Пораженная, она остановилась, но потом решила, что это ей только померещилось. Она пошла дальше по большой комнате. Нет, ощущение — реальное. Стоя на ногах, она содрогалась от чувственного взрыва.
— О Боже! — изумленно воскликнула она, повернулась и взглянула на султана. — Что вы сделали со мной?
— Только подарил тебе удовольствие, — тихо ответил он, а потом обыденным голосом сказал:
— Ты играешь в шахматы, Марджалла?
Она кивнула.
Мюрад кликнул неизменных черных евнухов, и они принесли шахматный столик. Эйден подумала, что если она сядет, то нестерпимое, но замечательное ощущение желания, которое усиливалось с каждым ее движением, ослабеет. Они играли, но Эйден играла плохо, потому что не могла освободиться от нарастающего в ней желания. Султан наблюдал за ней, стараясь не показывать своего удовлетворения. Он не хотел оскорблять ее, понимая, что пока еще не завоевал ее доверия.
Наконец у Эйден не осталось сил терпеть, и она невольно соскочила со стула. Глаза ее наполнились слезами.
— Прошу вас, — взмолилась она, — прошу вас, выньте их! Я умираю от желания.
— Даже если я выну их, — ответил он, — это не утолит твое желание. Только я могу сделать это, Марджалла. Если ты по доброй воле согласишься подчиниться мне, тогда я выну их.
— А если нет? — вызывающе спросила она. Он любезно улыбнулся.
— Тогда они останутся там, моя несравненная. Сыграем еще одну партию? Кажется, что с этой партией мы зашли в тупик.
— Неужели вам безразлично, что я презираю вас? — спросила она. — Что вы за человек? — Она вдруг страшно разозлилась.
— Я могущественный человек, и мне безразлично, да, совершенно безразлично, презираешь ли ты меня. Ты не всегда будешь презирать меня. Однажды ты поймешь, что любишь меня, потому что любовь — это другая сторона ненависти.
Он встал и властно предложил ей руку.
— Пошли! — сказал он и повел ее через комнату к гигантской кровати под балдахином.
Каждый шаг был для нее мучителен. Ей необходимо избавиться от этих проклятых маленьких шариков! Ей надо облегчить свои страдания! Она не могла больше терпеть, и когда они дошли до кровати, она тихо застонала.
— Ну, — сказал султан, — решай, Марджалла, и я сделаю то, что ты скажешь, но помни, что пока ты не уступишь мне, шарики останутся в твоей сладостной темноте.
— Выньте их! — Она почти визжала.
— Ты отдаешься мне по доброй воле?
— Да! — Она начала дрожать, ноги не держали ее. Если эти дьявольские маленькие серебряные шарики стукнутся друг о друга внутри ее беспомощного тела еще один раз, она по-настоящему сойдет с ума!
— Ложись на спину, Марджалла, и я выну их, — сказал он.
Осторожно; так, чтобы не столкнуть крошечные орудия пытки еще раз, Эйден легла на спину и раздвинула ноги. Султан стал на колени, но при виде ее соблазнительной розовой плоти не смог сдержаться, наклонился и стал лизать ее медленными, чувственными движениями. Ее тело дернулось, и она взвизгнула, когда страсть как ножом полоснула ее. Поняв собственную жестокость по отношению к ней, Мюрад запустил свои гибкие пальцы в ее измученное тело и один за другим извлек крошечные блестящие шарики. Потом поцеловал ее набухший и трепещущий маленький бутон.
— Прости меня, несравненная, — сказал он, поднимая голову. — « Я не хотел причинять тебе боль, но я не мог устоять перед тем, что так соблазнительно.
Султан поднялся на ноги и медленно стащил свой свободный халат из шелка цвета сливы. Он удобно разлегся в центре гигантской кровати и сказал Эйден:
— По обычаю, женщина, которая впервые приходит ко мне, должна залезать на мою кровать в изножье и ползти ко мне. В прошлый раз ты не соблюла обычай. Мне доставит удовольствие, если ты сделаешь это сейчас. Если ты проявишь должным образом послушание, Марджалла, я избавлю твое чудное тело от мучительных страданий, которые ты сейчас испытываешь. Ты не сможешь избавиться от мучений, пока я не помогу тебе. — В его ровном голосе не слышалось ни угрозы, ни хвастовства. Он просто предлагал ей выбор.
Гордость Эйден боролась с болью, ломающей тело. В это мгновение она бы убила его, если бы могла найти орудие убийства, но боль победила, и она шатаясь добрела до изножья кровати и, опустив лицо, на животе поползла к его ногам по изумрудно-зеленому покрывалу.
Султан с одобрением промурлыкал:
— Очень хорошо, несравненная! Теперь я разрешаю тебе двигаться дальше, и ты можешь целовать мои ступни и ноги, когда будешь ползти вперед.
