Усердствовали игроки, вовлекая неосторожных простаков в невинную на первый взгляд игру с разноцветными камешками и орешками. Акробаты строили живые пирамиды на плечах друг друга, с легкостью придавая телам невероятные позы. Состязались в своем искусстве музыканты с лютнями, трехструнными скрипками, арфами и свирелями. Каждый играл свое, не обращая внимания на прочих, и только пронзительные звуки рожков перекрывали всю эту разноголосицу. На площадке, огороженной веревкой, добровольцы испытывали свои силы в борьбе со здоровенным детиной. Громадный и неповоротливый, он валил с ног одного за другим подвижных, крепко сбитых парней, казалось даже не замечая смены противников.
Все это смешивалось в беспорядочный вихрь звуков, суеты и упоительных запахов всевозможной снеди. У Розалинды просто слюнки потекли, едва она уловила аппетитный дух жареного лука, к которому примешивался соблазнительный аромат, исходивший от пары упитанных молочных поросят, что жарились на вертеле прямо поя открытым небом. Рядом с ними румянились над огнем утки, гуси и цыплята. Розалинда не могла устоять перед искушением, против воли двигаясь все ближе и ближе к восхитительным яствам.
— Нюхать можешь задаром. Но если надумаешь отведать-гони монету, — предупредил ее, правда довольно дружелюбно, дородный продавец.
— Нет, нет! Я… я не голодна. Пока еще… — Розалиида виновато улыбнулась и попятилась назад. Потом остановилась, вспомнив, зачем пришла в городок. — С вашего позволения, сударь… — Она опять придвинулась ближе к жаровне. — Вы не скажете, кто в этом городке самый главный?
Толстяк ухмыльнулся, поворачивая тяжеленный вертел; от работы над огнем по его шее и рукам струился пот.
— Да, поди, мэр. Он где-нибудь поблизости. — Продавец дернул головой в сторону реки:
— Вон туда пробегись, где травят медведя.
Травля медведя! Розалицду даже передернуло от неприязни. Поодаль сбились в кучку люди, закрывая от ее взгляда очередную потеху. Ее тетушка убедила лорда Огдена запретить в Миллуорт-Касле опасную и жестокую забаву, но Розалинда не раз слышала жуткие рассказы о разъяренных зверях, рвущих собак на части. Она тряхнула головой от отвращения, тяжело вздохнула и двинулась вперед. Что поделаешь — такова жизнь. И ей нужно добраться до мэра.
Прокладывая себе путь по запруженной народом площади, Розалинда не замечала ничего вокруг, думая о своей цели, и неожиданно подвернулась под горячую руку одному из гуляк, затеявших дружескую потасовку.
— А ну, посторонись, — рявкнул он, резко двинув девушку локтем в грудь.
Розалинда рухнула на землю, и капюшон слетел у нее с головы. Парень от неожиданности так и застыл на месте:
— Ишь ты! Глянь-ка, что тут припрятано, под мужским-то плащом!
Он наклонился, бесцеремонно схватил девушку за плечи и рывком поднял ее на ноги.
— Как думаешь, что она за штучка? — с грубым смехом обратился он к приятелю. — Карманы потрошит в толпе? Или просто шлюха — таскается по ярмаркам и промышляет своим ремеслом?
— Да нет, в шлюхи она уж точно не годится, — откликнулся другой, окинув хрупкую фигуру пренебрежительным взглядом. — У шлюхи должно быть кое-что, за что подержаться можно, а у нее этого добра и в помине нет.
— Не спеши судить, приятель. — Мужлан подтащил Розалинду поближе и бесстыдно прижал к себе, почти оторвав ее от земли. — Здесь больше, чем видно глазу.
С этими словами он откинул плащ ей за спину и похотливо потянулся рукой к округлой груди.
В первую минуту Розалинда была настолько ошеломлена, что не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Нахлынувшие воспоминания о минувшем дне, о бесчеловечном нападении оставили ей лишь одно желание — соскользнуть в беспамятство и небытие. Но когда хмельной весельчак выпустил руку девушки, вознамерившись пощупать ее грудь, Розалинда без долгих раздумий, почти безотчетно, размахнулась и залепила ему увесистую затрещину. Тот отшатнулся, ошарашенный неожиданным отпором, и, воспользовавшись этим, Розалинда юркнула в толпу, дрожа с головы до ног. Позади раздались возмущенные вопли оставшихся с носом кавалеров и их неистовые проклятия. Судя по звукам, гнусная парочка кинулась за ней в погоню. Но Розалинде некогда было оглядываться: подгоняемая страхом, она неслась не чуя под собой ног куда глаза глядят.
