— Я могу взять одну из девушек, скажем, на пять часов?
— Пожалуйста. Хоть на двадцать четыре часа.
— Заведение не пострадает? Мадам Элен усмехнулась:
— Джордж, вы очень дотошный молодой человек. Нет, заведение не пострадает. Мне идет процент.
— Могу я рассчитывать, что во время этих пяти часов меня и девушку никто не будет беспокоить?
— Конечно. Вас не только никто не будет беспокоить, но я буду всячески оберегать ваше право на неприкосновенность.
— Даже если кто-то будет интересоваться, здесь ли я?
— Да, Джордж. Если ко мне обратится полиция, я скажу, что ничего не знаю.
— Это может быть не обязательно полиция.
— Кто бы это ни был. Время, за которое вы заплатили, целиком ваше. Будете выбирать девушку?
— Пожалуй. Все ваши девушки ведь на этих фотографиях? — Да.
— Может, скажете что-то о них?
— Джордж, у меня все девушки прекрасны. — Небрежно махнула рукой на смуглянку, сидящую в розе лотоса. — Амрита. Нежная, предупредительная, само внимание. Сексуальна, как и положено амхарке. Или эта… — кивнула в сторону блондинки, оседлавшей валик от дивана. — Линда, страстная, горячая, хотя приехала с далекого севера, из Швеции. А вот эта — для любителей экзотики. Маша, из далекой России.
— Подождите. — Посмотрел на стоящую на медвежьей шкуре на четвереньках Машу, снятую со спины и обернувшуюся. — Русская?
— Да, русская. У нас недавно. Хотите ее?
— Пожалуй. — Достав пятидесятидолларовую бумажку, протянул: — Это вам.
Взяв купюру, посмотрела на него:
— Сейчас я дам сдачи.
— Не нужно. Я плачу двадцать долларов сверху — за мою неприкосновенность.
Улыбнулась:
— О, Джордж… Спасибо. Неприкосновенность будет гарантирована. — Спрятала купюру куда-то за полу халата. — Я скажу Маше, чтобы она была к вам особенно внимательна. Идемте.
Поднимаясь по лестнице, спросил:
— У Маши своя комната?
— Как у всех.
— Куда выходят окна?
— Куда бы вы хотели? У нас очень плотные шторы.
— Дело не в шторах. Я просто не хотел бы, чтобы окна выходили на площадь.
— Хорошо, что сказали. Окна Машиной комнаты как раз выходят на площадь. Но это не беда, у нас есть свободные комнаты, окна которых выходят на другую сторону. Сейчас я вам их покажу.
Проведя его по крохотному коридорчику на втором этаже, открыла одну из дверей:
— Посмотрите. Очень милая комната.
В небольшой комнате стояла только большая кровать под балдахином. Пол был накрыт сравнительно новым белым пушистым ковром. В углу, прямо на ковре, стоял телевизор.
— Это своего рода квартира. Здесь все удобства, есть даже небольшая кухня.
— Куда выходят окна?
— На тихую улочку. Хотите посмотреть? — Приоткрыла край шторы. Подойдя, увидел узкую улицу, по которой с трудом могла бы проехать машина. Посмотрел на мадам Элен:
— Проникнуть в дом с этой улочки легко?
— Тут есть задний вход. Но он всегда закрыт, — опустила штору. — Не беспокойтесь, Джордж. Пользоваться этим задним входом можем только мы, я и девушки. Он всегда закрыт на внутренний замок. Вы будете в полной безопасности. Вообще, будьте спокойны. Полиция к нам заглядывает крайне редко.
— Мадам Элен, между нами, я боюсь не столько полиции, сколько двух своих приятелей.
— Двух ваших приятелей?
— Да. Я заключил с ними пари, что могу провести с девушкой пять часов подряд. Поэтому, если они вдруг зайдут и поинтересуются, что я делаю, скажите, что я давно уже занят с девушкой и еще долго буду занят. Вам не трудно будет это сделать?
— Нисколько.
— Спасибо, мадам Элен. Тогда я останусь здесь, а вы пригласите Машу, хорошо?
— Да, конечно, Джордж. — Мадам ушла.
Сойдя с трапа на причал, Лапик не спеша направился к выходу из порта. Гражданская одежда сидела на Лапике гораздо лучше, чем военно-морская форма, явно для него не созданная. Главный криптограф корабля был сейчас одет в полотняный костюм цвета кофе с молоком, рубашку в бело-голубую полоску и белые туфли. Светлые волосы, обычно неряшливо торчащие во все стороны, на этот раз были гладко зачесаны назад, придавая худощавому Лапику солидный вид. На левом запястье висели изредка выглядывающие из-под рукава золотые часы «Ролекс».
Лапик умышленно оставил крейсер не сразу, а через полчаса после сошедшей на берег первой группы.
Успешно преодолев шумную толпу на рыночной площади, он без особых потерь добрался до стоянки такси. Сев в машину, бросил на приличном французском:
— Кафе «Этуаль».
— Понял, месье. — Водитель дал газ. Попетляв по припортовым улочкам, а затем промчавшись по главной магистрали города, такси остановилось на центральной площади. Водитель обернулся:
— Кафе «Этуаль», месье. Прошу.
— Спасибо. — Рассчитавшись, Лапик вышел.
Кафе «Этуаль», считавшееся местом встреч деловых людей города, располагалось в большом здании из стекла и металла. Для провинциального Джибути это здание вполне могло считаться шедевром европейской архитектуры. Здесь же, на центральной площади, находились кинотеатр, казино и лучшая в городе гостиница «Мариотт-отель».
Войдя в кафе, Лапик некоторое время стоял, оглядывая полупустой зал. Затем без всяких видимых на то причин снял с левой руки часы. Начал небрежно покручивать их в правой руке.
Рустамбек, сидящий за столиком у входа, заметив условный знак, стал внимательно рассматривать вошедшего. Метрдотель, подойдя, вопросительно взглянул на Лапика:
— Месье?
— Я хотел бы столик подальше.
— Конечно, месье. Прошу вас.
Лапик вместе с метрдотелем прошли в дальний конец зала. Увидев, что Лапик, сев и сделав заказ, положил часы на стол, Рустамбек встал и двинулся в его сторону.
Пока Рустамбек шел, пересекая все пространство кафе, Лапик в его сторону не смотрел. Остановившись у столика, посланник Талаяти улыбнулся. Лапик улыбнулся в ответ. Иранец посмотрел на лежащие на столе часы, — после чего Лапик, взяв часы, надел их на руку.
— Здравствуйте, господин Лапик, — сказал Рустамбек. — Только сейчас я понял, что условный знак — лишнее. Я вас прекрасно помню.
— И я вас помню. Но условный знак — не лишнее. Ведь на встречу могли прийти не вы.
— Верно. Я присяду?
— Прошу, господин Рустамбек. Я заказал кофе, икру и круассаны. И немного коньяка. Нас никто не услышит. Да и не думаю, что в этом кафе может оказаться кто-то из членов экипажа.
— Да, пожалуй. — Рустамбек развернул и положил на колени салфетку. — Как плавание?
— Все хорошо, если не считать… — Лапик встретился взглядом с собеседником. — Если не считать… Ну, вы знаете, чего не считать.
— Отлично знаю. Катеров. Но все ведь, кажется, обошлось?
— К счастью.
— Как обстоят дела сейчас?
— Все в порядке. Но нам с вами нужно основательно обсудить финальную часть операции. И кое-что изменить.
— Изменить — потому что что-то изменилось?
— Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126