А он, боясь остаться один, следует за ней везде, как щенок.
Орабелла зло ухмыльнулась. «Она найдет время, чтобы отвязаться от Буббы и убить Пичи. Ей, Пичи, осталось совсем немного», — так думала тетушка Орабелла.
Пичи поставила кувшин с букетом шиповника на шаткий столик у маленькой кровати. Как и сказал мистер Уйэнрайт, коттедж был совсем маленьким. Но он еще и обещал, что домик будет уютным. И он не обманул.
Разноцветное одеяло из голубых, красных и желтых лоскутов лежало на кровати. На окне были лимонно-желтого цвета шторы, а у кровати, на полу лежал красный ковер с длинной бахромой. Напевая себе под нос, Пичи вальсировала в солнечной кухне.
Там она и обнаружила Сенеку, подметавшего грязь с ярко-зеленого ковра у камина.
— Сенека! — позвала она. Он обернулся к ней.
— Там была грязь, но я сам справился с этой работой, — сообщил он.
— Я не возражала бы, если бы только там была грязь. А ты не собираешься вообще вымести грязь из-под ковра? — спросила она.
Сенека вновь взялся за метлу.
— А это ты пришла, сварливая жена? Я же ведь не привык, как все обычные люди, выметать полы. Я ж ведь никогда во дворце этим не занимался. А вообще, я думал, что ты пришла сюда поиграть, ведь мы этим занимаемся постоянно с тех пор, как приехали сюда, — сказал принц.
— Нам придется здесь убирать, Сенека. А теперь, когда уже все закончено, оглянись, Сенека. Не правда ли, что все кругом стало уютным? — спросила Пичи.
Сенека огляделся. В комнате и вправду было хорошо: в воздухе пахло дикими розами, мылом и лимонным маслом. Посуда вся блестела. Но самым чистым был пол.
— Посмотрите, миссис Бриндиси! Я великолепно подмел пол! Вы не находите? — спросил он гордо. — Я не думаю, что кто-нибудь из обычных парней смог бы сделать это лучше меня.
— А где ты откопал это имя «Бриндиси», Сенека? Сенека ответил не сразу. Он поставил метлу у стены и сказал:
— Это моя фамилия, Пичи.
Пичи призадумалась, прежде чем ответить.
— Интересно, — сказала она. — Я никогда не знала, что члены королевской семьи имеют фамилии. Я просто думала, что их зовут король такой-то, королева такая-то. А здесь я узнала еще твою фамилию, которую я раньше и не слыхала. Значит, я — Пичи Макги Бриндиси, — сказала Пичи.
Рассуждая насчет своей новой фамилии, она сняла свой фартук и повесила его на одно из кресел, что стояло у небольшого стола.
— Ну, Вы готовы пойти за покупками сейчас, мистер Бриндиси? — спросила она Сенеку.
— У меня еще кое-что на уме, — произнес Сенека, и Пичи увидела, как его глаза вспыхнули страстным огнем желания.
— Простым людям нельзя поддаваться страсти, пока они не переделают все дела! — воскликнула Пичи.
Сенека прижал ее к столу и дотронулся нежно до ее упругой груди.
— Покупки могут подождать, а «копьеносец» — нет! — ответил Сенека.
Пичи засмеялась и попыталась высвободиться из его рук.
— «Копьеносец» может еще немного подремать. У нас же нет в доме пищи, Сенека! И если мы сейчас же не отправимся в деревню за продуктами, то магазины скоро закроются, — сказала Пичи. Тяжело вздохнув, он пошел за пальто, которое висело на гвозде у двери.
— Ну хорошо, — сказал Сенека. — Но я должен сказать тебе, что порой мне лучше нравится быть принцем, так как у принцев бывает много времени для более приятных дел.
Пичи улыбнулась. Сенека не имел понятия, какие приятные дела она собиралась устроить ему дальше.