— Эта девка обокрала меня! — как разъяренный бык, ревел уязвленный молодчик. — Хватайте ее! Держите воровку!
Напрасно он рассчитывал на то, что кто-нибудь поможет им задержать девушку. В толчее, от которой рябило в глазах, в несмолкающем гвалте и гомоне его крики не привлекли внимание гуляк. Эль и вино лились рекой с самого рассвета. Кому какое дело, если какого-то растяпу обобрала веселая бабенка!
Розалинде мерещилось, что опасность подкрадывается к ней со всех сторон. Поначалу она притаилась за тележкой бродячего лекаря, потом затесалась в стайку женщин, окружавших разноцветный шатер торговца всякой всячиной. Кровь стучала в висках, в ушах шумело. Розалинда едва могла перевести дух, украдкой поглядывая по сторонам: ей казалось, что ее вот-вот схватят и отдадут в лапы распоясавшихся громил. Вокруг щебетали горожанки, пе-ребирая разложенные товары, прицениваясь и затевая горячий торг с продавцом, а Розалинда просто старалась затеряться среди них, без устали вознося ко всем святым мольбу о спасении. Невидящим взглядом она уставилась на полотнище великолепного алого атласа и даже с рассеянным видом погладила роскошную лазурную парчу, затканную золотой нитью, но мысли ее были заняты отнюдь не прекрасными тканями. Надо было в конце концов отыскать мэра. Но как отважиться на новую попытку? Вдруг эти скоты все еще охотятся за ней?
Следующий час Розалинда маялась в нерешительности, стараясь все время держаться в толпе женщин. Пару раз она мельком видела рыскающих молодчиков, но делала все, чтобы только не попасться им на глаза.
Розалинда бесцельно слонялась от одного торговца к другому; некоторое время она укрывалась в толпе, глазеющей на чудеса ловкости, которыми забавляла зрителей пара заезжих жонглеров. Они подбрасывали в воздух деревянные булавы, потом кинжалы, а под конец даже горящие факелы — но их искусство сейчас не радовало Розалинду. Все ахнули, когда одному из жонглеров завязали глаза, а Розалинда не могла отделаться от ощущения, что все это грозит бедой. Пылающие дубинки все быстрее мелькали в воздухе. Жонглер ловил их вслепую, но, всем на удивление, ни разу не упустил ни одной. Зрители издавали восторженные возгласы и кидали на площадку монеты в знак одобрения, а Розалинда холодела от одной мысли о том, как без всякой необходимости рискуют жизнью эти искусники. Неужели в этом дрянном городишке людей веселит только зрелище опасности, которой подвергается кто-то другой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Все это смешивалось в беспорядочный вихрь звуков, суеты и упоительных запахов всевозможной снеди. У Розалинды просто слюнки потекли, едва она уловила аппетитный дух жареного лука, к которому примешивался соблазнительный аромат, исходивший от пары упитанных молочных поросят, что жарились на вертеле прямо поя открытым небом. Рядом с ними румянились над огнем утки, гуси и цыплята. Розалинда не могла устоять перед искушением, против воли двигаясь все ближе и ближе к восхитительным яствам.
— Нюхать можешь задаром. Но если надумаешь отведать-гони монету, — предупредил ее, правда довольно дружелюбно, дородный продавец.
— Нет, нет! Я… я не голодна. Пока еще… — Розалиида виновато улыбнулась и попятилась назад. Потом остановилась, вспомнив, зачем пришла в городок. — С вашего позволения, сударь… — Она опять придвинулась ближе к жаровне. — Вы не скажете, кто в этом городке самый главный?
Толстяк ухмыльнулся, поворачивая тяжеленный вертел; от работы над огнем по его шее и рукам струился пот.
— Да, поди, мэр. Он где-нибудь поблизости. — Продавец дернул головой в сторону реки:
— Вон туда пробегись, где травят медведя.
Травля медведя! Розалицду даже передернуло от неприязни. Поодаль сбились в кучку люди, закрывая от ее взгляда очередную потеху. Ее тетушка убедила лорда Огдена запретить в Миллуорт-Касле опасную и жестокую забаву, но Розалинда не раз слышала жуткие рассказы о разъяренных зверях, рвущих собак на части. Она тряхнула головой от отвращения, тяжело вздохнула и двинулась вперед. Что поделаешь — такова жизнь. И ей нужно добраться до мэра.
Прокладывая себе путь по запруженной народом площади, Розалинда не замечала ничего вокруг, думая о своей цели, и неожиданно подвернулась под горячую руку одному из гуляк, затеявших дружескую потасовку.
