Я торговец, а не воин. Я часто бываю в Лондоне, привожу на продажу апельсины и изделия из сафьяна, а иногда и мускус для изготовления духов. Взамен привожу хорошую английскую шерсть, оловянную посуду и олово. Как вы, наверное, знаете, я родом из Испании. Мои двоюродные братья — шпионы испанского короля в Англии, и у меня часто бывает возможность получать беловолосых английских девственниц.
— Я слышал, — заметил Осман, — ты часто привозил красивых девушек, но эта женщина постарше и, как мне кажется, не из тех, которые могут иметь с тобой что-то общее.
— Вы правы, мой господин. Это была редкая возможность. Женщина действительно из знатных. Семья ее мужа нанесла оскорбление королю Испании, и он замыслил представить дело так, как будто они участвуют в заговоре против английской королевы. Двоюродный брат этой женщины был вовлечен в заговор и рассчитывал после смерти ее мужа жениться на ней и захватить ее богатство. Но не предусмотрел, что английская королева конфискует ее имущество в наказание за это вымышленное участие ее семьи в заговоре. В итоге этот господин решил продать мне свою двоюродную сестру, чтобы возместить ущерб, который он понес от решения королевы. Сама женщина утверждает, однако, что ее муж не был казнен и что англичане узнали о придуманном заговоре и попросили ее сказать брату о том, что она осталась без денег. Таким путем они хотели разоблачить его и его сообщников. Женщина очень сообразительна и изо всех сил противится своей доле.
— Все они такие поначалу, — сказал дей. — Европейские женщины очень упрямы.
— Наверное, семья ее мужа крепко обидела испанского короля, если он соизволил участвовать в таком коварном заговоре, — заметил Осман. — Как их зовут? Ты знаешь?
— Они ирландцы, — сказал Рашид аль-Мансур, — я не думаю, что она когда-нибудь упоминала их имя… Подождите, сегодня утром, когда мы шли сюда, какой-то раб крикнул, что он из Лондона, а она крикнула в ответ, что ее муж Конн О'Малли. Это все, что я могу сказать вам, помимо того, что ее двоюродного брата зовут Фитцджеральд.
— Благодарю тебя, Рашид аль-Мансур, — сказал Осман спокойно, хотя почувствовал необычайное волнение. О'Малли! О Аллах! Было ли это просто совпадением, или женщина — родственница его друга Скай О'Малли? Как он может помочь ей? Его друг дей только что заплатил десять тысяч золотых монет за эту женщину, и очень скоро ее увезут в Стамбул в подарок султану.
У него не было никакой возможности предотвратить это, но по крайней мере он мог попытаться узнать, кто она. Он улыбнулся дею.
— Вы позволите мне, друг мой, посетить эту рабыню, которую вы купили для султана? Я составлю ее гороскоп, чтобы вы могли быть уверены, что она принесет удачу султану.
— Замечательная мысль, Осман! Почему я не подумал об этом? Но что, если ее гороскоп окажется неугодным для султана? — В тревоге дей нахмурился.
— Если ее звезды окажутся несчастливыми, вы можете продать ее за еще более высокую цену, чем купили, — успокаивающе сказал Осман, — но я искренне надеюсь, что вам не нужно будет этого делать. Непохоже, чтобы она оказалась неподходящей для него женщиной.
— Ты прав. Осман, как всегда. Конечно, конечно! Приходи во дворец после полудня и повидай женщину. Но как ты будешь разговаривать с ней?
— Мой опыт говорит, что европейские женщины знают несколько языков, кроме своего собственного, и уж, без сомнения, знают французский. А я, как вы знаете, хорошо говорю по-французски.
— Да, конечно, благодаря твоей жене. Как она?
— Хорошо. И с детьми все в порядке.
— Передай мои добрые пожелания госпоже Алиме.
— Это честь для нее, мой господин.
Мужчины расстались у иенины. Дея в паланкине отнесли во дворец, а Осман-бея — в его дом, расположенный высоко над городом.
Дей был доволен покупкой. Он знал, как жаден султан до красивых женщин. Говорили, что его евнухи постоянно рыскают по невольничьим рынкам Стамбула, разыскивая новых красивых рабынь для его гарема. Эта женщина с рыжими волосами, думал довольный дей, была редкостная птица. Говорили, что его фаворитка, женщина по имени Сафия, тоже рыжая, как и сам султан. Эта утонченная красавица высокого происхождения, с ее молочной кожей, изумительными волосами и прекрасной грудью, несомненно, удостоится его внимания. Дей чувствовал прилив бодрости. Султан, без сомнения, должен выразить признательность своему преданному слуге, и дей знал, в чем эта признательность может заключаться. В уединении своего паланкина дей улыбался про себя. Он проявил щедрость в отношении своего повелителя. Почему бы ему не проявить щедрость и к самому себе? Он должен послать своего главного евнуха в банио, чтобы тот купил старшую из трех блондинок, которых привез для продажи Рашид аль-Мансур. Конечно, она будет стоить очень дорого, но он стар, и сколько лет у него осталось?
