Лорд Гарет задержался, словно хотел поговорить с ней еще раз, но, наконец, направил своего гнедого на восток вслед за отрядом и понесся во весь опор, поскольку всадники уже скрылись за длинной рощей. Он не стал бы рассказывать о чем они спорят и что обсуждают, там, где кто-нибудь мог услышать, и верил, что Беонин и прочие были только тем, за кого принимали их все – сторожевыми псами Айя. Она почувствовала легкую досаду оттого, что кое-что хранила от него в тайне. Но чем меньше тех, кто знает тайну, тем больше вероятность того, что она останется тайной.
Лагерь представлял собой расползшуюся во все стороны мешанину палаток всевозможных форм, размеров и цветов, новых и залатанных в разной степени, и почти полностью занимал обширное, окруженное деревьями пастбище на полпути между Тар Валоном и Пиком Дракона. Вокруг кольцом были расставлены повозки, ряды фургонов и телег всех форм и размеров. Кое-где за линией окружающих деревьев, находящихся в нескольких милях от лагеря, поднимались струйки дыма, но местные фермеры предпочитали держаться подальше, если только не требовалось продать молоко или яйца, или не возникала необходимость Исцеления от какого-нибудь несчастного случая. Не было видно совершенно никаких признаков армии, которую Эгвейн привела с собой, пока. Лорд Гарет сосредоточил свои силы вдоль реки, часть занимала города у мостов по обоим берегам, а остальные располагались, по его словам, в запасных лагерях. Воины из этих лагерей могли броситься на помощь для отражения любой вылазки из города. Это на тот случай, если его мнение о Верховном Капитане Чубейне было ошибочным.
– Всегда учитывайте возможность, что ваши предположения неверны, – внушал он Эгвейн. В целом, конечно же, никто не возражал против такого размещения армии. Любая Сестра готова была придираться к мелочам и деталям, но, в конце концов, захват этих городов был единственным способом осадить Тар Валон. По суше. И очень многие Айз Седай были рады тому, что могут, если и не вспоминать, то хотя бы не видеть солдат.
Как только Эгвейн и остальные приблизились, из лагеря выехали три Стража в меняющих цвет плащах. Один – очень высокий, один – очень низкий, так что создавалось впечатление, что они специально выстроились по росту. Они выглядели опасными даже когда кланялись Эгвейн и Сестрам, и кивали Стражам – мужчины, уверенные в том, что им нет необходимости доказывать кому бы то ни было то, насколько они опасны. И от этого все становилось еще более очевидным. Непринужденность Стража, как отдых льва на холме, – так гласила старая поговорка Айз Седай. Остальная ее часть затерялась в веках, но, воистину, не было никакой нужды говорить что-то еще. В нынешних обстоятельствах безопасность лагеря, даже переполненного Айз Седай, не совсем удовлетворяла Сестер. И Стражи патрулировали несколько миль во всех направлениях – словно львы на прогулке.
Анайя и остальные, все, кроме Шириам, тут же рассеялись, едва добравшись до первого ряда палаток за линией фургонов. Каждая должна была отыскать главу своей Айя, якобы для того, чтобы доложить о поездке Эгвейн и Лорда Гарета к реке, и, что еще более важно, убедиться, что главы Айя знали, что некоторые из Восседающих обсуждали возможность переговоров с Элайдой, и что Эгвейн была решительна. Было бы проще, если бы сама Эгвейн знала, кто возглавляет Айя, но даже клятва вассальной верности не позволяла этого узнать. Мирелле чуть не проглотила язык, когда Эгвейн об этом заикнулась. Быть заваленной работой без предварительной подготовки – не лучший способ научиться с ней справляться, и Эгвейн понимала, что перед ней еще море того, что необходимо узнать о том, как быть Амерлин. Безбрежные океаны того, что надо было знать и одновременно горы работы, которую надо было делать.
– Если позволите, Мать, – сказала Шириам после того, как Беонин последней скрылась среди палаток, сопровождаемая своим Стражем с изуродованным шрамами лицом, – но у меня стол завален бумагами. – Недостаток энтузиазма в ее голосе был понятен. Палантин Хранительницы Летописей неразрывно связывался с постоянно растущими грудами сообщений, которые надлежало рассортировать и документов, которые надо было подготовить. Несмотря на рвение к остальной части работы, заключавшейся в поддержании жизни лагеря, всякий раз, когда Шириам вплотную сталкивалась с очередной кипой бумаг, она начинала глухо ворчать о своем страстном желании остаться Наставницей Послушниц.