Какая-то часть ее сознания была совершенно потрясена тем, что она с такой легкостью соглашается выполнять эти приказания, однако другая часть напоминала ей, что только тогда, когда она полностью удовлетворит его, он избавит ее от мучительного напряжения, терзающего ее измученное тело. Чем быстрее она подчинится ему, тем скорее он избавит ее от мучений. Не думая о том, что делает, Эйден подползла к султану и начала целовать сначала его ступни, а потом двинулась дальше, целуя его длинные, худые ноги, оставляя легкие поцелуи то на одной, то на другой его конечности. Когда она приблизилась к его паху, он протянул руку и, подняв свой тяжелый, длинный член, выставил его перед ней. Эйден содрогнулась и, подняв голову, умоляюще посмотрела на султана. Глаза Мюрада безжалостно впились в нее, отдавая молчаливый приказ. Слезы катились по ее щекам, когда она наклонила голову и взяла его в рот.
Султан откинулся на мягкую груду подушек, вздохнул от удовольствия и прикрыл свои томные черные глаза в исступленном восторге. Протянув руку, он запустил пальцы в ее густые медные волосы и, гладя ее по голове, подстрекал к дальнейшим действиям.
— Облизывай головку, Марджалла, — говорил он сдавленным голосом. — О Аллах! Твой рот создан для этого! — Он задрожал. — Хватит сейчас, несравненная Марджалла, иначе выпьешь мою мужскую силу слишком рано. Поднимайся и дай мне свои губы.
Она выпустила его член, и султан впился в ее губы яростным поцелуем.
— Открой свой сладкий рот, чтобы я мог всунуть туда свой язык, моя красивая рабыня.
И она подчинилась ему и начала яростно сосать его язык точно так же, как она несколько секунд назад трудилась над его членом. Обняв одной рукой ее талию, — другой он начал играть с ее грудью. Сначала ласково сжимая ее, он вдруг сильно ущипнул соски, от чего всю ее как молнией пронзило желание. Оторвавшись от его губ, она взмолилась:
— Прошу вас, господин! Прошу вас, избавьте меня от мучений!
— Как ты нетерпелива, несравненная, — ласково упрекнул он. — Разве я не предупреждал тебя, что я твой хозяин? Хозяин решает, что ему делать, а не рабыня. Кажется, ты никак не можешь выучить это.
— Простите меня, мой господин, — взмолилась она. Боже правый, почему он не облегчит ее мучения? Он же обещал сделать это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
— О Боже! — изумленно воскликнула она, повернулась и взглянула на султана. — Что вы сделали со мной?
— Только подарил тебе удовольствие, — тихо ответил он, а потом обыденным голосом сказал:
— Ты играешь в шахматы, Марджалла?
Она кивнула.
Мюрад кликнул неизменных черных евнухов, и они принесли шахматный столик. Эйден подумала, что если она сядет, то нестерпимое, но замечательное ощущение желания, которое усиливалось с каждым ее движением, ослабеет. Они играли, но Эйден играла плохо, потому что не могла освободиться от нарастающего в ней желания. Султан наблюдал за ней, стараясь не показывать своего удовлетворения. Он не хотел оскорблять ее, понимая, что пока еще не завоевал ее доверия.
Наконец у Эйден не осталось сил терпеть, и она невольно соскочила со стула. Глаза ее наполнились слезами.
— Прошу вас, — взмолилась она, — прошу вас, выньте их! Я умираю от желания.
— Даже если я выну их, — ответил он, — это не утолит твое желание. Только я могу сделать это, Марджалла. Если ты по доброй воле согласишься подчиниться мне, тогда я выну их.
— А если нет? — вызывающе спросила она. Он любезно улыбнулся.
— Тогда они останутся там, моя несравненная. Сыграем еще одну партию? Кажется, что с этой партией мы зашли в тупик.
— Неужели вам безразлично, что я презираю вас? — спросила она. — Что вы за человек? — Она вдруг страшно разозлилась.
— Я могущественный человек, и мне безразлично, да, совершенно безразлично, презираешь ли ты меня. Ты не всегда будешь презирать меня. Однажды ты поймешь, что любишь меня, потому что любовь — это другая сторона ненависти.
Он встал и властно предложил ей руку.
— Пошли! — сказал он и повел ее через комнату к гигантской кровати под балдахином.
Каждый шаг был для нее мучителен. Ей необходимо избавиться от этих проклятых маленьких шариков! Ей надо облегчить свои страдания! Она не могла больше терпеть, и когда они дошли до кровати, она тихо застонала.
— Ну, — сказал султан, — решай, Марджалла, и я сделаю то, что ты скажешь, но помни, что пока ты не уступишь мне, шарики останутся в твоей сладостной темноте.
