Тот знал про позор семьи О'Малли, поскольку желудок Конна всегда был предметом разговоров жителей Иннисфаны. На палубе он чувствовал себя хорошо, вдыхая запахи реки и в глубине души надеясь, что он и вправду перерос свою постыдную болезнь.
День выдался солнечным и теплым — ничто не предвещало наступающую осень. Легкий ветерок наполнял паруса, и корабль медленно и уверенно спускался по Темзе к открытому морю. Они миновали Стренд. Там, на покрытой пышной растительностью зеленой лужайке Гринвуда, стояли его сестра, ее муж и все слуги. Они махали руками, выкрикивая пожелания доброго пути и удачи ему и его флотилии из четырех кораблей. Он помахал им в ответ, глаза его увлажнились от душевного волнения. Он стоял, следя за ними, до тех пор, пока река не сделала поворот и они не исчезли.
Немного позже они прошли Гринвич, пустой и тихий в отсутствие двора. Это было любимое место королевы, и он понял, почему, когда рассматривал его с борта корабля, почувствовал, как сжалось его сердце, — именно там он впервые увидел Эйден. Там они поженились, и оттуда отправились в путешествие в столь любимый Эйден Перрок-Ройял. Он хотел, чтобы она невредимой вернулась домой. Он намерен найти ее, несмотря ни на какие препятствия. Разве не он говорил ей, что их любовь вечна? Он молился, чтобы она не забывала об этом, где бы она ни была.
Местность была ровной, и по левому борту ему был виден Саутенд. Конн знал, что за ним находится Маргейт, а потом та часть моря, которую называли Английским каналом. «Счастливое путешествие» вышло из Темзы с изяществом танцующей девушки, и, почувствовав знакомую качку несущегося по волнам корабля, сердце Конна застучало от четкой уверенности, что величайшее приключение, которое когда-либо предстояло ему пережить, наконец началось,
Часть 3. ЗАМОРСКИЙ ПОДАРОК
Глава 10
Теплый осенний ветерок ласкал щеки, когда корабль приближался к громадному городу, называемому городом Константина. Хотя, петляя среди греческих островов, корабль несколько раз делал остановки, чтобы пополнить запасы пресной воды, ей не позволяли сходить на берег. Она считалась слишком ценным товаром, который надо было оберегать. Уже много недель ее нога не ступала на твердую землю, и она с нетерпением ждала, когда сможет это сделать. Путешествие нельзя было назвать неудобным. Наоборот. Все делалось для того, чтобы обеспечить ей все удобства. Тем не менее за всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя такой ограниченной в своих действиях.
За каждым ее движением следили. В Алжире она была не свободна, а на корабле, ставшем ее тюрьмой после отплытия, ее права стали еще более ограниченными.
Она провела во дворце дея целую неделю, прежде чем ее доставили в закрытом паланкине в порт и посадили на корабль. Вскоре после рассвета, на второй день ее пребывания в Алжире, дверь ее комнаты внезапно распахнулась, и она испуганно села, когда в комнату вошла Мег.
Эйден быстро вскочила.
— С тобой все в порядке, Мег? Маргарет Браун смотрела на свою подругу какими-то остекленевшими глазами.
— Со мной все хорошо, — сказала она. — Вероятно, я устала, а все остальное чудесно.
Эйден не терпелось расспросить ее.
— Дей… — начала она, но Мег оборвала ее.
— Я больше не девственница, — тихо сказала она. — Он не молодой мужчина, Эйден, но он, несомненно, силен, и недобрым он не был.
Эйден обняла девушку и нежно баюкала ее.
— Если я чем-то могу помочь или что-то объяснить тебе, Мег, ты только спроси. Я бы так и сделала вчера вечером, но они слишком быстро пришли за тобой.
— Со мной все хорошо, — в третий раз повторила белокурая девушка, — и я примирилась с тем, что мне предстоит провести остаток дней здесь, с моим повелителем и хозяином. В этой жизни я никогда не увижу Кент. Это не самое худшее, что могло произойти со мной, Эйден. Я даже могу родить ребенка. Фаворитки дея по-прежнему рожают детей, а ребенок будет для меня целым миром. Он будет моим, моей семьей.
Потом Мег свернулась на матрасе, на котором недавно лежала Эйден, и уснула. Когда она проснулась, казалось, что голова у нее стала ясной, а синие глаза оживились, однако ее взгляд на свое положение не изменился. Она решила смириться со своей участью рабыни и, приняв такое решение, успокоилась.
— Ты больше не должна называть меня Мег, — сказала она Эйден ближе к вечеру. — Мег Браун больше не существует. Дей сказал, что теперь мое имя — Садира. Это означает «полная сновидений». Господин говорит, что я явилась ему как сон, потому что вернула ему юношеские чувства.
