– У них не хватило на это времени, миледи. Дайте им годик и Вы обнаружите лакеев и библиотекарей, получающих монеты также и от них.
– Думаю, да. – Ужасная мысль. – Что у Вас еще на сегодня?
– Я разговаривала с Ином Скеллитом, миледи. Человек, который однажды сменил хозяина, склонен сделать подобное снова, а Скеллит как раз из таких. – Скеллит был парикмахером, и ему платил Дом Араун, что в настоящее время делал его человеком Аримиллы.
Бергитте тихо выругалась, по какой-то причине вблизи Рин Харфор она следила за своим языком, и сказала с болью в голосе.
– Вы говорили с ним? Ни у кого не спросив разрешения?
Дайлин не чувствовала неловкости перед Главной Горничной и пробормотала:
– Материнское молоко в кубке! – Илэйн никогда прежде не слышала, чтобы она так ругалась. Мастер Норри заморгал и чуть не уронил свою папку, и погрузившись в себя не посмотрел в сторону Дайлин. Главная Горничная однако, лишь сделала паузу, пока Дайлин и Бергитте не успокоились, затем спокойно продолжила.
– Время пришло, и Скеллит дозрел. Один из людей, которым он передавал сообщения, покинул город и не вернулся, а другой похоже сломал ногу. На улицах, где случился пожар потом всегда гололед. – Она сказала это, так обыденно, что было похоже, что это она каким-то образом подстроила падение человека. Тяжелые времена раскрывают в обычных, на первый взгляд, людях невероятные таланты. – Скеллит согласен передать следующее сообщение в лагерь сам. Он видел врата и не должен испугаться. – Можно подумать, что она сама всю ее жизнь наблюдала как грохочущие фургоны торговцев появляются из отверстий в воздухе.
– Что удержит этого парикмахера от предательства, едва он окажется – вне прокля… мм… города? – Бергитте сказала это раздраженно, начиная вышагивать перед камином, сложив руки за спиной. Волосы в ее тяжелой золотой косе встопорщились. – Если он уйдет, Араун наймет кого-то еще, а вам придется отыскивать их вновь и вновь. Свет, Аримилла должно быть, услышала о вратах почти сразу, едва она прибыла в лагерь, и Скеллит должен это знать. – Ее раздражала не мысль о возможности побега Скеллита, или, вернее, не только она. Наемники считали, что их нанимали, чтобы остановить солдат, но за несколько серебренных они позволят одному или парочке людей проскользнуть ночью сквозь ворота в любом направлении. Один или двое не могли причинить вреда, если не видели ничего важного. Бергитте не любила напоминаний об этом.
– Жадность – вот, что остановит его, миледи, – спокойно ответила Госпожа Харфор. – Мысли о золоте леди Илэйн и леди Ниан достаточно, чтобы заставить человека тяжело дышать. Это правда, леди Аримилла должно быть, уже слышала о вратах, но это только укрепит доверие к Скеллиту.
– А если он столь жаден, что остановит его от попытки заработать еще больше золота, сменив хозяев в третий раз? – сказала Дайлин. – Он может причинить очень много… неприятностей, Госпожа Харфор.
Тон Рин стал более резким. Она никогда не переступила бы границы, но она не любила, когда кто-то – кто угодно – считал ее небрежной.
– Леди Ниан похоронила бы его под ближайшим сугробом, миледи, как она уже поступила кое с кем, и я довела это до его сведения. Она никогда не отличалась терпимостью. И я уверена, вы это тоже знаете. В любом случае, вести из лагеря редки, если не сказать очень редки, и он смог бы увидеть кое-что, о чем мы хотели бы узнать.
– Если Скеллит сможет сообщить нам в каком лагере будут Аримилла, Эления и Ниан, и когда, я заплачу ему его золото своей собственной рукой, – сознательно сказала Илэйн. Эления и Ниан держались поблизости от Аримиллы, или она держала их поближе к себе. И Аримилла была еще менее терпима, чем Ниан, не желала верить, что что-нибудь может происходить без ее участия. Она проводила половину каждого дня, в переездах между лагерями, и никогда не спала в одном и том же месте две ночи подряд, чтобы никто не мог об этом узнать. – Это – та единственная вещь, которую он может привести нам из лагерей, и которую я хочу знать.
Рин склонила голову.
– Как скажите, миледи. Я прослежу. – Она слишком часто старалась ничего не говорить в открытую в присутствии Норри, но и не показывала, что слышала какое-либо замечание в свой адрес. Конечно, Илэйн не была уверена, что она в действительности могла бы открыто сделать этой женщине замечание. Даже если бы она так и поступила, Госпожа Харфор продолжала бы должным образом исполнять свои обязанности, и она, конечно же, продолжала бы с не меньшей страстью охотиться на шпионов. Просто по причине, что их присутствие во дворце ее оскорбляло. Однако Илэйн каждый день стала бы испытывать с дюжину мелких неудобств. С дюжину мелочей, которые в целом заставляют тяжело страдать, и, конечно, ничего такого, что можно было бы поставить в вину Главной Горничной.
Мы должны точно исполнять все па танца, точно также как и наши слуги, – однажды сказала ей ее мать. – Ты, конечно, можешь продолжать нанимать новых слуг, и тратить все своё время на их обучение, страдая, пока они всему не научатся. Однако, окажешься там же, откуда начала, если ты не примешь их правила игры. Это позволит тебе жить комфортно, тратя время на управление государством.
– Спасибо, Госпожа Харфор, – сказала она, и удостоилась еще одного выверенного поклона. Рин Харфор знала, чего она стоит. – Мастер Норри?
Человек-цапля начал было говорить, но хмуро посмотрел в сторону Рин. Каким-то образом он считал врата своими, и относился к этому очень серьезно.
– Да, миледи. Конечно. – Его голос был сама, покрытая пылью, монотонность. – Я полагаю, что леди Бергитте уже проинформировала Вас на счет караванов из Иллиана и Тира. Я полагаю, что… мм… ее обычный стиль, когда Вы возвращаетесь в город. – На мгновение, его глаза укоризненно посмотрели на Бергитте. Он никогда и не подумал бы причинить Илэйн даже самого малейшего беспокойства, даже если бы она на него накричала, но он жил по собственному кодексу и немного обижался на Бергитте за утрату своего шанса перечислить прибывшие фургоны и бочки. Он любил числа. По крайней мере, Илэйн надеялась, что обида была умеренная. В господине Норри было очень мало страсти.
– Проинформировала, – сказала ему она, с небольшим намеком на извинение, чтобы его ни смущать. – Боюсь, что часть Морского Народа нас покинет. Завтра у нас останется только половина людей для создания врат.
Его пальцы зашевелились на кожаной папке, словно ощупывая бумаги внутри. Но она никогда не видела, чтобы он с ними сверялся.
– Ах. Ах. Мы должны… справиться, миледи. – Халвин Норри всегда со всем справлялся. – Я продолжу. Девять поджогов вчера днём и вечером, больше чем обычно. Были сделаны три попытки поджечь склады с продовольствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231