Затем, когда послышался звук сигнального рога, созывающего охотников, Розалинда вытерла руки о полотняный фартук, подоткнутый под пояс, и сняла его с себя. Она пригладила волосы, собрав их сзади и заложив непослушные пряди за уши, и вместе с обитателями замка направилась к группе охотников, столпившихся у ворот.
Розалинда оделась сегодня с особой тщательностью. Вчера отец остался ею недоволен, хотя прямо об этом не сказал. Но ее прохладное обращение с сэром Гилбертом было слишком очевидным, и сейчас она хотела по возможности угодить отцу. Ведь он обещал, что позволит дочери выбрать себе мужа, так зачем же его сердить? За долгие, тревожные часы минувшей бессонной ночи она поняла, как неразумно вела себя раньше. И поклялась впредь быть приветливой и любезной. Она будет учтива и обходительна со всеми, кого ей представит отец. Будет делать все, чтобы сохранить его расположение, лишь бы оставить выбор мужа за собой. Должен пройти почти целый год — лето, осень, зима и большая часть следующей весны. — прежде чем данный ею обет потеряет силу. Только тогда можно будет сделать выбор.
Но и тогда она не сможет выйти за того единственного, кого хотела бы видеть своим мужем.
Вздохнув и пообещав себе выбросить из головы неподобающие мысли, она заботливо подобрала юбки, чтобы не запачкать их в грязи. Ее новое платье выглядело прекрасно; она немало потрудилась над ним и ни за что не хотела испортить. Чтобы сотворить этот наряд, Розалинда переделала одно из старых материнских платьев, подогнав его точно по своей фигуре, а юбки сильно расширив книзу. Великолепный заморский атлас был выкроен по косой линии и потому спадал свободными волнами, которые красиво разлетались при ходьбе. Она не знала, как называется этот цвет: что-то среднее между богатым пурпурно-фиолетовым, как на королевской мантии, и синевой неба, только мягче, — похоже на цвет спелых слив, мокрых от дождя. Розалинда сама чувствовала, как хороша она в этом платье, хотя его отделка осталась самой простой. Вырез немного открывал ключицы, и из-под него виднелся лишь самый краешек светлой сорочки. Серебряная тесьма гладкого плетения окаймляла вырез и концы рукавов, плотно прилегающие к запястьям. Если не считать тесьмы, украшением платья был только длинный пояс, также сплетенный из серебряных нитей.
Немало внимания уделила Розалинда и прическе. Блестящие темные волны свободно ниспадали на плечи и спину. Серебряная цепочка, проходившая над бровями, охватывала волосы на макушке и вилась среди длинных прядей вдоль всей спины, — девушки из знатных семей часто появлялись перед гостями именно с такой прической.
Она чувствовала некоторую неловкость оттого, что убрала волосы на девичий манер, хотя знала, что никто не усмотрит здесь никакого несоответствия, кроме Эрика. И Клива. Но стоило ей вспомнить, как скользила рука Эрика вдоль свободных прядей ее волос, и от невольного сожаления не осталось и следа.
«У тебя красивые волосы, — шептал он тогда. — Очень красивые волосы».
А сейчас, сколь ни было это неуместно, она размышляла, будет ли он и сегодня того же мнения.
Святые угодники? — пробормотала она про себя. Ну почему именно он все время вторгается в ее мысли? Ее не волнует, нравятся ему ее волосы или нет.
По крайней мере, не должно волновать.
Но печальная правда заключалась в том, что Розалинду сверх всякой меры волновало, где он, что он думает и что делает.
Это позорно, это ужасно глупо, но это действительно так.
Со вздохом она взошла на плоскую каменную глыбу, которая в детстве служила ей площадкой, откуда можно было легко сесть в седло. С этого камня оказалось удобно наблюдать за отъездом охотников. Розалинда сразу же нашла взглядом отца в зеленой с золотом тунике. Капюшон у него был откинут, и сэр Эдвард резко выделялся среди молодых спутников своей седеющей головой. Он сидел на высоком кауром жеребце, и Розалинда с невольной гордостью отметила, как прямо и уверенно он держится в седле. Затем ее глаза остановились на сэре Гилберте, и улыбка погасла. И лошадь, и все его охотничье снаряжение были превосходны, как и подобало лорду такого ранга. При других обстоятельствах ей, без сомнения, польстило бы сватовство такого рыцаря. И возможно, после недолгих колебаний она приняла бы его предложение и считала бы себя счастливейшей из девушек. Он был молод, красив и галантен. Чего же еще она могла бы желать?