— А ну, посторонись, — рявкнул он, резко двинув девушку локтем в грудь.
Розалинда рухнула на землю, и капюшон слетел у нее с головы. Парень от неожиданности так и застыл на месте:
— Ишь ты! Глянь-ка, что тут припрятано, под мужским-то плащом!
Он наклонился, бесцеремонно схватил девушку за плечи и рывком поднял ее на ноги.
— Как думаешь, что она за штучка? — с грубым смехом обратился он к приятелю. — Карманы потрошит в толпе? Или просто шлюха — таскается по ярмаркам и промышляет своим ремеслом?
— Да нет, в шлюхи она уж точно не годится, — откликнулся другой, окинув хрупкую фигуру пренебрежительным взглядом. — У шлюхи должно быть кое-что, за что подержаться можно, а у нее этого добра и в помине нет.
— Не спеши судить, приятель. — Мужлан подтащил Розалинду поближе и бесстыдно прижал к себе, почти оторвав ее от земли. — Здесь больше, чем видно глазу.
С этими словами он откинул плащ ей за спину и похотливо потянулся рукой к округлой груди.
В первую минуту Розалинда была настолько ошеломлена, что не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Нахлынувшие воспоминания о минувшем дне, о бесчеловечном нападении оставили ей лишь одно желание — соскользнуть в беспамятство и небытие. Но когда хмельной весельчак выпустил руку девушки, вознамерившись пощупать ее грудь, Розалинда без долгих раздумий, почти безотчетно, размахнулась и залепила ему увесистую затрещину. Тот отшатнулся, ошарашенный неожиданным отпором, и, воспользовавшись этим, Розалинда юркнула в толпу, дрожа с головы до ног. Позади раздались возмущенные вопли оставшихся с носом кавалеров и их неистовые проклятия. Судя по звукам, гнусная парочка кинулась за ней в погоню. Но Розалинде некогда было оглядываться: подгоняемая страхом, она неслась не чуя под собой ног куда глаза глядят.
— Эта девка обокрала меня! — как разъяренный бык, ревел уязвленный молодчик. — Хватайте ее! Держите воровку!
Напрасно он рассчитывал на то, что кто-нибудь поможет им задержать девушку. В толчее, от которой рябило в глазах, в несмолкающем гвалте и гомоне его крики не привлекли внимание гуляк. Эль и вино лились рекой с самого рассвета. Кому какое дело, если какого-то растяпу обобрала веселая бабенка!
Розалинде мерещилось, что опасность подкрадывается к ней со всех сторон. Поначалу она притаилась за тележкой бродячего лекаря, потом затесалась в стайку женщин, окружавших разноцветный шатер торговца всякой всячиной. Кровь стучала в висках, в ушах шумело. Розалинда едва могла перевести дух, украдкой поглядывая по сторонам: ей казалось, что ее вот-вот схватят и отдадут в лапы распоясавшихся громил. Вокруг щебетали горожанки, пе-ребирая разложенные товары, прицениваясь и затевая горячий торг с продавцом, а Розалинда просто старалась затеряться среди них, без устали вознося ко всем святым мольбу о спасении. Невидящим взглядом она уставилась на полотнище великолепного алого атласа и даже с рассеянным видом погладила роскошную лазурную парчу, затканную золотой нитью, но мысли ее были заняты отнюдь не прекрасными тканями. Надо было в конце концов отыскать мэра. Но как отважиться на новую попытку? Вдруг эти скоты все еще охотятся за ней?
Следующий час Розалинда маялась в нерешительности, стараясь все время держаться в толпе женщин. Пару раз она мельком видела рыскающих молодчиков, но делала все, чтобы только не попасться им на глаза.
Розалинда бесцельно слонялась от одного торговца к другому; некоторое время она укрывалась в толпе, глазеющей на чудеса ловкости, которыми забавляла зрителей пара заезжих жонглеров. Они подбрасывали в воздух деревянные булавы, потом кинжалы, а под конец даже горящие факелы — но их искусство сейчас не радовало Розалинду. Все ахнули, когда одному из жонглеров завязали глаза, а Розалинда не могла отделаться от ощущения, что все это грозит бедой. Пылающие дубинки все быстрее мелькали в воздухе. Жонглер ловил их вслепую, но, всем на удивление, ни разу не упустил ни одной. Зрители издавали восторженные возгласы и кидали на площадку монеты в знак одобрения, а Розалинда холодела от одной мысли о том, как без всякой необходимости рискуют жизнью эти искусники. Неужели в этом дрянном городишке людей веселит только зрелище опасности, которой подвергается кто-то другой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112