– Если за ней не присматривают. Вчера она и Альтин Конли попробовали сделать две вещи за раз, только чтобы посмотреть, что из этого выйдет, и вещи сплавились в одну твердую глыбу. Бесполезную для продажи, безусловно бесполезную, если только вы не найдете кого – то, кто захочет купить парочку кубков наполовину из квейндияра, наполовину из железа, да еще соединенных в углах. И Свет знает, что могло бы случиться с девочками. Кажется, все обошлось, но кто может сказать что будет в следующий раз?
– Проследите, чтобы следующего раза не было, – рассеянно сказала Эгвейн, глядя на кубок Кайрен. Линия белого неуклонно ползала вверх. Когда это плетение создавала Лиане, черное железо превращалось в белый квейндияр так, словно его быстро опускали в молоко. Сама Эгвейн делала это, не успев и глазом моргнуть, черное – белое – как вспышка. Это могли бы быть Кайрен или Лиане, но даже Лиане была недостаточно быстра. Кайрен нужно время. Дни? Недели? Это было важно, поскольку промедление означает беду для вовлеченных женщин и мужчин, которые умрут, сражаясь на улицах Тар Валлона. И возможно для Башни тоже. Эгвейн неожиданно обрадовалась, что одобрила предложение Беонин. Рассказав Кайрен, почему та должна работать усерднее, она, возможно, подтолкнула бы ее усилия, но это – другая тайна, которую надо сохранить до той поры, пока не придет время открыть ее миру.
Глава 18
Разговор с Суан
Дайшара уже увели к тому моменту, когда Эгвейн вышла из палатки, но полосатый палантин, свисавший из-под накинутого капюшона, действовал лучше, чем лицо Айз Седай, прокладывая ей дорогу сквозь толпу. Она двигалась в сплошной ряби реверансов, редких поклонов Стражей и мастеров, имевших какие-то поручения возле палаток Сестер. Некоторые послушницы пищали при виде палантина Амерлин, и целые семейства поспешно уступали ей дорогу, делая глубокие реверансы на довольно грязной улице. С тех пор как ей пришлось наказать несколько женщин из Двуречья, среди послушниц распространились слухи, что Амерлин столь же крута на наказания как Серейлле Баганд. И с таким характером, который вспыхивал от малейшей искры, ее лучше не гневить. Не то, чтобы большинство из них было знакомо с историей и понимало, кто такая была Серейлле, но за сто лет ее имя вошло в Башне в поговорку, а Принятые прекрасно знали, что послушницы впитывают как губка такие лакомые кусочки истории, как этот. Хорошая вещь – капюшон. Он полностью скрывал ее лицо. На десятый раз, когда очередное семейство послушниц, словно испуганные зайцы, прыснуло в разные стороны с ее пути в десятый раз, она уже так скрипела зубами, что увидевшие ее лицо непременно бы подтвердили, что она жует железо и плюется гвоздями. У нее было ужасное чувство, что через пару сотен лет, Принятые будут пользоваться ее именем, чтобы пугать послушниц, как пугают сейчас именем Серейлле. Конечно, в первую очередь нужно сохранить Белую Башню. Маленькие неудобства должны подождать. Ей показалось, что она смогла бы плеваться гвоздями даже без железа.
Толпа сошла на нет возле кабинета Амерлин, который только назывался кабинетом, а на самом деле был простой палаткой из холстины с коричневыми стенками, усеянными заплатами. Подобно Залу Совета, в это место приходили только те, у кого были здесь дела или по вызову. А просто так никого не вызывали на Совет Башни или в Кабинет Амерлин. Наиболее безобидным приглашением сюда был официальный вызов, что превратило для нее эту простую палатку в убежище. Прорвавшись сквозь откидывающиеся створки входа, она с облегчением сбросила плащ. Пара жаровен наполняли палатку приятным теплом, особенно после холода снаружи, и они дымили почти незаметно. От высушенных трав, разложенных на тлеющих угольках, шел легкий сладковатый аромат.
– Судя по тому, как ведут себя эти глупые девчонки, можно подумать я… – начала было она рычать, но осеклась.