Поздним утром Мег привели в гарем дея. Эйден подбежала к своей юной подруге и обняла ее. Мег дрожала, а оказавшись в объятиях Эйден, разрыдалась. Эйден позволила ей выплакаться. Через несколько минут ее рыдания постепенно утихли, она посмотрела на Эйден и сказала:
— Это было ужасно, миледи! Это было ужасно.
— Я знаю, — ответила Эйден, которая сама нынешним утром пережила то, через что пришлось пройти этой нежной девушке, — но сейчас все кончилось, ты жива и невредима.
— Рашид аль-Мансур был вне себя от радости, — сказала Мег, — он говорил, что сам дей купил меня и что я буду наложницей этого старика. Я не могу вынести этого!
— Могло быть еще хуже, Мег! Дей кажется не злым человеком. Не думаю, что он будет обижать тебя, а кроме того, у тебя нет выбора. Было бы хуже, если бы тебя продали в публичный дом, Мег. А теперь скажи, что с Розамундой и Пайпер? Не знаешь, что произошло с ними?
— Знаю, — ответила девушка, — их купили вместе, потому что оценщик рабов выдал их за близнецов. Мужчина, который купил их, как говорят, один из самых богатых людей города, — громадный толстый человек со свинячьими глазами. Розамунда смеялась, когда сделка завершилась. Она сказала, что теперь ей известны нравы этих мест. Она сделает так, что он будет у нее под каблуком, если захочет, чтобы она легла под него. Она ничуточки не боялась, миледи.
— И правильно, — сказала Эйден, — ей и не следовало бояться. Не сомневаюсь, что она именно так и сделает.
— А что будет с нами, миледи? — спросила Мег дрожащим голосом.
— Твое будущее ясно, Мег. Ты принадлежишь дею, и ты станешь его наложницей. Со мной не так просто. Меня собираются послать в Стамбул в качестве подарка дея турецкому султану.
— Я убью себя, — сказала Мег и снова зарыдала.
— Чего ты этим достигнешь? — строго спросила Эйден.
— По крайней мере мне не придется выносить позор.
— Мег, здесь это обычное дело, — терпеливо объяснила Эйден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
— Я слышал, — заметил Осман, — ты часто привозил красивых девушек, но эта женщина постарше и, как мне кажется, не из тех, которые могут иметь с тобой что-то общее.
— Вы правы, мой господин. Это была редкая возможность. Женщина действительно из знатных. Семья ее мужа нанесла оскорбление королю Испании, и он замыслил представить дело так, как будто они участвуют в заговоре против английской королевы. Двоюродный брат этой женщины был вовлечен в заговор и рассчитывал после смерти ее мужа жениться на ней и захватить ее богатство. Но не предусмотрел, что английская королева конфискует ее имущество в наказание за это вымышленное участие ее семьи в заговоре. В итоге этот господин решил продать мне свою двоюродную сестру, чтобы возместить ущерб, который он понес от решения королевы. Сама женщина утверждает, однако, что ее муж не был казнен и что англичане узнали о придуманном заговоре и попросили ее сказать брату о том, что она осталась без денег. Таким путем они хотели разоблачить его и его сообщников. Женщина очень сообразительна и изо всех сил противится своей доле.
— Все они такие поначалу, — сказал дей. — Европейские женщины очень упрямы.
— Наверное, семья ее мужа крепко обидела испанского короля, если он соизволил участвовать в таком коварном заговоре, — заметил Осман. — Как их зовут? Ты знаешь?
— Они ирландцы, — сказал Рашид аль-Мансур, — я не думаю, что она когда-нибудь упоминала их имя… Подождите, сегодня утром, когда мы шли сюда, какой-то раб крикнул, что он из Лондона, а она крикнула в ответ, что ее муж Конн О'Малли. Это все, что я могу сказать вам, помимо того, что ее двоюродного брата зовут Фитцджеральд.
— Благодарю тебя, Рашид аль-Мансур, — сказал Осман спокойно, хотя почувствовал необычайное волнение. О'Малли! О Аллах! Было ли это просто совпадением, или женщина — родственница его друга Скай О'Малли? Как он может помочь ей? Его друг дей только что заплатил десять тысяч золотых монет за эту женщину, и очень скоро ее увезут в Стамбул в подарок султану.
