктывкаром интересовался, номер телефона какого-то человека спрашивал. С Сыктывкаром я связался на всякий случай, и не зря…
Майор осекся и смолк. Из парной вышел могучий и красный, как рак, Береза, держащий под руку бледного, как смерть, Проню: милиционер еле волочил ноги и держался за сердце.
– Во, – гудел Береза, указывая на Проню, – все время под лавкой лежал, как пес дворовый, а все равно чуть копыта не отбросил. Сопля! Хилая у нас милиция! – хлопнул Береза широкой ладонью Проню по спине.
– Зато дружина крепкая, – простонал в ответ Проня, силясь улыбнуться.
– А вы, хлопцы, шо так быстро? Напарились? Где же ваш начальник? – расспрашивал Береза, салясь на соседнюю скамью и бесцеремонно выставляя ноги в проход.
– Сеанс связи с Москвой. Должен подойти, – сказал Ермаков, с восхищением взирая на Березу.
– Добре! Ну, а мы пока без него начнем. Витек! – крикнул Береза и хлопнул в ладоши.
В дверях появилась стриженая голова Витька.
– Нести? – спросил он.
– Действуй, хлопец! И квасу моего не забудь. А то ихние лимонады у меня уже в печени!..
И зазвенели бутылки, бутыли и целые жбаны. Стол мгновенно оброс напитками и снедью.
– А шашлыки? – спросил Виктор.
Береза вопросительно уставился на оперов. Богданов равнодушно пожал плечами, а у Ермакова загорелись глаза.
– Давай! Варяги не против! – хохотнул Береза.

12
Донской шагал по поселку.
Поверить во все происходящее? Нет, это было бы слишком. Донской всматривался в молчаливую тундру, высокое серое небо, поселок, откуда-то из космоса свалившийся в холодную пустыню на краю земли, и не верил. Вот-вот он очнется в шезлонге под пальмами возле бассейна и, сбрасывая с себя оцепенение, бросится в лазурную воду. А это все сон, дурной сон, не более того…
Сон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136