Она не удивилась, увидев, что Суан стоит возле письменного стола в платье из простой синей шерсти – прекрасно сшитое, но все же очень простое – прижимая широкую кожаную папку к груди. Большинство Сестер, подобно Делане, все еще полагали, что она была понижена до должности советницы Эгвейн по вопросам протокола и прочим поручениям. И выполняет обязанности советницы, и другие поручения с большой неохотой, однако она всегда оказывалась тут расторопная и ранняя, что, казалось, осталось всеми незамечено. Суан когда-то была Амерлин, которая жевала железо, хотя никто бы в это не поверил, если бы не знал. Послушницы видели ее так же часто как Лиане, но у всех возникало большое сомнение, что она действительно была тем, о ком рассказывали Сестры. Симпатичная, если не сказать красивая, с тонким ртом и темными блестящими волосами до плеч, Суан выглядела моложе чем Лиане, и только немного старше самой Эгвейн. Без синей, украшенной бахромой, шали на плечах ее могли принять за одну из Принятых. По этой причине она никогда не ходила без шали, избегая подобных ошибок. Но вот ее взгляд изменился не больше, чем ее дух, и глаза ее казались иглами голубого льда, нацеленными на женщину, присутствие которой оказалось сюрпризом.
Халиму, конечно, было приятно видеть, но все же Эгвейн не ожидала увидеть ее растянувшейся, подпирая рукой голову, на ярких цветных подушках, которые были сложены вдоль одной из стен палатки.
Если Суан была симпатичной, молодой особой, по крайней мере, выглядевшей молодо, которой улыбались мужчины и женщины, то Халима была просто ослепительной. С большими зелеными глазами на безупречном лице, с полной упругой грудью, при виде которой мужчины застывали на месте, а женщины сразу мрачнели. Не то чтобы Эгвейн мрачнела или верила слухам, которые пересказывали ревнивые женщины… С внешним видом Халимы Эгвейн ничего не могла поделать. И Делана, даже если из милости и сделала ту своим секретарем, – эта мало образованная деревенская женщина писала письма почерком малого ребенка, – то обычно загружала ее какой-то тяжелой работой на весь день. И Халиму редко кто видел до времени отхода ко сну, хотя теперь чаще, и то потому, что она слышала о головных болях Эгвейн. Нисао не смогла с ними ничего поделать, даже используя новый вид Исцеления. Но массаж Халимы творил чудеса, даже когда Эгвейн хотелось кричать от боли.
– Я сказала ей, что у вас не будет времени для посетителей этим утром, мать. – Сказала резко Суан, по-прежнему впиваясь в женщину на подушках взглядом и забирая у Эгвейн свободной рукой плащ. – Но с тем же успехом я могла бы сама с собой сыграть в кошачью колыбельку. – Повесив плащ на простую вешалку, она высокомерно фыркнула. – Возможно, если бы я носила штаны и имела усы, она бы обратила на меня внимание. – Суан похоже верила всем слухам о предполагаемых похождениях Халимы среди самых симпатичных мастеровых и солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
– Проследите, чтобы следующего раза не было, – рассеянно сказала Эгвейн, глядя на кубок Кайрен. Линия белого неуклонно ползала вверх. Когда это плетение создавала Лиане, черное железо превращалось в белый квейндияр так, словно его быстро опускали в молоко. Сама Эгвейн делала это, не успев и глазом моргнуть, черное – белое – как вспышка. Это могли бы быть Кайрен или Лиане, но даже Лиане была недостаточно быстра. Кайрен нужно время. Дни? Недели? Это было важно, поскольку промедление означает беду для вовлеченных женщин и мужчин, которые умрут, сражаясь на улицах Тар Валлона. И возможно для Башни тоже. Эгвейн неожиданно обрадовалась, что одобрила предложение Беонин. Рассказав Кайрен, почему та должна работать усерднее, она, возможно, подтолкнула бы ее усилия, но это – другая тайна, которую надо сохранить до той поры, пока не придет время открыть ее миру.
Глава 18
Разговор с Суан
Дайшара уже увели к тому моменту, когда Эгвейн вышла из палатки, но полосатый палантин, свисавший из-под накинутого капюшона, действовал лучше, чем лицо Айз Седай, прокладывая ей дорогу сквозь толпу. Она двигалась в сплошной ряби реверансов, редких поклонов Стражей и мастеров, имевших какие-то поручения возле палаток Сестер. Некоторые послушницы пищали при виде палантина Амерлин, и целые семейства поспешно уступали ей дорогу, делая глубокие реверансы на довольно грязной улице. С тех пор как ей пришлось наказать несколько женщин из Двуречья, среди послушниц распространились слухи, что Амерлин столь же крута на наказания как Серейлле Баганд. И с таким характером, который вспыхивал от малейшей искры, ее лучше не гневить. Не то, чтобы большинство из них было знакомо с историей и понимало, кто такая была Серейлле, но за сто лет ее имя вошло в Башне в поговорку, а Принятые прекрасно знали, что послушницы впитывают как губка такие лакомые кусочки истории, как этот. Хорошая вещь – капюшон. Он полностью скрывал ее лицо. На десятый раз, когда очередное семейство послушниц, словно испуганные зайцы, прыснуло в разные стороны с ее пути в десятый раз, она уже так скрипела зубами, что увидевшие ее лицо непременно бы подтвердили, что она жует железо и плюется гвоздями. У нее было ужасное чувство, что через пару сотен лет, Принятые будут пользоваться ее именем, чтобы пугать послушниц, как пугают сейчас именем Серейлле. Конечно, в первую очередь нужно сохранить Белую Башню. Маленькие неудобства должны подождать. Ей показалось, что она смогла бы плеваться гвоздями даже без железа.