Однако, если сравнить его с тем, другим, словно выкованным из стали, — сэр Гилберт сразу оказывался далеко позади. Заслонив глаза ладонью от солнца, она строго напомнила себе, что, по крайней мере, сэр Гилберт — во всех отношениях приемлемый искатель ее руки. Он благородного происхождения, он не уклоняется от своих обязанностей, — во всяком случае, он действовал достаточно решительно, чтобы очистить округу от разбойников. Может быть, когда минует год, она отнесется к нему более благосклонно.
Но в самой глубине души Розалинды жила и крепла уверенность, что никогда этого не случится. В сэре Гилберте было что-то такое, отчего у нее по коже пробегали мурашки. Кроме того, он, не задумываясь, отправил бы Эрика на смерть, если бы тот попался ему в руки. А это значило, что сэр Гилберт — и ее враг.
Понаблюдав за ней издали, сэр Гилберт тронул своего коня, прогарцевал через двор к тому месту, где она стояла, и, наклонившись к Розалинде, проговорил:
— Как было бы приятно, леди Розалинда, если бы вы поехали с нами на охоту.
— Благодарю, сэр Гилберт. Но у меня сегодня много хлопот. Несомненно, вы привезете с охоты много дичи, и надо будет быстро ее зажарить. Я хочу присмотреть, чтобы приготовили ямы и костры.
Его внимательные глаза охватили ее фигуру, опустились на грудь и снова поднялись к лицу. Он одарил ее вкрадчивой улыбкой:
— Может быть, все к лучшему, потому что ваша красота ослепляет меня. Я оказался бы никудышным охотником, если бы вы нас сопровождали, — ведь тоща я ничего не видел бы, кроме вас.
Это были красивые слова, от такого комплимента она должна была бы вспыхнуть и потерять дар речи, но ничего такого не произошло. Если она и почувствовала что-то, то разве что легкую дрожь отвращения. Тем не менее она скрыла это необъяснимое чувство за очаровательной улыбкой. К счастью, приближение отца избавило ее от необходимости отвечать.
— Ваш капитан просит вас на два слова, Гилберт, — сказал он.
Когда Гилберт отъехал, сэр Эдвард с улыбкой повернулся к дочери. Его глаза весело сверкали, а лицо оживилось.
— Что ж, Розалинда, ты так и не надумала присоединиться к нам? А я надеялся, что на охоте ты лучше познакомишься с сэром Гилбертом. Под моим бдительным оком, разумеется.
Поскольку такое «знакомство» ей уже не грозило, Розалинда не могла удержаться от улыбки при мысли об отце в роли дуэньи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Розалинда оделась сегодня с особой тщательностью. Вчера отец остался ею недоволен, хотя прямо об этом не сказал. Но ее прохладное обращение с сэром Гилбертом было слишком очевидным, и сейчас она хотела по возможности угодить отцу. Ведь он обещал, что позволит дочери выбрать себе мужа, так зачем же его сердить? За долгие, тревожные часы минувшей бессонной ночи она поняла, как неразумно вела себя раньше. И поклялась впредь быть приветливой и любезной. Она будет учтива и обходительна со всеми, кого ей представит отец. Будет делать все, чтобы сохранить его расположение, лишь бы оставить выбор мужа за собой. Должен пройти почти целый год — лето, осень, зима и большая часть следующей весны. — прежде чем данный ею обет потеряет силу. Только тогда можно будет сделать выбор.
Но и тогда она не сможет выйти за того единственного, кого хотела бы видеть своим мужем.
Вздохнув и пообещав себе выбросить из головы неподобающие мысли, она заботливо подобрала юбки, чтобы не запачкать их в грязи. Ее новое платье выглядело прекрасно; она немало потрудилась над ним и ни за что не хотела испортить. Чтобы сотворить этот наряд, Розалинда переделала одно из старых материнских платьев, подогнав его точно по своей фигуре, а юбки сильно расширив книзу. Великолепный заморский атлас был выкроен по косой линии и потому спадал свободными волнами, которые красиво разлетались при ходьбе. Она не знала, как называется этот цвет: что-то среднее между богатым пурпурно-фиолетовым, как на королевской мантии, и синевой неба, только мягче, — похоже на цвет спелых слив, мокрых от дождя. Розалинда сама чувствовала, как хороша она в этом платье, хотя его отделка осталась самой простой. Вырез немного открывал ключицы, и из-под него виднелся лишь самый краешек светлой сорочки. Серебряная тесьма гладкого плетения окаймляла вырез и концы рукавов, плотно прилегающие к запястьям. Если не считать тесьмы, украшением платья был только длинный пояс, также сплетенный из серебряных нитей.