Это было последнее, что сказала Эйден англичанка. Вскоре за Мег пришел главный евнух, чтобы отвести ее в ее личные комнаты. Евнух напыщенно сказал Эйден:
— Она обрела большую благосклонность моего владыки и хозяина. Ты тоже можешь добиться этого.
Больше Эйден никогда не видела Мег. Молодой евнух, который был приставлен к ней, носил имя Джинджи, и через него до нее доходили кое-какие скудные сведения. Он был юношей со смуглой кожей, с классическими чертами лица, подернутыми влагой темными глазами и коротко остриженными черными волосами. Его внешность сильно отличалась от окружающих. Она считала его довольно красивым. Его кастрировали, когда ему было только три года, о чем он гордо сообщил ей. Эта операция была очень опасной, и более половины мальчиков, которые подвергались ей, умирали после нее. Его ценность удвоилась именно потому, что ему сделали эту операцию, а не просто удалили мошонку. Потом Джинджи показал Эйден трубку с изумительной резьбой, при помощи которой он мочился. Это подарок его прежнего хозяина, который был вынужден продать Джинджи, когда наступили трудные времена.
Эйден еле сдерживала смех. Чуть меньше года назад она была дочерью лорда Блисса. Она считала, что ее пребывание при дворе до замужества открыло ей глаза в мир, но сейчас она узнает многие вещи, о существовании которых и не подозревала, которые не могли ей присниться даже в страшном сне. Ах, какие чудесные истории ей предстоит рассказывать по возвращении домой. А она не теряла надежду на то, что вернется домой, в Англию.
— Утром мы отплываем в Стамбул, — объявил ей Джинджи на шестой день ее пребывания в Алжире, — и я еду с тобой! — Он был очень возбужден. Это поручение поднимало его по иерархической лестнице среди ему подобных.
— Что ты знаешь о гороскопе, который сделал знаменитый астролог Осман? Подхожу ли я султану? — спросила она евнуха.
— Он сделан, — немедленно ответил Джинджи, — и завтра днем здесь будет Осман. Он скажет, что ожидает тебя.
— Разве я должна встречать его в таком виде? — спросила она. — Разве одежды, обещанные мне, еще не готовы? Я же не поеду к султану в том, что на мне надето сейчас?
— Потерпи, медноволосая женщина, — посоветовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185
День выдался солнечным и теплым — ничто не предвещало наступающую осень. Легкий ветерок наполнял паруса, и корабль медленно и уверенно спускался по Темзе к открытому морю. Они миновали Стренд. Там, на покрытой пышной растительностью зеленой лужайке Гринвуда, стояли его сестра, ее муж и все слуги. Они махали руками, выкрикивая пожелания доброго пути и удачи ему и его флотилии из четырех кораблей. Он помахал им в ответ, глаза его увлажнились от душевного волнения. Он стоял, следя за ними, до тех пор, пока река не сделала поворот и они не исчезли.
Немного позже они прошли Гринвич, пустой и тихий в отсутствие двора. Это было любимое место королевы, и он понял, почему, когда рассматривал его с борта корабля, почувствовал, как сжалось его сердце, — именно там он впервые увидел Эйден. Там они поженились, и оттуда отправились в путешествие в столь любимый Эйден Перрок-Ройял. Он хотел, чтобы она невредимой вернулась домой. Он намерен найти ее, несмотря ни на какие препятствия. Разве не он говорил ей, что их любовь вечна? Он молился, чтобы она не забывала об этом, где бы она ни была.
Местность была ровной, и по левому борту ему был виден Саутенд. Конн знал, что за ним находится Маргейт, а потом та часть моря, которую называли Английским каналом. «Счастливое путешествие» вышло из Темзы с изяществом танцующей девушки, и, почувствовав знакомую качку несущегося по волнам корабля, сердце Конна застучало от четкой уверенности, что величайшее приключение, которое когда-либо предстояло ему пережить, наконец началось,
Часть 3. ЗАМОРСКИЙ ПОДАРОК
Глава 10
Теплый осенний ветерок ласкал щеки, когда корабль приближался к громадному городу, называемому городом Константина. Хотя, петляя среди греческих островов, корабль несколько раз делал остановки, чтобы пополнить запасы пресной воды, ей не позволяли сходить на берег. Она считалась слишком ценным товаром, который надо было оберегать. Уже много недель ее нога не ступала на твердую землю, и она с нетерпением ждала, когда сможет это сделать. Путешествие нельзя было назвать неудобным. Наоборот. Все делалось для того, чтобы обеспечить ей все удобства. Тем не менее за всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя такой ограниченной в своих действиях.
