— Тогда, я думаю, — сказала она, — мы начнем обучение немедленно. Где она? — спросила Виридис. Сенека предполагал, что Пичи спит. Спальня… Боже, как она была желанна и хороша прошлой ночью… Такая нежная, очаровательная и прекрасная.
— Сенека! — вновь позвала Виридис. Сенека очнулся.
— Она поздно легла спать, и, возможно, еще спит. Если вы немного подождете, то я попрошу ее слуг…
— Не стоит… Я уже сказала, что я начну обучение сразу. Если она спит, то я разбужу ее. Где я могу найти ее?
— В розовых комнатах.
— Очень хорошо. У меня будет возможность преподать ей урок в одевании. Да, и предупреждаю тебя, Сенека, что я не потерплю твоего вмешательства в процесс обучения. Ты сам попросил о том, чтобы я ее учила. Так что терпи. Я буду терпелива с ней! — сказала Виридис, встала с кресла и торжественно вышла из комнаты.
У Сенеки в ушах стояли последние слова Виридис:
«Я буду терпелива с ней!»
«Но будет ли терпелива с ней Пичи?» — этот вопрос мучил Сенеку все больше и больше.
Пичи сидела в кресле у окна и наблюдала за тем» как тетушка Виридис суетилась у выдвижного ящика шкафа, заполненного перчатками.
— Это скучное занятие, тетушка Вардис, — сказала Пичи.
Виридис посмотрела на нее и нахмурилась.
— Меня зовут Виридис. И для человека самое главное — хорошо одеваться. А еще ты не должна говорить таким тоном. Это Сенека позаботился о том, чтобы у тебя был такой роскошный гардероб.
«Сенека», — подумала Пичи. Она улыбалась, вспоминая проведенную с Сенекой ночь. Она все равно собиралась любить его, нравилось ему это или нет. Она докажет ему свою любовь и сделает все, чтобы он полюбил ее. Вдобавок ко всему, она еще не умирала.
— Пичи! — раздался голос тетушки Виридис. Пичи вздрогнула и взглянула на нее.
— Что? — произнесла она.
— Леди не должна грезить, когда с ней кто-то разговаривает. А теперь сядь ровно, ноги поставь прямо на пол, подними высоко подбородок. Держи спину так, чтобы она не касалась спинки кресла. Вот так, моя дорогая, ты — принцесса Пичи, и ты должна выучиться королевским манерам поведения.
Пичи едва сдерживалась от гнева. Она взглянула на Кэтти и Нидию, стоявших у стены, затем — на Августу, которая сидела в кресле напротив окна. Кэтти и Нидия уставились в пол. Августа сидела, сжав руки. Пичи казалось, что ее подруга Августа хотела что-то сказать, но не знала, как это сделать. А Виридис все учила и учила Пичи, как правильно сидеть в кресле.
— Ты опять грезишь, Пичи, — заявила Виридис. — И ты опять извиваешься, как червяк. Леди никогда так не сидят, Пичи.
Пичи желала, чтобы тетушка прикусила себе язык.
— Посмотрите, тетушка Вердис. Я… — Не Вердис, а Виридис, — перебила ее тетушка. — Весдис! Я все учусь и учусь на тот счет как стать леди. Но я поклялась Сенеке, что стану ею!
— Не слишком ты стараешься стать ею! — ответила ей Виридис.
Виридис стояла посередине комнаты с высоко поднятой головой.
— Твое поведение вчера в деревне — безобразие! Пичи, как ты, принцесса, могла рубить дрова? А как ты могла общаться со свиньями?
Августа подняла голову и сказала:
— Извините меня, леди Элсдон, но Пичи не общалась со свиньями, она…
— Августа, тебя это не касается, — сказала ей Виридис. — Поведение Пичи в деревне было крайне непристойным, и она должна понять это.
Пичи крепко ухватилась руками за кресло.
— Я бы не стала колоть дрова или заботиться о свиньях, если бы кто-нибудь мог это сделать. Тот, кто мог бы это сделать, занят на полях с цветами, которые продает этот чертов король. Как вы этого не поймете, Вирдис?
Виридис покачала головой. Хотя между ней и королем не было большой симпатии, она все равно не разрешит подданной отзываться так о короле…
— Я в последний раз говорю, что меня зовут Виридис. И я настаиваю, чтобы ты не распускала свой язык. Король — высшее лицо в государстве, и ты никогда, слышишь, никогда не должна так о нем отзываться.
— А сейчас, — приказала ей Виридис, — завтракай, пока я подберу тебе одежду.
— Я надену сегодня утром свое красное атласное платье. Оно мне нравится, и оно идет к моим волосам. Я обычно ношу с ним сапфиры, иногда — бриллианты, а сегодня под него я надену изумруды Я…
— Ты не оденешь это платье сегодня утром! — поучительным тоном сказала Виридис. — Это платье — для бала! И в нем неприлично обнажена грудь!
Пичи немного подумала и ответила:
— Вы считаете приличным показывать мои груди вечером, на большом балу, а в дневное время — неприличным?
Виридис одобрительно кивнула головой, радуясь тому, что до Пичи стало что-то доходить. Но она была совсем обескуражена тем, как она сказала слово «груди».
А тем временем Пичи продолжала:
— Впрочем, мне от этого ни холодно, ни жарко! Я только не пойму, почему женщины должны прятать свои груди при солнечном свете, а высовывать их вечером, когда луна проглянет на небе? Глупейшая вещь, скажу я вам!
— Тем не менее этого требует этикет! — продолжила Виридис. — И тем более ты говоришь неправильно. Нужно говорить слово «грудь», а не «груди», и то только тогда, когда ты общаешься со своими служанками или придворными дамами.
— Ха! — воскликнула Пичи. — Грудь? Да я их зову мисс Полли и мисс Молли!!!
Виридис раскрыла глаза от удивления.
— Я такого еще не слыхала. Так могут только шутить дети, а не принцесса. Такие глупости несовместимы с ролью принцессы, — сказала Виридис и добавила: — Ас красным бальным платьем можно и нужно носить бриллианты и жемчуг, но ни в коем разе не сапфиры!
Пичи увидела, что в комнату вошла служанка и принесла бутерброды. Пичи облизнулась.
А Виридис продолжала поучать:
— Да, и корону — корону королевы Диандры — ту что ты носишь постоянно, нужно надевать только в особых случаях. Сними ее сейчас же! Я прослежу, чтобы ее отнесли в хранилище и закрыли. Здесь ты не будешь хранить свои драгоценности.
Кусок бутерброда застрял у Пичи в горле. Она бросила остаток его на блюдо, погладила свою корону и надулась. Она будет носить большую корону и будет хранить все свои драгоценности в своей комнате. Она обожает красивые вещи, и эта спесивая тетушка Сенеки не запретит ей делать то, что она пожелает.
— Ну, вот, — сказала Виридис. — Эта одежда будет тебе впору. Она — для утра!
Пичи нахмурилась, когда увидела то, что тетушка назвала «одеждой для утра». Это был утренний халат из безобразного серо-сизого шелка. На спине халата была огромная черная бабочка. На шее халат завязывался тонким черным шнурком. Пичи знала, что этот шнурок будет обязательно царапать ей подбородок. Рукава халата были очень узкими. Пичи ненавидела такую одежду. Ей нужен был простор действий.
— Я не надену это… — выпалила Пичи.
— Да, моя дорогая, наденешь! — сказала Виридис.
— Нет, моя дорогая, не надену! — ответила Пичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92