Однако, как только Эгвейн дала ей разрешение, она пришпорила своего черноногого в пятнах коня, перейдя на рысь и разогнав при этом группу рабочих. В грубых кафтанах и в шарфах, обернутых вокруг голов, они несли на спинах большие корзины. Один из мужчин упал лицом в полузамерзшую грязь, что покрывала улицу. Аринвар – Страж Шириам, – стройный кайриэнец с седеющими висками, задержался, чтобы удостовериться, что рабочий поднялся на ноги, затем погнал своего гнедого жеребца вслед за ней, оставив рабочего сыпать проклятиями, большинство которых, казалось, относилось к хохоту его приятелей. Любому известно, что когда Айз Седай хочет куда-нибудь пройти, следует убраться с дороги.
То, что просыпалось из корзины рабочего на дорогу, невольно привлекло взгляд Эгвейн и заставило ее задрожать, – горка крупы, с таким количеством ползающих в ней долгоносиков, что создавалось впечатление, будто этих черных ползающих точек больше, чем самой крупы. Должно быть, все мужчины несли испорченную пищу к мусорным кучам. Бесполезно утруждать себя и пытаться просеять испорченные долгоносиком продукты – только кто-то очень голодный смог бы это есть – но слишком много корзин муки и зерна ежедневно приходилось отправлять в отходы. Да и половина бочек с солониной, когда их открывали для использования, воняла так, что ничего нельзя было сделать, кроме как закопать их содержимое в землю. Для слуг и рабочих, по крайней мере, для тех, кто имел опыт лагерной жизни, в этом не было ничего нового. Немного хуже, чем обычно, но ничего сверхъестественного. Долгоносик мог появиться в любое время. А торговцы, пытаясь выручить побольше, наряду со свежим мясом, всегда продавали немного тухлого. Тем не менее, для Айз Седай это было причиной крайнего беспокойства. Каждая бочка мяса, каждый мешок зерна или муки, или других продуктов, были окружены плетением Сохранения, как только продукты покупались, и независимо от того, какой это был продукт, он не мог испортиться, пока плетение не было распущено. Но тем не менее мясо гнило, а насекомые – размножались. Было похоже, что сама саидар перестала действовать. Но скорее уж Сестры начнут отпускать шуточки про Черную Айя, чем заговорят об этом.
Один из смеющихся мужчин заметил Эгвейн, наблюдавшую за ними, и подтолкнул покрытого грязью товарища, который попридержал свой язык, хотя и не слишком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
Лагерь представлял собой расползшуюся во все стороны мешанину палаток всевозможных форм, размеров и цветов, новых и залатанных в разной степени, и почти полностью занимал обширное, окруженное деревьями пастбище на полпути между Тар Валоном и Пиком Дракона. Вокруг кольцом были расставлены повозки, ряды фургонов и телег всех форм и размеров. Кое-где за линией окружающих деревьев, находящихся в нескольких милях от лагеря, поднимались струйки дыма, но местные фермеры предпочитали держаться подальше, если только не требовалось продать молоко или яйца, или не возникала необходимость Исцеления от какого-нибудь несчастного случая. Не было видно совершенно никаких признаков армии, которую Эгвейн привела с собой, пока. Лорд Гарет сосредоточил свои силы вдоль реки, часть занимала города у мостов по обоим берегам, а остальные располагались, по его словам, в запасных лагерях. Воины из этих лагерей могли броситься на помощь для отражения любой вылазки из города. Это на тот случай, если его мнение о Верховном Капитане Чубейне было ошибочным.
– Всегда учитывайте возможность, что ваши предположения неверны, – внушал он Эгвейн. В целом, конечно же, никто не возражал против такого размещения армии. Любая Сестра готова была придираться к мелочам и деталям, но, в конце концов, захват этих городов был единственным способом осадить Тар Валон. По суше. И очень многие Айз Седай были рады тому, что могут, если и не вспоминать, то хотя бы не видеть солдат.
Как только Эгвейн и остальные приблизились, из лагеря выехали три Стража в меняющих цвет плащах. Один – очень высокий, один – очень низкий, так что создавалось впечатление, что они специально выстроились по росту. Они выглядели опасными даже когда кланялись Эгвейн и Сестрам, и кивали Стражам – мужчины, уверенные в том, что им нет необходимости доказывать кому бы то ни было то, насколько они опасны. И от этого все становилось еще более очевидным. Непринужденность Стража, как отдых льва на холме, – так гласила старая поговорка Айз Седай. Остальная ее часть затерялась в веках, но, воистину, не было никакой нужды говорить что-то еще. В нынешних обстоятельствах безопасность лагеря, даже переполненного Айз Седай, не совсем удовлетворяла Сестер. И Стражи патрулировали несколько миль во всех направлениях – словно львы на прогулке.
