— С приездом, господин Рустамбек. Хозяин ждет вас. Он на обычном месте.
Проведя машину через розарий и парк к дворцу, Рустамбек вышел. Миновав холл, сразу же направился к аквариуму.
При его появлении Талаяти, сидевший в излюбленном месте у аквариума, покачал над головой поднятой ладонью — что, как знал Рустамбек, было высшим знаком расположения. Рустамбек поклонился:
— Салам алейкум, хозяин.
— Алейкум ассалам, дорогой Рустамбек. Рад вас видеть. Вы единственный, если не считать рыб, кто развеивает мою скуку.
— Думаю, хозяин, я на почетном втором месте. После рыб.
— Ладно, ладно вам, Рустамбек. Садитесь.
Рустамбек сел. Хмыкнув, Талаяти снова повернул шезлонг к аквариуму. Вечерело, и рыбы за стеклом, медленно скользя в слабой подсветке, действительно представляли собой волшебное зрелище.
Зная манеру Талаяти без всякого на то повода прерывать разговор и вести себя так, будто беседы и не было, Рустамбек молчал.
Наконец, не оборачиваясь, Талаяти сказал:
— Рустамбек, я обдумал предложение этого русского.
— Обдумали?
— Да. Как его зовут, я забыл?
— Хозяин, его зовут Владимир Лапик, но это неважно.
— Может быть. Но знаешь, что я подумал?
— Что, хозяин?
— Мне предложения этого русского, именно в той трактовке, в какой я услышал их от тебя, кажутся, скажем так, не пустой игрой слов.
— Рад слышать это, хозяин.
— Да. Поэтому, думаю, ты можешь начинать делать первые шаги.
— Будет исполнено, хозяин.
— Кажется, это ты сказал — миллиард долларов, который мы потеряли, не пропал даром? Мы потеряли вооружение, но приобрели часть русского истеблишмента?
— Уже не помню, хозяин. Не имеет значения, кто это сказал. Но думаю, так оно и есть.
— Я тоже думаю, что это так и есть. Хорошо. Значит, с этим мы решили.
— Да, хозяин, решили.
— Особенно мне понравилась остроумная мысль этого русского насчет Балбоча. Помнишь?
— Прекрасно помню, хозяин.
— Я буду счастлив, если нам удастся провести этого шакала. При этом еще вытянув из него деньги.
— Думаю, вы правы, хозяин.
— Видишь этого ската? Посмотри, посмотри, как он шевелит мантией…
— Потрясающий скат. Настоящее произведение искусства.
— А этот катран? Нет, ты посмотри… В каждом его движении — осмысленность… Ты видишь?
— Конечно. Я бы сравнил его с молнией, в которой воплощена мудрость веков…
— Хорошо сказано, Рустамбек… Ты прав, мудрость веков… Но давай помолчим… Посидим и помолчим…
Рустамбек знал, что именно в этот момент, сейчас, ему нужно сделать два очень важных звонка. Каждый из этих звонков мог стоить сто тысяч долларов. Но, подавив вздох, он откинулся в шезлонге. Самым важным сейчас было не потерять или выиграть двести тысяч долларов, а вспомнить все хвалебные эпитеты, которые он еще не употреблял в отношении рыб.
Сняв трубку зажужжавшего на столе телефона, Гущин сказал:
— Слушаю?
— Виктор Александрович, это я. — Он узнал голос Деряб-ко. — Сильно заняты?
— Смотря с чем звонишь.
— Из Чахбехара только что прибыл Хрулев. И привез пистолет.
— Пистолет? Ты имеешь в виду — пистолет Лапика? — Да.
— Пистолет у тебя?
— У меня. И Хрулев у меня.
— Так заходите оба. Жду.
Дерябко и Хрулев, невысокий брюнет с ровным пробором и плечами атлета, вошли через пять минут. Перебив начавшего было рапортовать о прибытии Хрулева, Гущин сказал:
— Женя, без формальностей. Где пистолет?