— Выньте их! — Она почти визжала.
— Ты отдаешься мне по доброй воле?
— Да! — Она начала дрожать, ноги не держали ее. Если эти дьявольские маленькие серебряные шарики стукнутся друг о друга внутри ее беспомощного тела еще один раз, она по-настоящему сойдет с ума!
— Ложись на спину, Марджалла, и я выну их, — сказал он.
Осторожно; так, чтобы не столкнуть крошечные орудия пытки еще раз, Эйден легла на спину и раздвинула ноги. Султан стал на колени, но при виде ее соблазнительной розовой плоти не смог сдержаться, наклонился и стал лизать ее медленными, чувственными движениями. Ее тело дернулось, и она взвизгнула, когда страсть как ножом полоснула ее. Поняв собственную жестокость по отношению к ней, Мюрад запустил свои гибкие пальцы в ее измученное тело и один за другим извлек крошечные блестящие шарики. Потом поцеловал ее набухший и трепещущий маленький бутон.
— Прости меня, несравненная, — сказал он, поднимая голову. — « Я не хотел причинять тебе боль, но я не мог устоять перед тем, что так соблазнительно.
Султан поднялся на ноги и медленно стащил свой свободный халат из шелка цвета сливы. Он удобно разлегся в центре гигантской кровати и сказал Эйден:
— По обычаю, женщина, которая впервые приходит ко мне, должна залезать на мою кровать в изножье и ползти ко мне. В прошлый раз ты не соблюла обычай. Мне доставит удовольствие, если ты сделаешь это сейчас. Если ты проявишь должным образом послушание, Марджалла, я избавлю твое чудное тело от мучительных страданий, которые ты сейчас испытываешь. Ты не сможешь избавиться от мучений, пока я не помогу тебе. — В его ровном голосе не слышалось ни угрозы, ни хвастовства. Он просто предлагал ей выбор.
Гордость Эйден боролась с болью, ломающей тело. В это мгновение она бы убила его, если бы могла найти орудие убийства, но боль победила, и она шатаясь добрела до изножья кровати и, опустив лицо, на животе поползла к его ногам по изумрудно-зеленому покрывалу.
Султан с одобрением промурлыкал:
— Очень хорошо, несравненная! Теперь я разрешаю тебе двигаться дальше, и ты можешь целовать мои ступни и ноги, когда будешь ползти вперед.
Какая-то часть ее сознания была совершенно потрясена тем, что она с такой легкостью соглашается выполнять эти приказания, однако другая часть напоминала ей, что только тогда, когда она полностью удовлетворит его, он избавит ее от мучительного напряжения, терзающего ее измученное тело. Чем быстрее она подчинится ему, тем скорее он избавит ее от мучений. Не думая о том, что делает, Эйден подползла к султану и начала целовать сначала его ступни, а потом двинулась дальше, целуя его длинные, худые ноги, оставляя легкие поцелуи то на одной, то на другой его конечности. Когда она приблизилась к его паху, он протянул руку и, подняв свой тяжелый, длинный член, выставил его перед ней. Эйден содрогнулась и, подняв голову, умоляюще посмотрела на султана. Глаза Мюрада безжалостно впились в нее, отдавая молчаливый приказ. Слезы катились по ее щекам, когда она наклонила голову и взяла его в рот.
Султан откинулся на мягкую груду подушек, вздохнул от удовольствия и прикрыл свои томные черные глаза в исступленном восторге. Протянув руку, он запустил пальцы в ее густые медные волосы и, гладя ее по голове, подстрекал к дальнейшим действиям.
— Облизывай головку, Марджалла, — говорил он сдавленным голосом. — О Аллах! Твой рот создан для этого! — Он задрожал. — Хватит сейчас, несравненная Марджалла, иначе выпьешь мою мужскую силу слишком рано. Поднимайся и дай мне свои губы.
Она выпустила его член, и султан впился в ее губы яростным поцелуем.
— Открой свой сладкий рот, чтобы я мог всунуть туда свой язык, моя красивая рабыня.
И она подчинилась ему и начала яростно сосать его язык точно так же, как она несколько секунд назад трудилась над его членом. Обняв одной рукой ее талию, — другой он начал играть с ее грудью. Сначала ласково сжимая ее, он вдруг сильно ущипнул соски, от чего всю ее как молнией пронзило желание. Оторвавшись от его губ, она взмолилась:
— Прошу вас, господин! Прошу вас, избавьте меня от мучений!
— Как ты нетерпелива, несравненная, — ласково упрекнул он. — Разве я не предупреждал тебя, что я твой хозяин? Хозяин решает, что ему делать, а не рабыня. Кажется, ты никак не можешь выучить это.
— Простите меня, мой господин, — взмолилась она. Боже правый, почему он не облегчит ее мучения? Он же обещал сделать это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185