Пичи наблюдала, как Сенека нес тяжелый мешок пшеничной муки к фургону. Она и впрямь залюбовалась им. Он выглядел прекрасно в своей белой облегающей рубашке и таких же облегающих брюках. Теперь она пожалела, что не осталась с ним в домике и не занялась тем, чего он хотел. От этих мыслей ее бедра сжались. Сенека уловил это. Учитывая то, что неподалеку были крестьяне и наблюдали за ними, Сенека, тщательно выбирая слова, сказал:
— Только не это и не сейчас, жена. Ты хорошо знаешь, что сейчас не время, да и не место, чтобы заниматься такими делами, как дразнить гусей!
Серебряный смех Пичи разнесся по всей округе.
— Сенека… Я… — вдруг неожиданно затрясла она головой… — Мои глаза… Они… дергаются…
— Ты устала, — произнес Сенека. У нас сегодня трудный день. Мы уже сделали покупки, а теперь поедем домой, — сказал он и подошел к ней, чтобы помочь сесть в фургон. Она отмахнулась от него.
— Сенека, ты не понял меня… Сенека сразу уловил тревожные нотки в ее голосе и понял все:
— Еще один признал ужасного «типинозиса»? — спросил он ее.
Пичи послушно кивнула головой.
— Не расстраивайся, Сенека. Но симптомы… Они все повторяются и повторяются, и взамен приходят новые. Нам нужно что-то предпринять… — произнесла она.
Сенека всеми силами старался не расхохотаться.
— Хорошо, — серьезным голосом сказал он. — Скажи мне, что с тобой произошло. Я не расстроюсь.
Она дотронулась до его руки.
— Послушай, Сенека! Мы должны заказать мне гроб. Когда я умру, ты будешь горевать… И поэтому гроб должен быть сделан заранее. Я так хочу.
Сенека чуть было не вышел из себя.
— А когда я закопаю тебя в землю, то я буду чувствовать себя хорошо, сознавая, что ты лежишь в ящике своих грез, — добавил с иронией он.
Его спокойствие потрясло ее.
— А теперь давай поедем к плотнику, — сказала Пичи.
Сенека внимательно осмотрел все село, пока они подъехали к лавке плотника. Он взял ее под руку, и они перешли через дорогу. По улице бегали ребятишки, под ногами попадались цыплята.
— Ну, мистер и миссис Бриндиси, мы встретились снова, — раздался внезапно громкий голос.
Сенека повернулся и увидел мистера Уэйнрайта. Его большая белая собака Мортон послушно сидела у его ног.
— Добрый день, сэр, — ответили молодожены. — Что привело вас к Джонаху? — спросил мистер Уэйнрайт.
— К Джонаху? — переспросил Сенека.
— Да, к Джонаху Миду, — сказал мистер Уэйнрайт. — Он плотник.
Сенека взял Пичи за руку и сказал:
— Мы приехали заказать гроб…
— Гроб? — переспросил мистер Уэйнрайт. — а кто умер?
Сенека сжал Пичи в объятиях и ответил:
— Моя жена.
У мистера Уэйнрайта расширились глаза.
— Ваша жена? — переспросил он.
— Ну, — пояснил Сенека, — как вы видите, она еще не умерла, но у нее дергались глаза, и это заставило нас безотлагательно заказать ей гроб, не мешкая ни минуты.
Мистер Уэйнрайт отошел в сторону.
— Дергать… Дергающиеся глаза? Я… Да, я вижу. Ох… до свидания, — сказал он и быстро ушел, рассуждая, что он обязательно проследит за этой странной супружеской парой.
Сенека никогда не ел цыплят, зажаренных в соусе, и клецок. Он никогда не ел кукурузных палочек и поросячьих щек, а также не пробовал пирога с зелеными помидорами. Ничего вкуснее в своей жизни Сенека еще не ел!