У него не было никакой возможности предотвратить это, но по крайней мере он мог попытаться узнать, кто она. Он улыбнулся дею.
— Вы позволите мне, друг мой, посетить эту рабыню, которую вы купили для султана? Я составлю ее гороскоп, чтобы вы могли быть уверены, что она принесет удачу султану.
— Замечательная мысль, Осман! Почему я не подумал об этом? Но что, если ее гороскоп окажется неугодным для султана? — В тревоге дей нахмурился.
— Если ее звезды окажутся несчастливыми, вы можете продать ее за еще более высокую цену, чем купили, — успокаивающе сказал Осман, — но я искренне надеюсь, что вам не нужно будет этого делать. Непохоже, чтобы она оказалась неподходящей для него женщиной.
— Ты прав. Осман, как всегда. Конечно, конечно! Приходи во дворец после полудня и повидай женщину. Но как ты будешь разговаривать с ней?
— Мой опыт говорит, что европейские женщины знают несколько языков, кроме своего собственного, и уж, без сомнения, знают французский. А я, как вы знаете, хорошо говорю по-французски.
— Да, конечно, благодаря твоей жене. Как она?
— Хорошо. И с детьми все в порядке.
— Передай мои добрые пожелания госпоже Алиме.
— Это честь для нее, мой господин.
Мужчины расстались у иенины. Дея в паланкине отнесли во дворец, а Осман-бея — в его дом, расположенный высоко над городом.
Дей был доволен покупкой. Он знал, как жаден султан до красивых женщин. Говорили, что его евнухи постоянно рыскают по невольничьим рынкам Стамбула, разыскивая новых красивых рабынь для его гарема. Эта женщина с рыжими волосами, думал довольный дей, была редкостная птица. Говорили, что его фаворитка, женщина по имени Сафия, тоже рыжая, как и сам султан. Эта утонченная красавица высокого происхождения, с ее молочной кожей, изумительными волосами и прекрасной грудью, несомненно, удостоится его внимания. Дей чувствовал прилив бодрости. Султан, без сомнения, должен выразить признательность своему преданному слуге, и дей знал, в чем эта признательность может заключаться. В уединении своего паланкина дей улыбался про себя. Он проявил щедрость в отношении своего повелителя. Почему бы ему не проявить щедрость и к самому себе? Он должен послать своего главного евнуха в банио, чтобы тот купил старшую из трех блондинок, которых привез для продажи Рашид аль-Мансур. Конечно, она будет стоить очень дорого, но он стар, и сколько лет у него осталось?
Поздним утром Мег привели в гарем дея. Эйден подбежала к своей юной подруге и обняла ее. Мег дрожала, а оказавшись в объятиях Эйден, разрыдалась. Эйден позволила ей выплакаться. Через несколько минут ее рыдания постепенно утихли, она посмотрела на Эйден и сказала:
— Это было ужасно, миледи! Это было ужасно.
— Я знаю, — ответила Эйден, которая сама нынешним утром пережила то, через что пришлось пройти этой нежной девушке, — но сейчас все кончилось, ты жива и невредима.
— Рашид аль-Мансур был вне себя от радости, — сказала Мег, — он говорил, что сам дей купил меня и что я буду наложницей этого старика. Я не могу вынести этого!
— Могло быть еще хуже, Мег! Дей кажется не злым человеком. Не думаю, что он будет обижать тебя, а кроме того, у тебя нет выбора. Было бы хуже, если бы тебя продали в публичный дом, Мег. А теперь скажи, что с Розамундой и Пайпер? Не знаешь, что произошло с ними?
— Знаю, — ответила девушка, — их купили вместе, потому что оценщик рабов выдал их за близнецов. Мужчина, который купил их, как говорят, один из самых богатых людей города, — громадный толстый человек со свинячьими глазами. Розамунда смеялась, когда сделка завершилась. Она сказала, что теперь ей известны нравы этих мест. Она сделает так, что он будет у нее под каблуком, если захочет, чтобы она легла под него. Она ничуточки не боялась, миледи.
— И правильно, — сказала Эйден, — ей и не следовало бояться. Не сомневаюсь, что она именно так и сделает.
— А что будет с нами, миледи? — спросила Мег дрожащим голосом.
— Твое будущее ясно, Мег. Ты принадлежишь дею, и ты станешь его наложницей. Со мной не так просто. Меня собираются послать в Стамбул в качестве подарка дея турецкому султану.
— Я убью себя, — сказала Мег и снова зарыдала.
— Чего ты этим достигнешь? — строго спросила Эйден.
— По крайней мере мне не придется выносить позор.
— Мег, здесь это обычное дело, — терпеливо объяснила Эйден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185