Толпа сошла на нет возле кабинета Амерлин, который только назывался кабинетом, а на самом деле был простой палаткой из холстины с коричневыми стенками, усеянными заплатами. Подобно Залу Совета, в это место приходили только те, у кого были здесь дела или по вызову. А просто так никого не вызывали на Совет Башни или в Кабинет Амерлин. Наиболее безобидным приглашением сюда был официальный вызов, что превратило для нее эту простую палатку в убежище. Прорвавшись сквозь откидывающиеся створки входа, она с облегчением сбросила плащ. Пара жаровен наполняли палатку приятным теплом, особенно после холода снаружи, и они дымили почти незаметно. От высушенных трав, разложенных на тлеющих угольках, шел легкий сладковатый аромат.
– Судя по тому, как ведут себя эти глупые девчонки, можно подумать я… – начала было она рычать, но осеклась.
Она не удивилась, увидев, что Суан стоит возле письменного стола в платье из простой синей шерсти – прекрасно сшитое, но все же очень простое – прижимая широкую кожаную папку к груди. Большинство Сестер, подобно Делане, все еще полагали, что она была понижена до должности советницы Эгвейн по вопросам протокола и прочим поручениям. И выполняет обязанности советницы, и другие поручения с большой неохотой, однако она всегда оказывалась тут расторопная и ранняя, что, казалось, осталось всеми незамечено. Суан когда-то была Амерлин, которая жевала железо, хотя никто бы в это не поверил, если бы не знал. Послушницы видели ее так же часто как Лиане, но у всех возникало большое сомнение, что она действительно была тем, о ком рассказывали Сестры. Симпатичная, если не сказать красивая, с тонким ртом и темными блестящими волосами до плеч, Суан выглядела моложе чем Лиане, и только немного старше самой Эгвейн. Без синей, украшенной бахромой, шали на плечах ее могли принять за одну из Принятых. По этой причине она никогда не ходила без шали, избегая подобных ошибок. Но вот ее взгляд изменился не больше, чем ее дух, и глаза ее казались иглами голубого льда, нацеленными на женщину, присутствие которой оказалось сюрпризом.
Халиму, конечно, было приятно видеть, но все же Эгвейн не ожидала увидеть ее растянувшейся, подпирая рукой голову, на ярких цветных подушках, которые были сложены вдоль одной из стен палатки.
Если Суан была симпатичной, молодой особой, по крайней мере, выглядевшей молодо, которой улыбались мужчины и женщины, то Халима была просто ослепительной. С большими зелеными глазами на безупречном лице, с полной упругой грудью, при виде которой мужчины застывали на месте, а женщины сразу мрачнели. Не то чтобы Эгвейн мрачнела или верила слухам, которые пересказывали ревнивые женщины… С внешним видом Халимы Эгвейн ничего не могла поделать. И Делана, даже если из милости и сделала ту своим секретарем, – эта мало образованная деревенская женщина писала письма почерком малого ребенка, – то обычно загружала ее какой-то тяжелой работой на весь день. И Халиму редко кто видел до времени отхода ко сну, хотя теперь чаще, и то потому, что она слышала о головных болях Эгвейн. Нисао не смогла с ними ничего поделать, даже используя новый вид Исцеления. Но массаж Халимы творил чудеса, даже когда Эгвейн хотелось кричать от боли.
– Я сказала ей, что у вас не будет времени для посетителей этим утром, мать. – Сказала резко Суан, по-прежнему впиваясь в женщину на подушках взглядом и забирая у Эгвейн свободной рукой плащ. – Но с тем же успехом я могла бы сама с собой сыграть в кошачью колыбельку. – Повесив плащ на простую вешалку, она высокомерно фыркнула. – Возможно, если бы я носила штаны и имела усы, она бы обратила на меня внимание. – Суан похоже верила всем слухам о предполагаемых похождениях Халимы среди самых симпатичных мастеровых и солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231