Анайя и остальные, все, кроме Шириам, тут же рассеялись, едва добравшись до первого ряда палаток за линией фургонов. Каждая должна была отыскать главу своей Айя, якобы для того, чтобы доложить о поездке Эгвейн и Лорда Гарета к реке, и, что еще более важно, убедиться, что главы Айя знали, что некоторые из Восседающих обсуждали возможность переговоров с Элайдой, и что Эгвейн была решительна. Было бы проще, если бы сама Эгвейн знала, кто возглавляет Айя, но даже клятва вассальной верности не позволяла этого узнать. Мирелле чуть не проглотила язык, когда Эгвейн об этом заикнулась. Быть заваленной работой без предварительной подготовки – не лучший способ научиться с ней справляться, и Эгвейн понимала, что перед ней еще море того, что необходимо узнать о том, как быть Амерлин. Безбрежные океаны того, что надо было знать и одновременно горы работы, которую надо было делать.
– Если позволите, Мать, – сказала Шириам после того, как Беонин последней скрылась среди палаток, сопровождаемая своим Стражем с изуродованным шрамами лицом, – но у меня стол завален бумагами. – Недостаток энтузиазма в ее голосе был понятен. Палантин Хранительницы Летописей неразрывно связывался с постоянно растущими грудами сообщений, которые надлежало рассортировать и документов, которые надо было подготовить. Несмотря на рвение к остальной части работы, заключавшейся в поддержании жизни лагеря, всякий раз, когда Шириам вплотную сталкивалась с очередной кипой бумаг, она начинала глухо ворчать о своем страстном желании остаться Наставницей Послушниц.
Однако, как только Эгвейн дала ей разрешение, она пришпорила своего черноногого в пятнах коня, перейдя на рысь и разогнав при этом группу рабочих. В грубых кафтанах и в шарфах, обернутых вокруг голов, они несли на спинах большие корзины. Один из мужчин упал лицом в полузамерзшую грязь, что покрывала улицу. Аринвар – Страж Шириам, – стройный кайриэнец с седеющими висками, задержался, чтобы удостовериться, что рабочий поднялся на ноги, затем погнал своего гнедого жеребца вслед за ней, оставив рабочего сыпать проклятиями, большинство которых, казалось, относилось к хохоту его приятелей. Любому известно, что когда Айз Седай хочет куда-нибудь пройти, следует убраться с дороги.
То, что просыпалось из корзины рабочего на дорогу, невольно привлекло взгляд Эгвейн и заставило ее задрожать, – горка крупы, с таким количеством ползающих в ней долгоносиков, что создавалось впечатление, будто этих черных ползающих точек больше, чем самой крупы. Должно быть, все мужчины несли испорченную пищу к мусорным кучам. Бесполезно утруждать себя и пытаться просеять испорченные долгоносиком продукты – только кто-то очень голодный смог бы это есть – но слишком много корзин муки и зерна ежедневно приходилось отправлять в отходы. Да и половина бочек с солониной, когда их открывали для использования, воняла так, что ничего нельзя было сделать, кроме как закопать их содержимое в землю. Для слуг и рабочих, по крайней мере, для тех, кто имел опыт лагерной жизни, в этом не было ничего нового. Немного хуже, чем обычно, но ничего сверхъестественного. Долгоносик мог появиться в любое время. А торговцы, пытаясь выручить побольше, наряду со свежим мясом, всегда продавали немного тухлого. Тем не менее, для Айз Седай это было причиной крайнего беспокойства. Каждая бочка мяса, каждый мешок зерна или муки, или других продуктов, были окружены плетением Сохранения, как только продукты покупались, и независимо от того, какой это был продукт, он не мог испортиться, пока плетение не было распущено. Но тем не менее мясо гнило, а насекомые – размножались. Было похоже, что сама саидар перестала действовать. Но скорее уж Сестры начнут отпускать шуточки про Черную Айя, чем заговорят об этом.
Один из смеющихся мужчин заметил Эгвейн, наблюдавшую за ними, и подтолкнул покрытого грязью товарища, который попридержал свой язык, хотя и не слишком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231