Пичи, уже поужинавшая, сидела у огня камина с ножом и поленом в руке. Белка расположилась у ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Орабелла зло ухмыльнулась. «Она найдет время, чтобы отвязаться от Буббы и убить Пичи. Ей, Пичи, осталось совсем немного», — так думала тетушка Орабелла.
Пичи поставила кувшин с букетом шиповника на шаткий столик у маленькой кровати. Как и сказал мистер Уйэнрайт, коттедж был совсем маленьким. Но он еще и обещал, что домик будет уютным. И он не обманул.
Разноцветное одеяло из голубых, красных и желтых лоскутов лежало на кровати. На окне были лимонно-желтого цвета шторы, а у кровати, на полу лежал красный ковер с длинной бахромой. Напевая себе под нос, Пичи вальсировала в солнечной кухне.
Там она и обнаружила Сенеку, подметавшего грязь с ярко-зеленого ковра у камина.
— Сенека! — позвала она. Он обернулся к ней.
— Там была грязь, но я сам справился с этой работой, — сообщил он.
— Я не возражала бы, если бы только там была грязь. А ты не собираешься вообще вымести грязь из-под ковра? — спросила она.
Сенека вновь взялся за метлу.
— А это ты пришла, сварливая жена? Я же ведь не привык, как все обычные люди, выметать полы. Я ж ведь никогда во дворце этим не занимался. А вообще, я думал, что ты пришла сюда поиграть, ведь мы этим занимаемся постоянно с тех пор, как приехали сюда, — сказал принц.
— Нам придется здесь убирать, Сенека. А теперь, когда уже все закончено, оглянись, Сенека. Не правда ли, что все кругом стало уютным? — спросила Пичи.
Сенека огляделся. В комнате и вправду было хорошо: в воздухе пахло дикими розами, мылом и лимонным маслом. Посуда вся блестела. Но самым чистым был пол.
— Посмотрите, миссис Бриндиси! Я великолепно подмел пол! Вы не находите? — спросил он гордо. — Я не думаю, что кто-нибудь из обычных парней смог бы сделать это лучше меня.
— А где ты откопал это имя «Бриндиси», Сенека? Сенека ответил не сразу. Он поставил метлу у стены и сказал:
— Это моя фамилия, Пичи.
Пичи призадумалась, прежде чем ответить.
— Интересно, — сказала она. — Я никогда не знала, что члены королевской семьи имеют фамилии. Я просто думала, что их зовут король такой-то, королева такая-то. А здесь я узнала еще твою фамилию, которую я раньше и не слыхала. Значит, я — Пичи Макги Бриндиси, — сказала Пичи.
Рассуждая насчет своей новой фамилии, она сняла свой фартук и повесила его на одно из кресел, что стояло у небольшого стола.
— Ну, Вы готовы пойти за покупками сейчас, мистер Бриндиси? — спросила она Сенеку.
— У меня еще кое-что на уме, — произнес Сенека, и Пичи увидела, как его глаза вспыхнули страстным огнем желания.
— Простым людям нельзя поддаваться страсти, пока они не переделают все дела! — воскликнула Пичи.
Сенека прижал ее к столу и дотронулся нежно до ее упругой груди.
— Покупки могут подождать, а «копьеносец» — нет! — ответил Сенека.
Пичи засмеялась и попыталась высвободиться из его рук.
— «Копьеносец» может еще немного подремать. У нас же нет в доме пищи, Сенека! И если мы сейчас же не отправимся в деревню за продуктами, то магазины скоро закроются, — сказала Пичи. Тяжело вздохнув, он пошел за пальто, которое висело на гвозде у двери.
— Ну хорошо, — сказал Сенека. — Но я должен сказать тебе, что порой мне лучше нравится быть принцем, так как у принцев бывает много времени для более приятных дел.
Пичи улыбнулась. Сенека не имел понятия, какие приятные дела она собиралась устроить ему дальше.
