ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Я не могу с тобой согласиться, Сенека. Я верю в приметы. Я умру, и никто ничего не сможет сделать.
Сказав это, она подняла юбки платья и направилась к двери.
— Хочу задать тебе вопрос: что ты собираешься сейчас делать?
Взявшись рукой за ручку двери, она остановилась и повернулась к нему.
— Я так мечтала об этой ночи, и я готова, чтобы ее закончить. Я отправляюсь в свои комнаты. И, черт побери, так стыдно! Это наша свадебная ночь! Ты дал мне возможность узнать тебя, Сенека, внутри и снаружи. Я хотела узнать тебя, Сенека.
Слушая ее, Сенека почувствовал, как гнев его понемногу стал утихать. Она хотела узнать, что он за человек. Раньше ему хотелось рассказать близким людям о себе. Своему отцу. Своей матери. Многочисленным слугам. Он чувствовал такое отчаяние от того, что его не понимали. У него было столько надежд, столько замыслов и планов, которые он хотел осуществить.
Но это никого не интересовало.
— Сенека! — насторожилась Пичи, стараясь понять, чем было озабочено его лицо. Он почувствовал себя уязвленным. У него было такое чувство, будто бы она, заглянув в его глаза, смогла прочитать все его мысли, его тайные желания, идеи или стремления. Его отрочество давно закончилось. Оно умерло и зарыто в землю, и не воскресить того открытого мальчика, которого она хотела видеть.
Он нахмурился. А Пичи оставалась решительной.
— Ты поранил мои чувства, когда сказал, что не хочешь моей любви, Сенека. Но знай, что я сделаю. Я принесу в жертву свои сердечные чувства. А еще знаешь что? Я найду способ как-нибудь любить тебя. Мы не использовали шанс, чтобы познакомиться хорошенько. И не важно, что я так ждала сегодняшней ночи, что у меня дрожь была в печенке.
Сенека так удивился услышанному, что дыхания не мог перевести.
— Ты… Ты думала побеседовать сегодня ночью? Побеседовать?
— Я? Но я не собиралась делать этого, — ответила она, вскидывая голову. — Я устала, голодна и ты агрессивен со мной, что у меня появилось желание бросить в тебя этими туфлями. И единственное, что я хочу сделать, так это постучать по твоей пустой голове. Хватит, не заставляй меня больше страдать этой ночью.
Сенеке едва удалось справиться с эмоциями, нахлынувшими на него: ярость, чувство вины, изумление, восхищение, замешательство. И еще — желание. Он все еще сгорал от желания…
Даже после того, как она хотела запустить в него своими туфлями, он все еще желал ее. Он желал ее так, как не желал ни одной другой женщины. В ней что-то такое было. И такое, что делало его желание неистовым, почти болезненным.
— Мы несомненно узнаем друг друга сегодня ночью, Пичи, — сказал он ей гортанным голосом. — Подойди ко мне.
Она покачала головой:
— Я тебе уже сказала, что пойду к себе в комнаты.
— Это твои покои. Мы уже поженились и мы будем спать в одних апартаментах, в одной и той же кровати.
— Ха! Я осталась с тобой здесь той первой ночью потому, что мне надо было спрятаться от стражи. Но сегодня ночью я не останусь здесь. Я тебе две недели назад сказала, что слишком рано для такой чепухи. А если ты еще хоть минуту подержишь меня здесь, то гляди! Прочихайся, твои мозги запылились.
— Неужели? — спросил он и отбросил свою рубаху.
Она взвизгнула, когда увидела, как он направился к ней. Что-то опасное для нее было в его стремительных шагах. Природное чутье подсказало ей, что надо либо бороться, либо убегать. Она решила бороться.
Реакция у Сенеки была великолепной. Она запустила свои туфли прямо ему в лоб. Он поймал обе. Оставалось только спастись бегством. Но к ее великому ужасу дверь была закрыта! Она развернулась. Он был так близок, В его глазах было что-то властное.
— Пичи, — сказал он охрипшим голосом.
В его глубоком мягком голосе звучал оттенок раздражения и высокомерия, много нетерпения и что-то еще, чему она не могла дать названия…
Она уловила запах. Пахло вином, которое они пили раньше, от него шло тепло, как оно идет от камина, как оно идет от солнечных лучей после дождя. От него шел мускусный, зовущий запах. Она не могла найти еще слов, чтобы описать запах мужчины.
Она отступила в сторону.
— Достаточно. Я сказала тебе, что я не могу уже драться, что ты смотришь, что ты хочешь сделать мне? И когда ты начал говорить таким низким голосом? Когда ты уставился на меня своими голубыми как небо глазами? Боже! Что ты сделал со мной? Ты взболтал, как ложкой, все мои чувства! Они теперь кружатся все быстрее и быстрее и вот-вот разобьются! Довольно!
Она ухватилась за ручку двери снова.
Сенека обнял ее.
— Я ценю твою откровенность, Пичи, — сказал он тем же глубоким и чувственным голосом. — И я могу заверить тебя, что я использую эту часть твоей информации для моего преимущества.
Он заставил ее чувствовать так, как будто бы внутри ее были жаркие искры.
— Ты — девушка, — пробормотал он. — Ты боишься. Я могу это понять. Но, Пичи. Я не буду отказываться, — сказал он.
Его тело наклонилось к ней, и она ощутила его губы у себя на виске. Он прижался своей грудью к ее груди. Его губы слегка касались ее губ.
Паника охватила ее.
— Сенека…
Его уста поглотили остаток ее слов!
Глава 3
Она чувствовала, как его губы чуть касаются ее губ. И хотя его поцелуй был нежен, его эффект был ошеломляющим.
Под тяжестью мужчины Пичи потеряла равновесие и покачнулась. Ей не нужно было беспокоиться. Сенека почувствовал, как она покачнулась, и крепко сжал ее в объятиях.
Он тоже ощутил ее запах. Это был удивительный аромат, которого он прежде не встречал. Аромат лимона. Да, лимона, но и еще какие-то компоненты, которых он не узнавал.
Ее груди касались его груди. Он мог ощущать их упругие концы. Он хотел освободить эти сочные шары, он хотел видеть их, ласкать их. Он чувствовал, как напряглось все ее тело. Ее губы были плотно сжаты, поэтому он не мог страстно поцеловать ее.
— Пичи, — прошептал он, все еще прильнув к ней своими губами, — раскрой губы для меня, принцесса.
Она слышала, как он нежно говорил ей, но не могла разобрать сказанного. И все, что она могла понимать, было то, что она позволяла ему целовать себя.
Это было удивительным после всего, что они сделали и наговорили друг другу! Как мог один поцелуй заставить ее быстро отказаться от твердых решений?!
— Пичи, открой губы, — прошептал он снова.
Его рукн стали ласкать ее грудь. Большим пальцем руки он теребил сосок под атласным платьем. А потом последовал страстный поцелуй: его язык раздвинул ее губы.
Пичи напряглась. Она не слышала, что и как он говорил. Она вся растворилась в чувствах, прильнула к его груди. Но вдруг резко оттолкнулась.
Сенека недоумевал — только что вся прильнула к нему, и вот уже отскочила и стоит, уставившись горящими глазами.
— Что? — спросил Сенека.
— Я ничего не собираюсь для тебя раскрывать, слышишь ты, ловкий обманщик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92