Немало внимания уделила Розалинда и прическе. Блестящие темные волны свободно ниспадали на плечи и спину. Серебряная цепочка, проходившая над бровями, охватывала волосы на макушке и вилась среди длинных прядей вдоль всей спины, — девушки из знатных семей часто появлялись перед гостями именно с такой прической.
Она чувствовала некоторую неловкость оттого, что убрала волосы на девичий манер, хотя знала, что никто не усмотрит здесь никакого несоответствия, кроме Эрика. И Клива. Но стоило ей вспомнить, как скользила рука Эрика вдоль свободных прядей ее волос, и от невольного сожаления не осталось и следа.
«У тебя красивые волосы, — шептал он тогда. — Очень красивые волосы».
А сейчас, сколь ни было это неуместно, она размышляла, будет ли он и сегодня того же мнения.
Святые угодники? — пробормотала она про себя. Ну почему именно он все время вторгается в ее мысли? Ее не волнует, нравятся ему ее волосы или нет.
По крайней мере, не должно волновать.
Но печальная правда заключалась в том, что Розалинду сверх всякой меры волновало, где он, что он думает и что делает.
Это позорно, это ужасно глупо, но это действительно так.
Со вздохом она взошла на плоскую каменную глыбу, которая в детстве служила ей площадкой, откуда можно было легко сесть в седло. С этого камня оказалось удобно наблюдать за отъездом охотников. Розалинда сразу же нашла взглядом отца в зеленой с золотом тунике. Капюшон у него был откинут, и сэр Эдвард резко выделялся среди молодых спутников своей седеющей головой. Он сидел на высоком кауром жеребце, и Розалинда с невольной гордостью отметила, как прямо и уверенно он держится в седле. Затем ее глаза остановились на сэре Гилберте, и улыбка погасла. И лошадь, и все его охотничье снаряжение были превосходны, как и подобало лорду такого ранга. При других обстоятельствах ей, без сомнения, польстило бы сватовство такого рыцаря. И возможно, после недолгих колебаний она приняла бы его предложение и считала бы себя счастливейшей из девушек. Он был молод, красив и галантен. Чего же еще она могла бы желать?
Однако, если сравнить его с тем, другим, словно выкованным из стали, — сэр Гилберт сразу оказывался далеко позади. Заслонив глаза ладонью от солнца, она строго напомнила себе, что, по крайней мере, сэр Гилберт — во всех отношениях приемлемый искатель ее руки. Он благородного происхождения, он не уклоняется от своих обязанностей, — во всяком случае, он действовал достаточно решительно, чтобы очистить округу от разбойников. Может быть, когда минует год, она отнесется к нему более благосклонно.
Но в самой глубине души Розалинды жила и крепла уверенность, что никогда этого не случится. В сэре Гилберте было что-то такое, отчего у нее по коже пробегали мурашки. Кроме того, он, не задумываясь, отправил бы Эрика на смерть, если бы тот попался ему в руки. А это значило, что сэр Гилберт — и ее враг.
Понаблюдав за ней издали, сэр Гилберт тронул своего коня, прогарцевал через двор к тому месту, где она стояла, и, наклонившись к Розалинде, проговорил:
— Как было бы приятно, леди Розалинда, если бы вы поехали с нами на охоту.
— Благодарю, сэр Гилберт. Но у меня сегодня много хлопот. Несомненно, вы привезете с охоты много дичи, и надо будет быстро ее зажарить. Я хочу присмотреть, чтобы приготовили ямы и костры.
Его внимательные глаза охватили ее фигуру, опустились на грудь и снова поднялись к лицу. Он одарил ее вкрадчивой улыбкой:
— Может быть, все к лучшему, потому что ваша красота ослепляет меня. Я оказался бы никудышным охотником, если бы вы нас сопровождали, — ведь тоща я ничего не видел бы, кроме вас.
Это были красивые слова, от такого комплимента она должна была бы вспыхнуть и потерять дар речи, но ничего такого не произошло. Если она и почувствовала что-то, то разве что легкую дрожь отвращения. Тем не менее она скрыла это необъяснимое чувство за очаровательной улыбкой. К счастью, приближение отца избавило ее от необходимости отвечать.
— Ваш капитан просит вас на два слова, Гилберт, — сказал он.
Когда Гилберт отъехал, сэр Эдвард с улыбкой повернулся к дочери. Его глаза весело сверкали, а лицо оживилось.
— Что ж, Розалинда, ты так и не надумала присоединиться к нам? А я надеялся, что на охоте ты лучше познакомишься с сэром Гилбертом. Под моим бдительным оком, разумеется.
Поскольку такое «знакомство» ей уже не грозило, Розалинда не могла удержаться от улыбки при мысли об отце в роли дуэньи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112