Пичи наблюдала, как Сенека нес тяжелый мешок пшеничной муки к фургону. Она и впрямь залюбовалась им. Он выглядел прекрасно в своей белой облегающей рубашке и таких же облегающих брюках. Теперь она пожалела, что не осталась с ним в домике и не занялась тем, чего он хотел. От этих мыслей ее бедра сжались. Сенека уловил это. Учитывая то, что неподалеку были крестьяне и наблюдали за ними, Сенека, тщательно выбирая слова, сказал:
— Только не это и не сейчас, жена. Ты хорошо знаешь, что сейчас не время, да и не место, чтобы заниматься такими делами, как дразнить гусей!
Серебряный смех Пичи разнесся по всей округе.
— Сенека… Я… — вдруг неожиданно затрясла она головой… — Мои глаза… Они… дергаются…
— Ты устала, — произнес Сенека. У нас сегодня трудный день. Мы уже сделали покупки, а теперь поедем домой, — сказал он и подошел к ней, чтобы помочь сесть в фургон. Она отмахнулась от него.
— Сенека, ты не понял меня… Сенека сразу уловил тревожные нотки в ее голосе и понял все:
— Еще один признал ужасного «типинозиса»? — спросил он ее.
Пичи послушно кивнула головой.
— Не расстраивайся, Сенека. Но симптомы… Они все повторяются и повторяются, и взамен приходят новые. Нам нужно что-то предпринять… — произнесла она.
Сенека всеми силами старался не расхохотаться.
— Хорошо, — серьезным голосом сказал он. — Скажи мне, что с тобой произошло. Я не расстроюсь.
Она дотронулась до его руки.
— Послушай, Сенека! Мы должны заказать мне гроб. Когда я умру, ты будешь горевать… И поэтому гроб должен быть сделан заранее. Я так хочу.
Сенека чуть было не вышел из себя.
— А когда я закопаю тебя в землю, то я буду чувствовать себя хорошо, сознавая, что ты лежишь в ящике своих грез, — добавил с иронией он.
Его спокойствие потрясло ее.
— А теперь давай поедем к плотнику, — сказала Пичи.
Сенека внимательно осмотрел все село, пока они подъехали к лавке плотника. Он взял ее под руку, и они перешли через дорогу. По улице бегали ребятишки, под ногами попадались цыплята.
— Ну, мистер и миссис Бриндиси, мы встретились снова, — раздался внезапно громкий голос.
Сенека повернулся и увидел мистера Уэйнрайта. Его большая белая собака Мортон послушно сидела у его ног.
— Добрый день, сэр, — ответили молодожены. — Что привело вас к Джонаху? — спросил мистер Уэйнрайт.
— К Джонаху? — переспросил Сенека.
— Да, к Джонаху Миду, — сказал мистер Уэйнрайт. — Он плотник.
Сенека взял Пичи за руку и сказал:
— Мы приехали заказать гроб…
— Гроб? — переспросил мистер Уэйнрайт. — а кто умер?
Сенека сжал Пичи в объятиях и ответил:
— Моя жена.
У мистера Уэйнрайта расширились глаза.
— Ваша жена? — переспросил он.
— Ну, — пояснил Сенека, — как вы видите, она еще не умерла, но у нее дергались глаза, и это заставило нас безотлагательно заказать ей гроб, не мешкая ни минуты.
Мистер Уэйнрайт отошел в сторону.
— Дергать… Дергающиеся глаза? Я… Да, я вижу. Ох… до свидания, — сказал он и быстро ушел, рассуждая, что он обязательно проследит за этой странной супружеской парой.
Сенека никогда не ел цыплят, зажаренных в соусе, и клецок. Он никогда не ел кукурузных палочек и поросячьих щек, а также не пробовал пирога с зелеными помидорами. Ничего вкуснее в своей жизни Сенека еще не ел!
Пичи, уже поужинавшая, сидела у огня камина с ножом и поленом в руке. Белка расположилась у ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92