— Вот, — Хрулев положил перед Гущиным картонную коробку. Открыв ее, Гущин некоторое время рассматривал лежащий там пистолет системы «Макаров». Спросил:
— Это точно пистолет Лапика?
— Точно. Номера, заводские клейма, металл — все сходится.
— Отпечатки сняли? В смысле, его можно брать?
— Да, все снято, — подтвердил Хрулев. — Можете брать. Взяв пистолет, Гущин около минуты внимательно его осматривал. Положив на стол, спросил:
— Отстреливали?
— Нет еще, Виктор Александрович, — сказал Дерябко. — Когда б мы успели? Он только прибыл. Женя, ты ведь прямо с самолета сюда?
— А куда еще? Я только из-за него сюда и летел.
— Понятно. — Гущин помолчал. — Ладно, рассказывай как вы его нашли? Кто нашел?
— Полиция Чахбехара.
— Очень любезно с ее стороны. Как это случилось?
— Случилось очень просто. Саша позвонил на крейсер, дал накачку. Паламарчук утром поймал главного из иранской комиссии, передал все, что вы сказали. Этот старший, он какой-то член правительства, тут же, при нас, позвонил по телефону в полицию Чахбехара. Так пистолет уже через три часа был у нас.
— Женя, это не разговор — был у нас. Я жду подробного рассказа.
— Пожалуйста, Виктор Александрович. Эрген Хаджаб, пилот самолета метеослужбы, в это время был в воздухе. Полиция, не предупредив никого, вошла в его квартиру и произвела обыск. Пистолет нашли сразу, он, завернутый в тряпку, лежал в шкафу, в белье, между простынями.
— Заряженный?
— Нет, не заряженный. Этот Эрген, которого в тот же день допросили, клялся-божился, что из него не стрелял.
— Чем он объяснил, что пистолет у него?
— Первые его показания были, что якобы этот пистолет он нашел в порту. Потом, когда на него надавили, изменил показания и сказал, что якобы русский, которого он в самом деле в тот день довез до Тегерана, ему этот пистолет подарил.
— Он дал описание этого русского? Пассажира, которого он вез?
— Дал. Это один к одному описание Лапика. Помолчав, Гущин кивнул:
— Ну что, пойдем отстреливать? Варфоломеев у себя?
— У себя, куда ему деться, — сказал Дерябко. — Я на всякий случай ему позвоню?
— Позвони.
Сняв трубку и набрав номер, Дерябко сказал:
— Константиныч? Если мы сейчас с главным подойдем к тебе один пистолет отстрелять, сделаешь? Лады. Да, еще, Константиныч, у тебя должна быть трассология по пуле, которой был убит Дашков, я не ошибся? Ага. Порядок, мы сейчас будем.
Варфоломеев, старший научный сотрудник трассологичес-кой лаборатории, щуплый человек в белом халате, с пушком волос на голове, долго рассматривал пистолет. Посмотрел на Гущина:
— Виктор Александрович, произвести полный анализ? Или вас интересуют только пули?
— Только пули. Точнее, одна пуля — та, которой был убит Дашков. Я хочу знать, из какого пистолета она была выпущена.
— У вас есть подозрение, что пуля, убившая Дашкова, была выпущена из этого пистолета?
— Вы правы, есть.
— Хорошо. Сейчас я отстреляю этот пистолет. Затем соберу отстрелянные пули — и сравню с той.
— Как долго вы будете все это делать?
— Не очень долго. Отстрелять — секунды. Сравнить пули — от тридцати до сорока минут. Подождете?
— Да, подождем. Мы посмотрим, как вы отстреливаете?
— Да, пожалуйста.
Взяв с полки новую обойму, Дашков неуловимым движением заправил ее в пистолет. Встал, подошел к расположенному в углу лаборатории небольшому тиру. Нажал кнопку, подождал, пока поворотный механизм расположит фронтом к нему пробную мишень — вставленную в специальные щупы толстую плиту штукатурки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126