За каждым ее движением следили. В Алжире она была не свободна, а на корабле, ставшем ее тюрьмой после отплытия, ее права стали еще более ограниченными.
Она провела во дворце дея целую неделю, прежде чем ее доставили в закрытом паланкине в порт и посадили на корабль. Вскоре после рассвета, на второй день ее пребывания в Алжире, дверь ее комнаты внезапно распахнулась, и она испуганно села, когда в комнату вошла Мег.
Эйден быстро вскочила.
— С тобой все в порядке, Мег? Маргарет Браун смотрела на свою подругу какими-то остекленевшими глазами.
— Со мной все хорошо, — сказала она. — Вероятно, я устала, а все остальное чудесно.
Эйден не терпелось расспросить ее.
— Дей… — начала она, но Мег оборвала ее.
— Я больше не девственница, — тихо сказала она. — Он не молодой мужчина, Эйден, но он, несомненно, силен, и недобрым он не был.
Эйден обняла девушку и нежно баюкала ее.
— Если я чем-то могу помочь или что-то объяснить тебе, Мег, ты только спроси. Я бы так и сделала вчера вечером, но они слишком быстро пришли за тобой.
— Со мной все хорошо, — в третий раз повторила белокурая девушка, — и я примирилась с тем, что мне предстоит провести остаток дней здесь, с моим повелителем и хозяином. В этой жизни я никогда не увижу Кент. Это не самое худшее, что могло произойти со мной, Эйден. Я даже могу родить ребенка. Фаворитки дея по-прежнему рожают детей, а ребенок будет для меня целым миром. Он будет моим, моей семьей.
Потом Мег свернулась на матрасе, на котором недавно лежала Эйден, и уснула. Когда она проснулась, казалось, что голова у нее стала ясной, а синие глаза оживились, однако ее взгляд на свое положение не изменился. Она решила смириться со своей участью рабыни и, приняв такое решение, успокоилась.
— Ты больше не должна называть меня Мег, — сказала она Эйден ближе к вечеру. — Мег Браун больше не существует. Дей сказал, что теперь мое имя — Садира. Это означает «полная сновидений». Господин говорит, что я явилась ему как сон, потому что вернула ему юношеские чувства.
Это было последнее, что сказала Эйден англичанка. Вскоре за Мег пришел главный евнух, чтобы отвести ее в ее личные комнаты. Евнух напыщенно сказал Эйден:
— Она обрела большую благосклонность моего владыки и хозяина. Ты тоже можешь добиться этого.
Больше Эйден никогда не видела Мег. Молодой евнух, который был приставлен к ней, носил имя Джинджи, и через него до нее доходили кое-какие скудные сведения. Он был юношей со смуглой кожей, с классическими чертами лица, подернутыми влагой темными глазами и коротко остриженными черными волосами. Его внешность сильно отличалась от окружающих. Она считала его довольно красивым. Его кастрировали, когда ему было только три года, о чем он гордо сообщил ей. Эта операция была очень опасной, и более половины мальчиков, которые подвергались ей, умирали после нее. Его ценность удвоилась именно потому, что ему сделали эту операцию, а не просто удалили мошонку. Потом Джинджи показал Эйден трубку с изумительной резьбой, при помощи которой он мочился. Это подарок его прежнего хозяина, который был вынужден продать Джинджи, когда наступили трудные времена.
Эйден еле сдерживала смех. Чуть меньше года назад она была дочерью лорда Блисса. Она считала, что ее пребывание при дворе до замужества открыло ей глаза в мир, но сейчас она узнает многие вещи, о существовании которых и не подозревала, которые не могли ей присниться даже в страшном сне. Ах, какие чудесные истории ей предстоит рассказывать по возвращении домой. А она не теряла надежду на то, что вернется домой, в Англию.
— Утром мы отплываем в Стамбул, — объявил ей Джинджи на шестой день ее пребывания в Алжире, — и я еду с тобой! — Он был очень возбужден. Это поручение поднимало его по иерархической лестнице среди ему подобных.
— Что ты знаешь о гороскопе, который сделал знаменитый астролог Осман? Подхожу ли я султану? — спросила она евнуха.
— Он сделан, — немедленно ответил Джинджи, — и завтра днем здесь будет Осман. Он скажет, что ожидает тебя.
— Разве я должна встречать его в таком виде? — спросила она. — Разве одежды, обещанные мне, еще не готовы? Я же не поеду к султану в том, что на мне надето сейчас?
— Потерпи, медноволосая женщина, — посоветовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185